«ЛАХТАК» - Трублаини Николай Петрович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/51
• Следующая

        — Боцман, — обратился к нему Кар, — позвать сюда всех людей. Быстро!

        Охотник любил, когда его именовали новым для него званием.

        — Есть! — ответил он, немедленно вставая из-за стола, открыл двери в кубрик и крикнул: — Подъем! Все в столовую! Быстро!

        Моряки засуетились. Вершомет стучал в каюту Запары и Торбы.

        — Карсен, вы знаете английский язык? — обратился Кар ко второму норвежцу.

        — Нет, не знает, — ответил за него Эльгар.

        Бледный Карсен подошел к Кару и что-то горячо сказал ему.

        — Он отдает себя в ваше распоряжение, — перевел Эльгар.

        Кар пожал руку норвежскому матросу.

        В столовой уже собралась вся команда, за исключением Ковягина и Павлюка.

        Кар был краток. Он сказал:

        — Товарищи, норвежский моряк Эрик Олаунсен, он же Эльгар, сообщил мне, что капитан Ларсен с группой своих людей хочет захватить «Лахтак». Нападение должно произойти сегодня после захода луны. Мы должны защитить наш пароход. Поэтому объявляю на пароходе военное положение. Командир — я! Боцману Вершомету немедленно вооружить всех людей топорами и лопатами и выставить часовых. Старшему механику приготовить насосы, чтобы обливать врагов в случае атаки. Ответственным за носовую часть парохода назначаю Запару, за корму — Шелемеху, за левый борт — Вершомета, за правый — Соломина. Остальные — в резерве и находятся на нижнем капитанском мостике. Начальник резерва — старший помощник. Товарищи, фактически у нас нет огнестрельного оружия. Но все же мы имеем возможность защитить пароход, отразить врага и освободить наших товарищей, по-видимому попавших в плен к шкиперу Ларсену. Помните, что норвежские моряки спровоцированы на это нападение капитаном Ларсеном и лоцманом Ландруппом. Все на свои места!

        Быстро один за другим моряки выходили на палубу. Там Вершомет раздавал топоры и лопаты. Самому же охотнику Торба со словами извинения передал мелкокалиберку.

        В столовой остались Кар и оба норвежца. Штурман только теперь заметил, что он до сих пор сжимает в левой руке трубку. Разжал кулак, посмотрел на нее и бросил на стол. Эльгар наклонился над столом и поднял трубку. Внимательно рассмотрев ее, он, казалось, был чем-то удивлен.

        — Капитан, откуда у вас эта трубка? — спросил гарпунер.

        — А вы ее знаете?

        — Да. Это моя трубка.

        — Ваша? — удивился Кар.

        — Конечно! Ее потерял шкипер Ларсен во время охоты. Это случилось за несколько дней до того, как я попал на «Лахтак».

        — Любопытно! Ее нашли у нас на палубе... Тоже за несколько дней до вашего прибытия. Впрочем, мы еще поговорим на эту тему, а сейчас пойдемте на палубу.

        — Капитан Кар, — заговорил Эльгар, идя вслед за штурманом по трапу, — я думаю вступить в переговоры с матросами «Исбёрна». Со слов Карсена мне известно, что Ларсен уверял свою команду, будто бы я у вас под арестом.

        — Приветствую ваше предложение, но мы должны быть осторожны. Вы знаете, что мы фактически безоружны. У Ларсена много оружия?

        — Ружей у него больше, чем людей. Патронов тоже достаточно.

        Когда вышли на палубу, луна уже коснулась горизонта. Приближалось время темноты. Тогда на небе будут светить только звезды. Огонек на острове погас. Очевидно, нападающие сошли на лед и приближались к пароходу.

        В сотне метров от «Лахтака» темнели фигуры Вершомета и Котовая. Приспосабливая пожарный насос, Зорин объяснил Кару, что делают охотник и матрос:

        — Они натягивают канат. На конце каната тлеет фитиль, а под канатом — пакля, смоченная бензином; если потянуть за канат, огонь попадет на паклю — и бензин вспыхнет.

        Кар прошел с норвежцами на капитанский мостик, где должен был находиться Торба с резервом. Он застал там одного механика.

        — Где ваш резерв?

        — Котовай помогает Вершомету, а Ковягина я послал за Павлюком. Я — здесь, вот и все.

        Луна спряталась. Моряков обступила густо-синяя темнота звездной ночи.

        К Торбе подбежал Ковягин.

        — Павлюк не хочет выходить из каюты, — доложил кочегар.

        — Как это — не хочет?

        — Дверей не открывает. Говорит: «Приходи через час, тогда поговорим».

        — Ты ему сказал о военном положении? — рассердился механик.

        — Да! Сказал, что его расстреляют за непослушание.

        — То-то же! Он и решил, что ты шутишь. Что он ответил?

        — Ничего. Молчит.

        — Андрей Васильевич! — тоном приказа обратился к Торбе Кар. — Пойдите сами к Павлюку и вызовите его. Если он не захочет открыть каюту, ломайте двери. Возьмите с собою Ковягина, а если нужно, позовите на помощь Шелемеху. Я буду здесь. Торопитесь.

        «Пора кончать с секретами», — подумал Кар.

        Двери рубки оказались запертыми. На стук механика никто не отвечал.

        — Павлюк! — крикнул Торба. — Сынок!

        Молчание.

        Механик приложил ухо к дверям. Ему послышался какой-то шорох.

        — Открывай двери, — сердито крикнул Торба, — а не то сейчас же взломаем!

        Снова молчание.

        — Ковягин, зови Шелемеху! — сказал механик, решивший выполнить приказ капитана.

        Кочегар побежал за товарищем, который как раз в это время куда-то отошел. Торба уперся в дверь плечом и снова прислушался. Внезапно он услышал металлические звуки, напоминающие жужжание какого-то инструмента. Это жужжание услышали Кар, Соломин и Запара. Они узнали те странные звуки, которые так долго тревожили их. Механик отступил от дверей и выпрямился.

        — Это же радио! — сказал он. — У нас радио?

        Торба поднял руку, чтобы еще раз постучать в дверь радиорубки. Но неожиданно с другой стороны парохода вспыхнуло пламя. Через две секунды раздался выстрел. «Нападают!» — подумал механик и побежал к капитану.

        Жужжание в радиорубке не прекращалось.

        Смоченная бензином пакля вспыхнула с неожиданной быстротой. Норвежцев, по-видимому, поразило это пламя и фигуры людей на борту. Кто-то из них, не теряя времени, выстрелил. Этот выстрел был как бы сигналом. Затрещали ружья. Но сразу же после первого выстрела советские моряки легли на палубу и таким образом спаслись от пуль норвежских зверобоев.

        — Сдавайтесь! — послышался выкрик по-английски.

        Кар и Эльгар узнали голос Ларсена.

        Норвежцы продолжали обстреливать пароход. Пули свистели, ударялись в железный борт и деревянные надстройки.

        Вершомет прицелился из мелкокалиберки в неясную фигуру возле гаснущей пакли и выстрелил. Раздались крик боли и ругань. «Попал», — усмехнулся охотник и снова зарядил мелкокалиберку.

        Торба взбежал на капитанский мостик, где, всматриваясь в темноту, с наганом в руке стоял Кар. Вслед за механиком появился Ковягин, и сейчас же после него приполз Котовай.

        — Радио работает, — сказал механик, — до каюты не добрались. Поспешили сюда.

        Хотя штурмана и поразила эта новость, но сейчас было не до того. Тем более что вскоре после начала стрельбы работа радиопередатчика прекратилась.

        — Пошлите Ковягина на корму, — приказал Кар, — пусть держит связь между Соломиным, Шелемехой и Вершометом.

        Кар выжидал, когда выяснится, где именно центр нападения, чтобы броситься туда. Время от времени он поглядывал на нос корабля, который охранял гидролог. Черным пятном лежал на палубе Запара, прижавшись к поручням фальшборта. По-видимому, он высматривал врагов. Кар хотел послать ему на помощь Павлюка, но кочегар не приходил.

        Норвежцы подступали все ближе. Об этом свидетельствовали вспышки выстрелов и темные фигуры, которые внезапно показывались и, пробежав несколько шагов, исчезали, падая на лед.

• Предыдущая
• 38/51
• Следующая