Кладоискатель и доспехи нацистов - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/77
• Следующая

– Ах, есть кому присмотреть, – отмахнулся Конн.

– А справятся?

– Было бы с чем, для этого навыков не нужно, разве что пальцем в клавиатуру тыкать, – с апломбом нереализовавшегося специалиста заявил Альфред Карлович. – Установочные данные клиента в компьютер загнал, а дальше машина делает. Программа сама сортирует, потом результат выдает – кого за дверь, кого куда.

– Чем же Эрик не подошел? – с наигранной обидой за компаньона осведомился я, почуяв, что мы зацепились языками.

– По параметрам, – охотно откликнулся Конн.

– Мордой не вышел?

– Не совсем. Не то чтобы мордой, хотя пластометрия тоже подкачала. Там психологический фактор имеет важное значение. Эрик неадекватен, авантюрист, свободу любит, – дядюшка Альф вдохновенно закатил глаза, – но этим он и интересен, а наши мальчики скучны. Хотя очень исполнительны, – добавил он плотоядно. Небось не одного белокурого братка использовал в личных целях.

Воспользовавшись паузой, я поднес к губам «тюльпан» и ополовинил его жгучее содержимое, хранящее жар угасших полвека назад солнечных лучей.

– Кем вам… доводится Эрик? – с ноткой ревности спросил маслозадый ебун, и по лакуне в середине фразы я внезапно просек, что мы со Славой до сих пор не представились, а также понял, что и Кони это понял.

– С Эриком у нас чисто рабочие отношения, – я поспешно расставил точки над «i». – Мы с ним, в некотором роде, коллеги. Меня зовут Илья. Он вам, наверное, рассказывал, при каких обстоятельствах были найдены Доспехи Чистоты.

– Да, – несколько более прохладно ответил дядюшка Альф, поправляя фуляр. – Кстати, вы реализовали вашу находку?

Река разговора покинула нужное русло и грозила вот-вот превратиться в бурный поток.

– Пока нет, – улыбнулся я, – не пришли с покупателями к единому мнению.

Стало ясно, что задушевной беседе наступил конец и пора покидать гостеприимного хозяина. Гестаповские методы к маслозадому ебуну применять не имело смысла – в конторе он занимал весьма низкую ступень и вряд ли был посвящен во что-то существенное. Его даже не поставили в известность о результатах «стрелки». Для него мы со Славой были знакомыми Эрика, доставившими весточку из больницы, и я хотел, чтобы мы такими оставались в дальнейшем. Я демонстративно посмотрел на часы.

– Ба, да мы засиделись. – Я поднял бокал и с сожалением осушил его.

– Время всегда летит незаметно, когда получаешь удовольствие. – Узкая рука дядюшки Альфа дасково почесала Рольфа между ушей. Овчар с глухим стуком захлопнул пасть, потом снова задышал.

– Мы вас, должно быть, уже задерживаем, Альфред Карлович. Да и нам пора.

Я встал с кресла и окинул прощальным взглядом бутылку стоимостью с автомобиль. Я знаю толк в коньяках. «Реми Мартин» был потрясающий. Ради такого наслаждения я был готов снова бросить вызов «Светлому братству», да еще и «Великому белому братству» в придачу с Марией Дэви Христос во главе.

Мы вышли в прихожую. Рольф деликатно обнюхал мою штанину. Он был очень воспитанным псом.

– Спасибо, что заехали, – сказал Альфред Карлович.

– Не за что, – по-простецки откликнулся я, – мы ведь с Эриком коллеги.

– Он мне очень дорог, – с подкупающей откровенностью заявил Конн. – Я завтра обязательно его навощу, обязательно.

Трогательно. Впрочем, дела сердечные… Не мне сулить.

– До свидания, – сказал я. – Насчет статуэтки непременно вам позвоню. Эрик дал мне номер вашего телефона.

– Я буду ждать, – с оттенком кокетства кивнул Дядюшка Альф. – Всего вам хорошего.

– Угу, – попрощался Слава.

Как и договорились, за все рандеву корефан не произнес ни слова.

– Ну чего, много выудил? – спросил он, когда мы забрались в «Волгу».

– Надо подумать. Москва не сразу строилась.

– Ну, думай. – Слава запустил двигатель. Время было еще не позднее, и я решил заехать к маме. Давно у нее не был. Слава не возражал. Визит по месту прописки нам ничем не грозил. Эрик, напасавший отказное заявление, устранил возможный интерес милиции к моей особе, а «светлые братья» могли искать меня только по месту жительства, карауля у парадного. И хотя мамин дом был почти рядом с моим, напороться на случайный дозор я не боялся. Наружное наблюдение – дело хлопотное. Не станут меченосцы выставлять посты, по всем возможным ад. ресам.

…Старательные, надежные молодые люди, истинные арийцы, схожие меж собой как солдатики из коробки. Стойкие оловянные солдатики, и сердца у них оловянные, и глаза стеклянные, а мозги деревянные. Что за Общество? Что за племя? «Здравствуй, племя младое, незнакомое». Чую, придется познакомиться. Сегодня к этому был сделан шаг, махонький. Колоть ебуна маслозадого я не стал, и правильно. Насильно мил не будешь. В следующую нашу встречу я надеялся выведать у него куда больше. Пусть даже завтра, навестив Эрика, дядюшка Альф узнает, кто мы такие. Помехой сие не станет. Касательно дальнейших взаимоотношений с клерком «Светлого братства» у меня имелись некоторые планы.

Остановившись ненадолго у магазина, где я прикупил всякой всячины, Слава высадил меня у парадного и направился домой – развлекать женщин, для чего имелся клюквенный «Полар». А я потопал проявлять сыновью заботу.

Дав серию звонков – четыре коротких – наш семейный сигнал, я изобразил на лице чистейшую радость. Мимические мышцы, привыкшие за последнее время к совершенно иным гримасам, повиновались неохотно.

– Здравствуй, мама! – Я шагнул через порог, шурша магазинными пакетиками.

– Здравствуй, сынок. Почему один, где Мариночка?

– Дома, – я лучезарно улыбался, не уточняя, У кого именно и по какой причине находится супруга.

Незачем расстраивать маму, – а я ездил по делам и на обратном пути, повинуясь спонтанному побуждению, завернул к тебе, минуя свои пенаты… Да и просто хотелось пообщаться с тобой, мама, без лишних глаз.

– Мариночка тебе не чужая, – строго заметила мама, всегда стоящая на страже интересов жены, но а знал – случись что, она обязательно примет мою сторону.

– Но ты гораздо роднее.

– Вы, часом, не поругались? – Маминой подозрительности не было предела.

– Часом, нет. Серьезно, нет, – заверил я. – Просто мне хотелось прийти домой, а не как в гости.

Мы обнялись, мама понесла на кухню магазинные пакеты – готовить ужин, а я отправился в свою комнату.

В уголок детства. Здесь каждая вещь напоминала о далекой жизни, кажущейся теперь светлой и безмятежной. Детство всегда кажется радостным, хотя на самом деле это не самая счастливая пора. Такими же были у меня и юность, и недолгий период после окончания университета… До тех пор пока я не нашел крупный клад, на который смог купить и обставить свое нынешнее жилье; за который же, по навету подельника, получил срок. Потом были другие находки, завелись деньги, я обрел самостоятельность, о чем Долго мечтал, только вот безмятежность исчезла. Кладоискательский фарт положил ей конец. Появились заботы, богатство требовало защиты, и пришлось лить кровь, (сокровища испокон веков омывались ею, и, возжаждав их, я оказался втянут в бесконечный круговорот. За несколько лет занятие «черной археологией» здорово изменило меня. Кем я стал? Сражающимся за выживание уркой под девизом: умри ты сегодня, а я завтра? Гнетущая картина. Со стороны глядеть на себя всегда неприятно, но полезно. И хорошо, когда есть такие вот заповедники детства, где сделать это гораздо легче, нежели в привычной обстановке.

Интересно, отказался бы я от своего первого крупного клада, если бы знал, к чему это приведет?

Улыбаясь, я приблизился к книжному шкафу и не торопясь провел пальцем по корешкам двадцатитомника «Археология СССР с древнейших времен до наших дней». Пыли, надо заметить, на них не было – налицо мамина забота. Она всегда приветствовала мое увлечение историей, тягу к которой я испытываю с малых лет. В детстве я увлекался Римской империей, интерес к ней доходил до фанатизма; я ведь до сих пор иногда думаю на латыни. Нет, не стал бы я отказываться от этой сучьей жизни, до которой докатился, гонимый кладоискательской Фортуной. Видимо, «черная археология» все же мой путь, на который я даже не становился – он сам избрал меня. Словно я был рожден для того, чтобы копать и находить. Такова моя судьба, и я пройду этот путь до конца.

• Предыдущая
• 24/77
• Следующая