Русские инородные сказки - 4 - Фрай Макс - Страница 55

Слова были более плотными:

раз вымолвленные, они преображали прошлое,

пускали корни в будущем -

— и продолжали звучать, сплетаясь с новыми словами.

Именно потому искусству подбора гармоничной речи уделялось особое внимание.

Когда слова начали терять в весе,

было решено их пригвоздить к бумаге,

которая до того использовалась совсем

в иных целях.

Мастерство ритора

заключалось в том, чтобы провести слова

по ушному лабиринту слушателей, произнося речь как одно слово,

на одном дыхании. Сплетённые воедино слова теряли свой смысл,

и со временем искусство речи стало искусством дыхания.

Потому прибывшие на остров испанцы

поначалу были уверены, что имеют дело с глухонемыми.

Представители одного племени

были чрезвычайно скупы на слова:

бытовало поверье, что каждому отведен

конечный запас слов, исчерпав который,

приходилось отправляться в мир иной.

Беззвучно раскрывающий рот человек

жестикулирует. При каждом жесте из

его рукавов выпадают буковки.

Склонившись над ними, второй человек

складывает различные комбинации слов.

Двое беседуют. Один задаёт вопросы

многозначительным тоном, другой

проникновенно отвечает.

В какой-то момент мы видим:

они всего лишь сидят над кроссвордом.

Судьба в значительной степени зависит от подбора субстанции, на которой вы собираетесь гадать.

Субстанций, вызывающих какие-либо подозрения, следует избегать.

Так, например, компот малопригоден для составления внятных предсказаний, поскольку отдельные его элементы расшифровке поддаются плохо. И только опытный мастер способен увидеть светлое будущее в мелких телах муравьёв, обнаруженных в банке с вишнёвым вареньем.

Исключительно важным искусством считается

умение подобрать правильный вопрос

к уже выпавшему ответу.

Также полезно научиться забывать комбинации,

не сулящие ничего хорошего — таким образом

обеспечивая себе возможное светлое будущее.

Возможно,

представители неизвестных

племён разрисовывали руки

ритуальными линиями,

меняя судьбу.

Впрочем, не столь важно, действительно ли практиковался такой ритуал.

Нам хватает одной возможности его существования.

С осторожностью рассмотрев улов фарфоровой ложки, переводишь взгляд на узорчатый потолок — и задумчиво проглатываешь очередную порцию китайского супа, ингредиенты которого безымянны, а потому, даже будучи поглощёнными, остаются не прирученными.

Чужая еда, пугающая неопознанностью:

ешь — и боишься.

Некоторая еда нам дана вовсе не для насыщения,

а для эстетического наслаждения. Например,

манная каша с фиолетовыми разводами

черничного варения.

Нет, такой шедевр мы есть не будем -

даже если за не по годам развитое чувство прекрасного

нам придётся сильно страдать, в сонный час сидя над полной тарелкой еды.

Электронные часы:

отныне время подкрадывается к вам бесшумно.

Будьте бдительны.

Часы с кукушкой:

без боя время не сдаётся.

Бумажные календари:

сверните время трубочкой.

…Санчо ехал на тощей своей кобыле, пьяно покачиваясь в седле. И чего его понесло в объезд? А впрочем, правильно. Можно спокойно доехать до дому, ну и пусть долго, зато не через лес. Жуткие, надо сказать, байки рассказывают про здешний лес.

Говорят, будто по ночам из могил выкапываются мертвяки и в прятки играют под дубами. Еще, мол, разбойнички ночуют. Много говорят. Даже… Впрочем, это-то уж негоже к ночи вспоминать. Санчо поежился, хлестнул дохлую свою лошаденку, авось пронесет… Заеду к Дульсинее, подумал вдруг Санчо. А что? Самое оно, да и ждет, небось. Ну, положим, не меня… но ждет ведь! А чем я хуже? Утешу… Санчо сладко задумался…

…Невдалеке вдруг послышался стук копыт. Крупная лошадь, машинально подумал Санчо. И сразу же испугался. Полночь уже, неужто еще какой-то случайный путник, вроде него, едет навстречу? Хорошо бы, да не верится что-то… Санчо сразу как-то взмок и торопливо перекрестился.

…Из-за поворота показалась лошадь. Со всадником. Что-то было не так, но Санчо в темноте не сразу разобрал, что. И вдруг понял. У всадника не было головы…

…В глаза светила луна и противно ныло плечо и шея, — ударился видно, когда с лошади-то летел. Санчо окончательно пришел в себя, подобрался и сел. Вокруг никого не было. И лошади не было. А вот это плохо. Как же домой-то? Ночь вокруг, видно, не так уж и долго провалялся. Тьфу ты, как баба, без чувств, понимаете ли… Всадники нам мерещатся. "Совесть-то нечиста", — проговорил кто-то. Санчо вскочил и схватился за нож, висящий на поясе. Да кто ж тут есть… А ну выходи! Раздался тихий смешок. Санчо чудилось, словно отовсюду глядели на него десятки глаз-огоньков, мерцали в кустах, ждали. Впрочем, судя по шорохам, вовсе и не чудилось. Волки, подумал Санчо. Не иначе. Или волколаки. Делать-то что?! Санчо судорожно перебирал в уме все истории, что рассказывали о ночном лесе, только заканчивались они почему-то все плохо. Если вообще заканчивались.

…"Да ладно тебе, когда предавал, не боялся, небось?.." Кого предавал, тупо подумал Санчо и вдруг понял, кого.

…Бежал он долго, но его не преследовали, может быть, поэтому он все-таки добежал и рухнул на собственном пороге. Пару минут спустя, чуть отдышавшись, он ввалился внутрь, с грохотом захлопнул дверь и запер на все засовы.

… "Ну, здравствуй", — раздался голос за спиной. Санчо подскочил на метр, не меньше, развернулся судорожно и увидел… Да, за столом сидел давешний всадник. Только теперь Санчо узнал его. "Дон?!" "Он самый", — насмешливо и спокойно проговорил всадник. Впрочем, какой же он всадник, коли на скамье сидит, а не на лошади?.. Головы нигде не было видно и страшно было, ох, как было страшно слушать голос, что шел, не ведомо, откуда. "Да ты садись… чего уж". Санчо сел, не глядя, на скамью, подальше от Дона. Хорошо так сел, почти уверено, даже на пол не грохнулся. "А вы… живой, Дон?" — тупо спросил, и сам понял, как это прозвучало. "Такие, как я, не умирают". От Дона веяло темнотой, которая не позволяла разглядеть деталей, и почему-то Санчо до дрожи захотелось увидеть, а что там, где нет головы… Но стало еще страшнее.

— Я не предавал, Дон, не убивал вас…

— Знаю, что не убивал.

— И не предавал!

— Ты не пошел со мной, и меня убили. Попытались убить…

— Я боялся, Дон! Я просто трус…

Санчо забыл, что боится, его терзала мысль, что сам Дон может поверить, что Санчо, его верный Санчо — предатель.

— Сказал бы, что нравится тебе Дульсинея, что остаться хочешь, не с ней, так подле, а не в походы ходить…

— Да не в том дело, Дон!

Санчо вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Дон поверил ему.

— Просто зря это, Дон, все зря! Мельницы не победишь, на то они и мельницы! Да и губернатором не стану…

— Выгляни в окно, Санчо…

Санчо глянул в окно и остолбенел. В рассветной дымке за оврагом, там, где стояла мельница, ничего не было. Только гигантская тень удалялась…