На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович - Страница 18

Что же касается нас, корабельщиков выпускного курса, то мы позабыты, нами в данный момент не интересуются, и мы будем кончать училище в обычном, нормальном порядке. Нас всего 7 человек, тогда как механиков — 32.

После вечернего чая я, по обыкновению, пришел в проектировальный класс, чтобы продолжить дальнейшие теоретические расчеты своего детища, броненосного крейсера, который должен был затмить японского антагониста — крейсер «Асама». В проектировалке я застал остальных корабельщиков, моих друзей и спутников по специальности.

Несмотря на различия в характерах, взглядах и вкусах, мы за четыре года совместной жизни в училище привыкли во всем верить друг другу как близкие товарищи и держались сплоченной группой.

Естественно, никто в чертежной не работал по-настоящему и все взволнованно обсуждали происшедшие события. Особенно шумел и волновался наш горячий Женя Грен:

— Как?! Механики-счастливцы отправляются на Дальний Восток, где развертываются такие потрясающие события, в которых они сразу примут непосредственное участие, а в это время мы будем сидеть здесь в далеком тылу и даже не выполнять какую-либо полезную работу для флота, а только корпеть над учебниками, повторяя к экзаменам старые зады и составляя на бумаге никому не интересные проекты! Нет, мы тоже должны добиваться выпуска во флот и отправки на театр будущих военных действий, в порт и на корабли, туда, где нужна будет наша работа! Неужели же мы не можем быть так же полезны, как механики?

Горячие слова Грена подействовали на некоторых, более впечатлительных, но другие возражали ему, что спешить пока некуда: ведь и механики, быть может, прокатятся на Дальний Восток, а если и вспыхнет война, то она неизбежно затянется, и тогда в свое время пригодятся все специалисты.

Чтобы рассеяться, решили идти всей компанией в проектировалку к механикам, окунуться в их настроения и послушать их планы. У механиков в проектировальном классе — Содом и Гоморра. Все срезают с досок незаконченные проекты и свертывают их в руло, собирают книги, рвут наброски и черновики расчетов. Среди механиков есть и счастливцы, которые не могли рассчитывать на успешное окончание училища, а теперь благодаря внезапной игре судьбы проскочат при общем досрочном производстве.

На лицах — возбуждение, вызванное неожиданным переломом в судьбе, которая несет с собою неизвестность. Все, конечно, сознают, что им придется покинуть своих родных. Кажется, у половины уже есть невесты и близкие подруги. Но грустных и задумчивых лиц не видно: механики захвачены общим подъемом.

Над нами, корабельщиками — дружеские шутки: «Ну, а вы, портовые крысы, что собираетесь здесь делать?»

Мы храбримся и стараемся не оставаться в долгу: «Подождите, друзья, вы еще вспомните на Востоке, что мы тут строим вам корабли. Может быть, вас еще выручать придется».

Более вдумчивые пробуют анализировать положение на театре предполагаемой морской войны и взвешивают соотношение сил. В этой области считаемся экспертами мы, корабельщики. Я на память диктую состав японского флота в тоннах водоизмещения с перечислением вооружения кораблей. Толмачев подсчитывает наши силы на Дальнем Востоке. Выходит перевес на стороне японцев как по водоизмещению боевых единиц, так и по силе их артиллерии и броневой защите.

Правда, у нас больше новых хороших бронепалубных крейсеров, но они не могут иметь решающей роли в войне, зато у японцев есть громадное превосходство в минном флоте, вспомогательных судах и во флоте береговой обороны. Что же касается боевой ценности главных сил — линейного флота, то здесь преимущества на стороне японцев. При всех натяжках мы можем считать в нашем Тихоокеанском флоте только 11 боевых кораблей, являющихся серьезными противниками 12 японским броненосцам и броненосным крейсерам. Японский флот в данное время почти в полтора раза сильнее нашего, даже не учитывая технического и материального оборудования театра войны.

Когда мы кончили подсчеты, подошел наш фельдфебель, механик Георгизон. Взглянув на полученные итоги, он заметил: «Да, но вы еще не учли в составе японского флота двух новых аргентинских броненосных крейсеров, купленных японцами в Италии. Ведь, по последним сведениям, они уже прошли Сингапур и вступили в Тихий океан». На это ему возразили:

— Ну, это еще вопрос, — пропустят ли их в Зондском архипелаге наши крейсера. Если же они успеют скрытно проскочить, то тогда для сравнения сил надо причислить к портартурской эскадре также и отряд Вирениуса в составе «Осляби», «Авроры», «Донского», «Алмаза» и миноносцев. Ведь они уже прошли полпути до Востока.

Затем перешли к оценке стратегического положения обеих сторон. Приходилось признать, что с этой точки зрения японский флот имеет на своей стороне все преимущества. Опираясь на свои многочисленные и хорошо оборудованные военно-морские базы, японцы занимают исключительно благоприятное положение, они могут концентрировать свои силы для сосредоточенных ударов, тогда как русский флот по необходимости разделен между Артуром и Владивостоком. Бросить же Артур мы не может, потому что это было бы равносильно отказу от защиты наших позиций в Маньчжурии и южных выходов к Тихому океану на Ляодунском полуострове.

Но зато японцы не имеют никакого морского резерва, а у нас еще есть большие силы в Балтике, которые могут быть переброшены на Восток и тогда наш перевес станет очевидным. Значит, Россия должна оттянуть начало войны, а если она вспыхнет, дождаться соединения балтийских подкреплений с Тихоокеанской эскадрой и сокрушить японский флот решительным ударом.

Пока мы делали выводы из стратегического положения обеих сторон, подошел механик 3-го курса Вася Филипповский, который отстал от своего курса в предыдущем году.

— Мне кажется, вы не учли решающего главного обстоятельства: вы подсчитали только пушки, но не приняли в расчет, что японцы должны бороться за свою жизнь и за свое будущее, тогда как мы в Маньчжурию и в Порт-Артур влезли только в погоне за наживой и за политическим престижем, защищать безобразовские аферы на Ялу, в которых наш народ никак не заинтересован!

Поднялся общий шум, кто-то крикнул: «Ну, Васька Красный! А твои японцы в Корее чем занимаются, чьи интересы защищают? Уж молчи лучше».

Наконец, начали расходиться, но в дортуарах еще долго слышались разговоры между соседями по койкам.

25 января. Сегодня из утренних кронштадтских газет стало известно, что вчера Япония разорвала с Россией дипломатические отношения. Япония отозвала своего посланника из Петербурга, который перед отъездом вручил ноту министру иностранных дел Ламздорфу с таким заявлением: «Япония считает все средства для урегулирования разногласий с Россией по вопросам дальневосточного политического положения исчерпанными и оставляет за собой свободу действий». Слово «война» не было употреблено в ноте, но ее характер был равносилен объявлению войны.

Русское правительство сделало распоряжение своему посланнику Розену покинуть Токио, который с посольством уехал в Шанхай. Однако в сегодняшних питерских газетах сообщается в успокоительном тоне, что надежды на мирное урегулирование конфликта еще не потеряны, так как русское правительство обратилось к Франции с просьбой принять на себя посредничество в переговорах с Японией.

Делькассе[12] якобы предпринял соответствующие шаги, причем японский посланник в Париже будто бы заверял его, что войны не будет. Разрыв же дипломатических сношений с Россией Япония произвела лишь с целью обратить внимание Европы на напряженность положения.

В некоторых газетах передаются сведения, что все японцы срочно ликвидируют свои торговые предприятия и другие дела в России и в Порт-Артуре, готовясь к немедленному отъезду.

Нам было известно по рассказам лиц, близких к морским и дипломатическим кругам, что уже две недели назад японский посланник Курино вручил Ламздорфу ноту с рядом требований по поводу разногласий и конфликта в Корее на реке Ялу, причем настоятельно просил дать ответ к определенному числу. Еще накануне Нового года русскому посланнику в Токио были сообщены последние японские предложения. Передавая их барону Розену, японский министр иностранных дел Комура добавил: «Дальнейшее промедление будет крайне неблагоприятно для обеих сторон».