Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни - Страница 32

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая

– Думаю, ты должна ей сказать. Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Пусть она знает, что происходит.

– А что происходит? – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык. Черт! Он склонил меня к откровенности, и теперь, хотела я того или нет, мы завели Разговор.

Джек долго смотрел на меня, прежде чем ответить:

– Мы встречаемся. Мы неравнодушны друг к другу. Я хочу продолжения. А ты?

Я кивнула, чувствуя взрыв огромного счастья. Внезапного. Потому что не услышала знакомого: «Ты мне нравишься, но…»

– Но здесь нужно многое учитывать… – осторожно начала я.

– В том числе Мадди.

Я снова кивнула.

– Ты вполне можешь все ей сказать, или, если предпочитаешь, скажу я. Но, думаю, ей будет легче узнать от тебя, – продолжил Джек и, поколебавшись, добавил: – Не знаю, известно ли тебе, но она постоянно мне звонит. Я стараюсь быть с ней вежливым, но твердым. И все же… думаю, если я сам позвоню ей, чтобы объясниться насчет этого… насчет нас… она может не так понять.

Меня передернуло. Я и в самом деле не хотела открывать Мадди правду. И не хотела испытывать к Джеку то, что испытываю сейчас. А если уж начистоту, хотела, чтобы вся история с Мадди каким-то образом забылась, выпала из нашего общего прошлого, чтобы не осталось никаких препятствий для наших с Джеком встреч. И если уж предаваться нереальным фантазиям, я еще хотела новую, более приличную работу и еще – весить на десять фунтов меньше, а вот денег иметь побольше.

– Клер, – не унимался Джек, давая понять, что не собирается отступать.

– Ладно-ладно, – вздохнула я. – Но не думаю, что она так легко это воспримет.

– А вдруг тебя ждет сюрприз? – засмеялся Джек.

– Может быть. Или она пришлет мне взрывное устройство в посылке, – с сомнением протянула я.

– Мадди – это только одна проблема. Есть еще проблема расстояния, – заметил Джек.

– Ты и тут прав.

– Наверное, пока придется летать друг к другу на выходные. Посмотрим, что из этого выйдет. Как, по-твоему?

Я растерялась. Потому что не заглядывала дальше этого уик-энда. Нет… кажется, я немного фантазировала… вернее, много… о доме в Коннектикуте, супружеском блаженстве с парочкой младенцев и «вольво» в гараже. Но логистика отношений на расстоянии пока еще была мне недоступна. Таскаться взад и вперед по дорогим международным рейсам, не видеться неделями… трудновато нам придется. Но не видеть больше Джека, не ждать ежевечерних звонков, не испытывать того, что я испытывала рядом с ним, – перспектива куда более печальная…

Глядя в его добрые, нежные глаза, любуясь резкими, но привлекательными чертами лица, прядью светлых волос, вечно спадавшей на лоб, я вдруг, словно очнувшись, поняла: это не просто флирт. Не мимолетный интерес. Наши отношения достигли точки, когда я просто не смогу забыть о нем, даже если очень постараюсь. Не смогу отмахнуться и посчитать все, что было, мимолетным романчиком. Процесс вживания друг в друга пошел: я влюбилась.

– Что ты думаешь о таком плане? – спросил Джек.

У меня только и хватило сил, чтобы кивнуть. Боялась, если раскрою рот, паника, захлестнувшая меня, беспокойство, уже успевшее выйти из-под контроля, выплеснутся, а я понятия не имела, какую форму они примут. Значит, со мной снова случилось то единственное, чего я опасалась больше всего на свете, тысячу раз поклявшись, что не допущу ничего подобного. Я влюбилась в Джека. Эта мысль до смерти меня напугала.

К тому времени как Джек уехал в аэропорт, поцеловав меня на прощание и оставив за собой волну приятного мужского запаха, я всерьез запаниковала. Джек почувствовал неладное и, пока бегал в ванную, поспешно одеваясь и собирая вещи, то и дело останавливался и спрашивал, что случилось.

– Ничего, все в порядке, – щебетала я с вымученной улыбкой и чересчур жизнерадостным, напоминавшим дешевый яркий пластик тоном. Наверное, он решил, что у меня крыша поехала.

Но, честно говоря, я просто тряслась от страха. К чему мы пришли в итоге знаменательного Разговора? Что будем продолжать видеться? Ничего не скажешь, прекрасно, но что это означает? Мы провели вместе только второй уик-энд, и, разумеется, речи не шло о том, что в жизни каждого не будет других знакомств и других свиданий. Ни один мужчина, по крайней мере, из тех, кого я знаю, не согласится на это после двух уик-эндов. Значит, будем продолжать переговариваться по телефону и, возможно, изредка встречаться, что казалось вполне резонным, если не считать одной мелочи: я, похоже, влюбилась в этого парня. А это означало, что, когда угли прогорят и я обнаружу, что он продолжает ухаживать за другими девицами, или ручеек звонков сократится до одного в неделю, а потом и вовсе иссякнет, что останется мне? Все это мы уже проходили, и не раз, и не два. Поэтому я и пообещала себе, что больше никогда не окажусь в подобной ситуации.

И неужели я действительно согласилась все рассказать Мадди? На самом деле я совсем не была уверена, что хочу это сделать. Понятно, что я перед ней виновата и как порядочный, обладающий моральными принципами человек просто обязана была облегчить душу, но, уж если быть откровенной, эта перспектива не слишком меня привлекала. При каждом очередном разговоре подруга казалась все более безутешной из-за разрыва с Харрисоном. С Джеком. Разве признание в том, что я встречаюсь с ее бывшим, не означало посыпать солью кровоточащую рану ее сердца? И какой в этом смысл, если все это только вопрос времени, прежде чем Джек разобьет и мое сердце? Стоило ли рушить старую дружбу из-за человека, жить с которым долго и счастливо нет ни малейшего шанса и никаких надежд?!

Необходимо было как можно скорее начинать борьбу за выживание.

За стеной слышались шаги и приглушенная музыка. Значит, Макс дома: кто, как не он, поставил «Рилэкс» группы «Фрэнки едет в Голливуд» на повтор и полную громкость? Басовый аккомпанемент бил по ушам.

Поэтому я постучалась к нему. Но он упорно не хотел отвечать, пока я, наконец, не закричала:

– Я знаю, что ты тут, кретин! Немедленно впусти меня! Дверь чуть приоткрылась, и Макс недовольно уставился на меня.

– Прости, не слышал, – хмуро буркнул он, открыл дверь чуть пошире и заглянул мне за спину.

– Ты одна?

– Да, а что? Плетешь заговоры по захвату мира? Где ты был? Сто лет тебя не видела.

– Не хотелось ни с кем общаться, – пояснил Макс, отступая, чтобы дать мне пройти.

– С каких это пор? И почему ты не захотел поужинать со мной и Джеком?

– Работы много, – пожал он плечами.

– Ну да, – кивнула я, встав перед ним с угрожающе скрещенными на груди руками. Так легко он у меня не отделается! – И что же тебе в нем так не понравилось?

– Ничего… то есть я едва с ним словом перемолвился. Вроде бы вполне нормальный, – плел Макс, даже не делая усилий казаться искренним. Обычно Макса хлебом не корми, только дай посплетничать о моих парнях и злорадно перечислить все недостатки: безвольный подбородок, безвкусная обувь, наглый гогот или, не дай Боже, напыщенность. Он не щадил никого, включая самых близких друзей. Но эпитет «нормальный» показался мне куда более уничижительным, чем, скажем, возможные насмешки над прической Джека или его манерой говорить или одеваться.

– Ладно, можешь не продолжать, – вздохнула я и села на диван, поджав ноги. Фрэнки и его команда орали «Рилэкс» четырехсотый раз подряд. Я взяла пульт и заткнула их.

– Чувствуй себя, как дома, – разрешил Макс, садясь рядом.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– О чем?

– Твой друг Такер все еще свободен?

– А что? – опешил Макс.

– Договорись о встрече… то есть о свидании, – попросила я.

Макс, сбитый с толку, покачал головой:

– А как же этот самый Джек? Разве он не уехал всего десять минут назад?

Значит, Макс следил за нами?! Не будь я так измучена собственными комплексами, может, и смогла бы докопаться до сути проблемы Макса и его странного поведения. Но мои нервы и без того не выдерживали, так что и Максу, и всему тому, что зрело в мутных глубинах его извращенного умишка, придется подождать.

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая