Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман - Страница 83

• Предыдущая
• 83/93
• Следующая

Самому бы знать. Я столько раз получал по шее, что перестал верить в удачу?

— Больно не будет? — на всякий случай спросил я.

— Магическая печать подтверждает наследование. Отметит на бумаге магический знак, свяжет тебя с завещанием и поручителями, чтобы никто не оспорил право на наследство.

Я кивнул. Зажмурился и приложил руку к бумаге. В подушечках кольнуло, и все чудеса. Приоткрыв глаз, я покосился на руку. Пальцы на месте, ладонь не обгорела. Не магия, а скукота!

— Странный знак, — задумался голем. — Где-то такой уже видел.

Я бросил взгляд на завещание. Под банковским оттиском и вензелями поручителей появились синие оскаленные зубы. Чего ожидать от оборотня. Зверская натура всегда вылезает наружу. Присмотревшись, я распознал переплетенные буквы моего имени и фамилии.

— Так положено, — неубедительно соврал я.

— Ты не в суде, — отмахнулся Евлампий.

Оливье умиротворенно слушал архивариуса и смотрел на поднимающуюся воду. Приняв завещание, он мельком глянул на вензель и, широко улыбнувшись, спрятал бумагу в кошель.

— Маги остановили отливы и увели воду в другую долину, но как сказал королевский зерновик: «Рис стал не сырец!», пришлось вернуть всё обратно, — рассказывал Мровкуб.

— Прогуляемся к большой арене, — перебил дядя.

Я заглянул за балюстраду. Вода докатилась до середины огромных колонн и прибывала.

Всемирный банк остался за спиной. Под ногами призывно дребезжала волшебная брусчатка, но даже с магией я бы не щёлкнул пальцами. Хотелось пройтись. Мост до соседней платформы изгибался волнами перил, из которых время от времени выпрыгивали самые настоящие рыбы. Я попытался ухватить одну за хвост, но она проскочила сквозь ладонь. Обман! У магов всегда так. Главное пустить пыль в глаза.

Из-за домов возвышался гигантский шар с подкрашенным багряным закатом фонтаном.

— Арену построили за пятьдесят лет до мировой войны. Известный в Благодатных землях строитель… — архивариус практически не умолкал.

Его трескотня могла бы развлечь, если бы не мудрёные названия и зубодробительные имена чародеев. А так, от словесной мешанины, только мысли путались.

— Скрепляющие арену заклятья рассыпались из-за поглотителей, но, к счастью…

Вода поднялась до платформ, плескаясь об шар арены. Из длинной террасы торчали причалы. Пузатые, как бочки, баржи выгружали коробки и мешки. А рядом с низкими судёнышками гордо возвышалась чёрная шхуна.

Оливье приставил ладонь ко лбу и довольно улыбнулся.

— Точен, как гремлин в часах.

— Для судов построили пять каналов к морю. Легендарный архитектор…

Мы долго метались между мостами и лестницами, и к причалу вышли только к сумеркам.

Дядя первым поднялся на трап и, заскакав по палубе, весело заголосил:

— Свистать всех наверх!

— Я тута, капитан!

Поднявшись за Оливье, я обалдело уставился на боцмана. Он гордо сложил мускулистые руки на груди и жевал губу.

— Чего надо, макак в перьях? — напрягся дядя.

— Я предатель, — выдохнула летучая обезьяна.

Оливье прислонился спиной к мачте:

— Как сюда попал?

— Я привёл в замок отравителя. Команда отреклась от меня, — Чича опустил голову. — Чтобы смыть позор, я пошёл на штурм.

— Я так и думал, — зевнул дядя.

— Сдохнуть хотел! — горько вымолвил боцман. — В парус поймало. Ждал смерти, но гремлин пощадил. Теперь, как он, принадлежу кораблю и его капитану.

— Благородно, — проворчал Оливье. — Разберусь с тобой позже. Грузись в трюм и не высовывайся.

— Так точно.

Летучий обезьян опустив крылья, побрёл прочь, а я повернулся к дяде.

— Что лупишься, у нас с тобой дело. А ты! — Оливье махнул на архивариуса. — Вали за боцманом.

Мровкуб поклонился и припустил за Чичей.

— А перья настоящие или начарованные? Как говорил погонщик с летающих городов: «Мясо одно, только шкуры разные…».

Дядя обнял меня за плечо.

— Ты на макака не смотри. Они как мальки придонные, живут по-своему. Если потерял честь, складывай крылья и об землю! — он звонко стукнул кулаком по ладони.

— Зачем? — удивился я.

— Для них достоинство важнее жизни, — скривился Оливье.

— Без чести жить нельзя, — поддакнул Евлампий.

Дядя наклонился ко мне.

— Если тащиться за предрассудками, век будет недолог. А я хочу жить долго-долго, и не важно кого придётся утопить.

— Так нельзя, — возмутился голем.

— Ты считаешь? — наигранно захлопал глазами Оливье. — Скажи это Сычу.

— Причем здесь тайная канцелярия? — не понял я.

— Притом, по башке щитом! Видел его глаза?

— О чём вы? — уточнил Евлампий.

— Это тайна, — прошептал дядя. — Но я обещал открыть наследнику все секреты. Поэтому, только между нами.

Он крепче сжал моё плечо.

— Когда Сыч был студиозусом, его еще не звали Сыч. Не знаю его истинного имени. Он от него отрёкся.

— Почему? — не выдержал голем.

— По златому кочану! Из-за магии, конечно. Он учился перевоплощениям…

— Он волшебник? — удивился я.

— Нет! — проворчал Оливье. — Ярмарочный зазывала!

Я невольно залился румянцем. Глупо думать, что в тридцати мирах главой тайной канцелярии может стать блёклый.

Дядя выдержал паузу, недовольно зыркнув на меня:

— Решил блеснуть на выпускном балу и обернуться…

— Кем? — испугался я.

— Не трясись, — усмехнулся Оливье. — Ночным хищником, парящим на крыльях тьмы, но вмешалась женщина.

Я вздохнул.

— Да. Прекрасная половина всегда появляется вовремя, — поучительно заметил дядя. — Превращения магам недоступно! Сколько не пытались, толку во, — он раскрыл сжатый кулак, в котором ничего не было. — Но Сыч был слишком талантливым и чересчур честолюбивым. Самоубийственное сочетание, надо отметить. Он готовился…

— К этому нельзя подготовиться, — пробурчал Евлампий.

Дядя бросил на голема сердитый взгляд.

— У него почти выгорело, — добавил он. — Перекинулся наполовину, сил слишком много потратил, вот любимая и захотела помочь. Подпитать будущего главу тайной канцелярии.

Я снова вздохнул.

— Не влезь она, превратился бы… а может нет… Не все же беды от…

— Никогда, — заявил Евлампий. — Превращаться могут только оборотни.

— Стухни, замшелый! Без тебя все умные, — оборвал Оливье досказал. — Произнесённое заклятье обратно в

• Предыдущая
• 83/93
• Следующая