Кладоискатель и доспехи нацистов - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая

– Ну какое несчастье, – простонал Альфред Карлович, на него было жалко смотреть. Он скрупулезно заносил мои наставления по больничному режиму в деловой календарь, вызывая невольное сопереживание. Пес, вывалив язык, сидел рядом.

– Он поправится, – мягким, располагающим тоном обнадежил я.

– Данке шон, – кивнул расчувствовавшийся Конн, не отрываясь от записи.

Он закрыл блокнот и положил поверх него ручку.

– Ах, что же я, глупая башка! – вдруг спохватился он, порывисто вставая. Выдрессированный овчар ничуть не удивился. Наверное, был привычен ко всяким странностям, творившимся в этом доме.

Широко ступая, дядюшка Альф пересек комнату, распахнул дверку стенного бара и достал из зеркального нутра его бутылку изысканной формы. О, это дело! Давно пора. Ну-ка, что пьют сотрудники вербовочной фирмы?

– Прошу меня простить, – бормотал дядюшка Альф, водружая на столешницу бутылку и три коньячных бокала.

Мы со Славой придвинулись к столу. Корефан с Прежним отсутствующим видом, а я – проникаясь заслуженным уважением к герру Конну.

Должно быть, в самом деле любил он Эрика, если без колебаний выкатил, хоть и початый, графин «Реми Мартина» в самой наидостойнейшей его разновидности «Луи XIII» пятидесятилетней выдержки, который я видел в магазине ценою под две тонны баксов.

У меня аж слюнки потекли. Себе я до сих пор не Мог позволить посмаковать столь дорогой коньяк. Дядюшка Альф же умел, по-видимому, угодить своим богатым поклонникам, чтобы они расщедрились на такой шикарный подарок. Впрочем, тому могло быть и другое объяснение. Эрик рассказывал, что еще не так давно Альфред Карлович работал во Всероссийском художественном научно-реставрационном центре имени академика Грабаря и на досуге занимался восстановлением редких икон, да и сам ваял «под старину». А это тоже доход, и немалый.

– Прошу… За здоровье нашего мальчика! – Кона элегантно откупорил бутылку и плеснул каждому классическую порцию – ровно по сорок граммов.

Все-таки он был большим педантом!

– Охотно, – молвил я, поднося к носу бокал. Согретый теплом моих пальцев, коньяк с расстояния в полруки донес до ноздрей божественный аромат. – Я бы тоже согласился оказаться с распоротым брюхом, лишь бы друзья подняли за мое здоровье бокалы с таким напитком!

– Спасибо, – кивнул польщенный Альфред Карлович. – Но я бы предпочел поднимать его за здоровье без такого ужасного повода.

Слава залпом заглотил дозу и даже не изменился в лице. Ну и пусть! Я постарался не обращать внимания на сей вопиющий факт варварства. Продолжая завораживающий ритуал, я описал бокалом круг под носом и погрузил нюхательный орган в «тюльпан», отчего мои обонятельные рецепторы пришли в экстаз.

– Что же, Эрик, будь здоров! – прочувствованно изрек я, пригубив «Реми Мартин».

Альфред Конн смотрел на меня, и в глазах его читалась солидарность, объединяющая тонких ценителей прекрасного вне зависимости от пола, национальности и вероисповедания. Это была эмпатия в чистом виде.

– Как вам? – спросил он.

– Теперь Эрик просто обязан поправиться, причем в кратчайшие сроки.

Я отставил незаконченный бокал. Хорошего понемножку, а прекрасного – и того меньше!

– Бедняжка ничего не просил передать на словах? – поинтересовался заботливый дядюшка Альф, немного овладевший собой под воздействием старика Луи.

– Де-юре: нет, – солгал я, ощущая себя отогретой за пазухой ехидной, выпускающей ядовитое жало, – а так, де-факто: очень беспокоился, что вы расстроитесь.

Глаза маслозадого ебуна снова оказались на мокром месте.

– Он знал, мой мальчик, – прошептал он, опустив ладонь на голову верного Рольфа. – Только ты один меня понимаешь, славный мой дружище!

Рольф, похоже, действительно улавливал мельчайшие нюансы настроения хозяина – собачья морда прямо излучала искреннее сочувствие.

– Временами поражаешься, наблюдая, как случай связывает воедино людские судьбы, – перешел я к главной цели своего визита – сбору информации о работе фильтровщика истинных арийцев. – Эрик рассказывал, как вы познакомились. Пришел искать работу по объявлению, а встретил вас.

Конн грустно вздохнул и потянулся за бутылкой. Добивался я немного не такого эффекта, хотел навести на разговор о служебной деятельности, но решил не упускать возможности покайфовать на халяву и поспешно осушил бокал. Когда еще представится такой случай? Радушный хозяин налил всем по сороковке. Похоже, меру знал в любом состоянии души.

– Работа-работа, – поскольку исподтишка выведать ничего путного не удалось, я попробовал говорить определеннее, благо озабоченное состояние оппонента допускало известную прямолинейность, – Эрик говорил, что вы – реставратор. Натура творческая и высокодуховная. Как же получилось, что вы, художник, стали каким-то сотрудником отдела кадров?

– Обстоятельства распорядились, – лаконично ответствовал Альфред Карлович, настороженно глянув на меня.

Бдительности у него хватило бы на целый отдел абвера. Поэтому я предпочел не рисковать (все-таки впервые друг друга видим) и сменил тему. Я был уверен, что в удобный момент сумею перевести разговор в нужное русло. Ебуна маслозадого следовало прощупывать в ином направлении – в области искусства. Я знал, что Конн увлекался поздней немецкой готикой, на этом и решил его зацепить.

– Э-э, между прочим, Альфред Карлович, – деловым тоном начал я новый натиск, – не могли бы вы меня немого проконсультировать в области церковной скульптуры? – И, заметив, как дядюшка Альф навострил ушки, продолжил, не давая ему вставить ни слова: – Есть у меня дома деревянная статуэтка Девы Марии из одной саксонской кирхи. Мне она досталась случайно, ну, вы понимаете, – многозначительно приподнял я бровь, прозрачно намекая, что вещица краденая; реставратор мою гримасу истолковал правильно. – Специалисты сказали, что это пятнадцатый век. Она за давностью лет немного повредилась: пообломалась кое-где, краска облупилась. Пока я тарахтел, Альфред Карлович зачарованно подавался всем корпусом ко мне. У него побелел кончик носа.

– Если бы вы согласились уделить мне немножечко внимания, я завез бы вам скульптурку на реставрацию. Она небольшая – около полуметра, сзади полая, поэтому растрескалась лишь самую малость. Вы бы сумели ее восстановить, если только не бросили это занятие? Я бы вам неплохо заплатил или же вы за проценты помогли бы мне ее реализовать, если желаете, а?

Конечно же, он желал. Глаза дядюшки Альфа горели, и даже круглому дураку было бы ясно, что голова у него занята уже другими мыслями, отличными от прежних забот. И о возможности того, что ясую нос не в свое дело, он больше не думал. Реставратор крепко сидел на крючке.

Слава взглядом мне семафорил, мол, давай прижмем фашиста, но я продолжал придерживаться избранной тактики. Никакого насилия! Конна можно было брать голыми руками. Я сумел его уболтать и гордился своим достижением. Статуэтка как таковая не существовала, вся история была чистой импровизацией. «Остапа несло».

– Интересно было бы взглянуть, – выпалил Альфред Карлович.

– Я бы вам ее привез, она легкая. Только я долясен знать, что вы возьметесь. Не хотелось бы лишний раз статуэтку таскать – слишком хрупкая. Она из ореха, а он местами подгнил, все-таки пятьсот лет – не шутка. Ее уже когда-то реставрировали, подклеили изнутри холстом, но это было давно, и я хочу отделать ее как нужно. Один собиратель церковной утвари набивается в покупатели, но цена меня не устраивает – вроде бы приличная, только я думаю, что можно выгоднее продать, если устранить дефекты фигурки.

– Я возьмусь, – уверенно заявил Альфред Карлович. – Мне попадали на реставрацию предметы после такого самодеятельного ремонта, что волосы дыбом вставали. Холстовые латки еще не самое страшное. Дерево, конечно, сыплется, и жучок его ест, но эти изъяны устранимы. Посидим, поглядим. Отгулы возьму.

В нем заговорил специалист.

– А как же в офисе?.. Не возникнет затор от наплыва желающих? – свернул я на нужную тему.

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая