Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман - Страница 82
- Предыдущая
- 82/93
- Следующая
Круглолицый зло долбанул по крыше, и карета поехала вверх. Цепи празднично перезванивались, а механизм добродушно фырчал, утягивая нас к вершине башни.
— Как говорил поэт Ямбик Краткосложный: «Объедешь даже все миры, от счастья вылезут шары, пусть развлечений миллион, но самый лучший — Виктатлон». Я везунчик!
— Заткнись, — беззлобно осадил дядя.
Мы мгновенно слетели с башни и перескочили мост, похожий на распахнутую пасть морского змея. Карета затормозила на краю платформы.
— Ваша остановка, извольте выходить, господа, — с трудом выталкивая слова, предложил круглолицый.
Оливье выглянул в окошко.
— Подъезжай ближе к банку, — фыркнул он. — Перед лестницей грязно. Хочешь, чтоб я сапоги испачкал? — дядя вытянул пыльный мысок.
Гвардеец, скрипя зубами, постучал в потолок. Карета проплыла три шага и остановилась. Борт отъехал в сторону. Дядя встал, по-отечески похлопал круглолицего по плечу:
— Пожалую тебе премию за усердие! — и вышел.
Мы спрыгнули следом, и карета с визгом умчалась прочь. Борт закрывался на ходу.
Оливье надул губы и вальяжно потянулся:
— Обидчивый, как наклюкавшаяся русалка, — пожаловался он, шагая по ступеням.
Всемирный банк раскинул длинные рукава колоннады с могучими кряжистыми колоннами на всю платформу. На левом портике, подсвечивалась вырезанная из крупных блоков: НАДЕЖНОСТЬ, а на правом возвеличенное золотым венком: ПРОЦВЕТАНИЕ. Вход украшал барельеф с источником магии. Грозно шипели водяные бичи, свистел рассерженный ветер и грохотал буйный камнепад. Вокруг него крутились четыре кольца с надетыми на них шарами. Они, то врезались в стену и исчезали, то отплывали от неё, загораясь яростным пламенем. Под барельефом сверкали сапфировые ворота с табличкой: «Для волшебных персон». Рядом примостились низкие белые двери.
— Какое богатство форм! — воскликнул архивариус. — Целую чары архитектора.
— Соглашусь, умели строить в эпоху великих волшебников, — закивал Евлампий.
Оглянувшись на них, Оливье скомандовал:
— Ждать здесь.
Глава 14. Полно неожиданностей
Голем с архивариусом восторгались колоннами и барельефами, а я напряженно буравил спину Оливье. Дурное предчувствие, непонятное мне самому, не позволяло расслабиться.
— Что приуныл? — спросил Евлампий, оторвавшись от колоннады.
Я мотнул головой.
— Выше нос, юноша. Как говорил первый король Благодатных земель: «Мы в самом прекрасном из всех миров!», — воскликнул архивариус. — Он, правда, всегда добавлял: «Благодаря мне», но это не важно.
Я кивнул. Благоград покорял изысканной, ни на что не похожей, красотой.
— С минуты на минуту начнётся прилив! — удовлетворившись кивком, продолжил Мровкуб. — Идёмте к балюстраде и восхитимся силой воды.
— Не спи, — дёрнул за цепь Евлампий.
Я бросил в голема уничтожающий взгляд, но дорогу перешёл. Облокотился о мраморные перила покрытые резной чешуей. Балясины сверкали хрусталём, заставляя жмуриться. Я перегнулся через балюстраду. Песок внизу темнел на глазах. Из земли вырывались фонтаны, блестящей в закатных лучах, воды.
— Вот так скорость, — удивился голем.
— Как на балу у Водолюбов, — согласился архивариус. — Уникальные источники.
Волны кидались на опоры платформ, обнимая после разлуки. Долина погружалась под воду.
— Жутко там, — вздрогнул я, щурясь на тёмные водовороты.
— К кольцам на колоннах приковывают изменников, — сообщил архивариус.
Меня передернуло.
— Прилив? — спросил подошедший Оливье, вертя в руках бумагу с магической печатью. — Ну, смотрите! — и добавил, повернувшись ко мне. — Ученик, отойдем.
Мы прошли вдоль балюстрады.
— Шторм мы пережили, — вздохнул дядя. — Но я невольно задумался, как хрупка жизнь…
Голем недоверчиво загремел камнями.
— Я стар, — усом не поведя, продолжил Оливье. — Ты не представляешь насколько, малыш.
Я вздохнул, настороженно глядя на дядю. Не нравится мне его доброта и вежливость. Где подвох?
— Ты натерпелся и не доверяешь мне, — загрустил дядя. — Не виню. Я порою жесток, но поверь, желаю тебе только добра. Хочу, чтобы ты крепчал и сильнел.
— К чему вы клоните? — не выдержал Евлампий.
Дядя покачал головой, с упреком посмотрев на голема.
— Ты вытащил меня из междумирья. Остановил… сам знаешь кого… Я… благодарен. Вот! — выдавил он, протягивая бумагу с магической печатью.
Недоверчиво взглянув на свиток, я прочитал:
Завещание!
Я, урожденный Кристоф Оливье, удостоенный звания мастера, настоящим завещаю всё имущество, которое будет у меня ко дню смерти передать моему ученику, оборотню Люсьену Носовскому. Также завещаю ему мои звания и секретные рецепты.
Заверено в присутствие поручителей.
За текстом шли три неизвестных имени с вензелями и оттиск всемирного банка.
— Прикоснись к магической печати, и завещание обретёт силу, — еле слышно выговорил дядя.
— Наследник? — поразился я, снова перечитывая завещание.
— Надеюсь, ты не прикончишь старика ради состояния? — пошутил Оливье.
Я потерял дар речи. Ожидал чего угодно, но не этого.
— Не может быть, — поразился Евлампий, тоже просматривая бумагу.
— Мхом зенки заросли, валун? Хочешь меня обидеть? — оскорбился дядя.
Голем зашуршал камнями, недоумённо пожимая плечами.
Оливье победоносно улыбнулся.
— Думали маэстро мерзавец? — в его голосе прорезались сварливые нотки. — Ну, да. Вас теперь и не переубедишь. Я об одном и мечтаю!
Свою мечту дядя так и не рассказал. Сурово посмотрел на меня и вернулся к архивариусу.
Я разглядывал то завещание, то голема, то снова магическую бумагу.
— Настоящая, — глупо протянул я. — Соглашаться? — сам не зная у кого спросил я.
— Ты же хотел стать поваром? — потребовал Евлампий.
— Хотел, — подтвердил я.
— Тогда коснись уже печати.
Я кивнул. И правда, чего это я? Сам же хотел. А тут богатство и кулинарные секреты сами сыплются на голову. Так чего медлю?
— А как же символ свободы и поглотители? — растерялся я.
— Всё имущество Оливье, в том числе артефакт, твоё! — веско заметил Евлампий.
— После его смерти, — резонно уточнил я.
— Перестань, — оборвал голем. — Если он решил сделать тебя наследником, ты сможешь убедить его отдать символ свободы.
— Думаешь? — все ещё не верил я.
— Да что с тобой такое? — удивился Евлампий.
- Предыдущая
- 82/93
- Следующая
