Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни - Страница 31

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая

– Ну да. Ее зовут Катринка. – задумчиво пояснил Джек.

– Катринка? – повторила я с нескрываемым презрением. Почему, спрашивается, модели всегда берут такие кретинские имена? Почему никто не слышал о модели по имени Дениз, или Сьюзен, или еще каким-то нормальным? Не дождетесь! Либо Лекси, либо Жижи, либо, черт возьми, Катринка. Брр.

Но поскольку Джек явно не разделял моей ненависти ко всему, что относится к моделям, я постаралась поубавить ехидства в голосе.

– А когда ты встречался с… эээ… Катринкой?

– Хм? – рассеянно пробормотал он, увлеченно разглядывая снимок безупречно прекрасной экс-подружки. Я вспомнила, что меня он видел голой всего несколько минут назад, значит, сравнения неизбежны. Мне захотелось надеть на голову мешок и удалиться от человечества. Но я лишь ткнула Джека ногой, и он поднял глаза.

– Ты о чем? А, Катринка? О, несколько лет назад, когда я еще жил здесь. Между нами не было ничего серьезного.

Теперь я хотела… нет, была обязана узнать все!

– Вот как? – обронила я, посчитав, что показное безразличие побудит его продолжать, не ведая о том факте, что я практически корчусь от ревности.

Джек лениво улыбнулся, словно шашни с моделями – сущие пустяки, не стоящие внимания.

– Мы встречались несколько месяцев, но в то время у меня было слишком много работы. Сотрудников адвокатской конторы обязывали зарабатывать для фирмы не менее двухсот пятидесяти тысяч долларов в год, так что у меня не оставалось времени на серьезные отношения, – пояснил он.

– Ах, вот как… она хотела чего-то более серьезного, а ты – нет, – кивнула я, пытаясь представить мир, в котором живут мужчины, способные отвергнуть Катринку. И надежда вдруг разгорелась во мне с новой силой. – Может, она не очень умна? То есть у вас, наверное, не было ничего общего, поскольку ваши карьеры… э… эээ… так различны.

– Нет, честно говоря, она на редкость сообразительна. Гораздо умнее многих моделей, с которыми я встречался. Припоминаю, что она училась в Нью-Йоркском университете… кажется, специализировалась по истории искусства.

Фу! Умным женщинам труднее всего слышать, что красавицы вроде Катринки вообще способны выговаривать трехсложные слова, не говоря уже о занятиях в университете! Это просто несправедливо! В конце концов, это наша прерогатива: быть остроумной, оригинальной и интересной собеседницей. А они… их участь – сидеть в роскошных машинах, на диванах и коврах, готовясь к съемкам рекламы и украшая предмет этой самой рекламы неестественно блестящими волосами и сверкающими блеском губами. Мы же не лезем в их мир, так что пусть не суются в наш.

Но тут до меня с большим опозданием дошли его слова.

– Ты сказал, что встречался с другими моделями? – переспросила я.

Джек рассмеялся.

– Почему ты так на меня смотришь?

– Как именно?

– Как будто я объявил, что провожу уик-энды, крейсируя по торговым центрам и снимая несовершеннолетних девиц.

– Ничего подобного… я просто… не знала, что ты из тех, кто увлекается моделями, – пробормотала я, вдруг вспомнив, что предпочитала заниматься любовью при выключенном свете. И, хотя доказательств у меня не было, я сильно подозревала, что модели слыхом не слыхали о целлюлите на бедрах. В отличие от меня.

– Больше не увлекаюсь. Катринка славная девушка. Немножко приставучая, неуверенная в себе, но славная. Правда, главное достоинство моделей отнюдь не в способности поддерживать блестящую беседу, – сообщил Джек, прежде чем сесть и прижать меня к себе. От него великолепно пахло свежестью и чистотой: смесью мыла и недавно выстиранной одежды.

– В таком случае, почему ты с ними встречался? – не выдержала я. По какой-то непонятной причине мне нравилось ковыряться в своей ране.

– Был молод, глуп и хотел произвести впечатление на других парней в моей адвокатской конторе, показавшись на людях под руку с красивой женщиной. Глупо, да? – вздохнул Джек и сухо усмехнулся, словно подтрунивая над собственным тщеславием. – Но я уже давно перерос подобные увлечения.

– Да уж, – бросила я куда язвительнее, чем намеревалась.

– О, Господи. Я не хотел… Клер, ты ослепительная, роскошная и сексуальная, а я имел в виду, что больше не выбираю женщин только с целью произвести впечатление на болванов, с которыми работаю. Теперь я встречаюсь с людьми, которые мне интересны, – пояснил он, глядя на меня с такой широкой теплой улыбкой, что я против воли немного оттаяла. И тут он притянул меня к себе и поцеловал, а смятая Катринка упала на пол, рядом с остальными листами уже ненужной газеты.

Немного погодя Джек пошевелился, и мое сердце снова упало. Сегодня он улетал в Лондон, и я сознавала, что ему еще нужно успеть принять душ перед уходом. Расставаться не хотелось. Я желала, чтобы он остался, с такой силой, что это меня пугало. Меня одолел неожиданный порыв сделать все, что только возможно, лишь бы удержать Джека, даже если для этого потребуется связать его или запереть в квартире. Чего бы мне это ни стоило, но я не допущу, чтобы то чувство, которое горело между нами, ушло. Обычно мне не по себе, когда приходится слишком долго жить рядом с кем-то, – я была из тех детей, которые с удовольствием ходят к подругам в гости поиграть, но предпочитают поскорее вернуться домой и почитать в одиночестве. Ненавидела ночевать в чужих домах, в отличие от других девочек. Что хорошего торчать среди полузнакомых людей, если под конец выходных все устают, раздражаются, искусственно сюсюкают, хотя втайне готовы друг друга разорвать?! Но Джек совсем другой. И жить с ним рядом – совсем другое дело. Все стало другим.

Я изо всех сил зажмурилась в ребяческой надежде, что это как-то помешает ему уйти.

– Эй, – шепнул Джек, слегка подталкивая меня ногой в носке. – Судя по дыханию, ты уже проснулась.

Я приоткрыла один глаз и взглянула на него.

– Откуда знаешь?

– Ну… у меня уже накопился некоторый опыт. Ты во сне чуть похрапываешь, – поддразнил он.

Я мигом открыла оба глаза и в ужасе уставилась на него.

– Храплю?! Не может быть! Мне никто никогда ничего подобного не говорил! – запротестовала я, живо представляя себя храпящей и хрюкающей, подобно дикому кабану.

– Ну… это не то что бы храп, скорее вздохи. Очень мило и женственно, – утешил он, садясь и кладя руку мне на бедро. – А теперь мне пора, чтобы не опоздать на самолет.

– Знаю, – грустно вздохнула я.

– Я бы сам хотел остаться, но не могу. Этот уик-энд был… Джек помолчал и взглянул на меня, словно проверяя, поняла ли я. Я поняла.

– Знаю. Для меня тоже.

Мы провели вместе четыре дня, болтая обо всем – от американской внешней политики до дутой репутации Мадонны (Джек был уверен в последнем, я немного сомневалась, считая, что ее ранние работы были гораздо лучше), но каким-то образом ухитрились избегать любых разговоров о нас. Я вообще ненавижу такие разговоры. Они всегда начинаются в тот момент романа, когда я как раз успеваю немного расслабиться, почувствовать себе увереннее и, следовательно, совершенно беззащитна перед ударом в солнечное сплетение, когда парень вдруг объявляет, что не готов к «серьезным» отношениям и должен сосредоточиться на карьере. Или, как в случае с Сойером, уезжает.

В общем, мне не слишком хотелось затевать этот разговор. Лучше бы заморозить все как есть, чтобы так и оставалось вечно в ленивом, довольном, воскресном, посткоитально-дремотном мгновении.

– Ты уже сказала Мадди, что мы встречаемся? – неожиданно спросил Джек.

– Э… нет.

– Не думаешь, что стоило бы?

Я пожала плечами и снова закрыла глаза. Когда все остальное бессильно, попробуем пассивное сопротивление.

– Клер, по-моему, нам стоит поговорить об этом, – настаивал Джек.

Господи, ну почему он такой взрослый? Я-то думала, именно женщины должны просить мужчин о подобных вещах, а не наоборот. Неужели нельзя забыть о долге, о том, куда мы идем, и что все это значит, и провести несколько оставшихся минут в объятиях друг друга?

– Клер! – окликнул Джек, дернув меня за ногу. Я открыла глаза и взглянула на него.

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая