Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман - Страница 84
- Предыдущая
- 84/93
- Следующая
Голем покачал головой, но язык не распускал.
Дядя театрально вздохнул:
— За жёлтые буркалы Сычом и прозвали.
— А девушка? — напомнил я.
— Бросила, — оскалился Оливье.
Я поморщился.
— Не крючься. Я его спрашивал: «Хочешь покончить с собой?». Он ответил: «Что лучше с клювом жить, чем подыхать», — дядя загадочно прищурился, закрутив ус. — Наплюй на Сыча. Сегодня сбываются мечты. Давно ищешь путь в хранилище? — поддел он. — Идём!
— Сгораем от любопытства, — ответил голем и подмигнул мне.
Оливье ухмыльнулся и потащил меня в кабинет. А я думал о главе тайной канцелярии. Значит, и магам не везёт в любви.
— Как она могла так поступить? — не выдержал я.
Дядя покровительственно посмотрел на меня.
— Жалеешь Сыча? — спросил он. — Зря! Он бы тебя не пожалел, — и добавил, после того, как мы вошли. — Закрой дверь на защелку.
В дядиных покоях почти ничего не изменилось. Те же котелки над столом и таинственный шкаф с ухмыляющимся черепом и костями на двери. «Пожалеешь» прочитал я нацарапанную надпись и невольно сглотнул. На витраже по бушующим волнам реяла чёрная шхуна, а за штурвалом в зелёном камзоле, матроске и шляпе, грозно поглядывая одним глазом, застыл я.
— Будешь вылитый маэстро, — брякнул Оливье, сдвинул кресло и, скинув шляпу поскрёб череп.
— Как же она открывается? — шутливо спросил он.
— Никак, — рыкнула страшная зубастая рожа, проступившая на двери.
На меня таращились глаза-сучки, из-под которых вверх и вниз торчали обломанные острые ветки.
— Что это? — заикаясь, промычал я, позабыв про витраж.
— Охрана! — хохотнул дядя.
— «Домовой страж», — объяснил голем. — Полезешь перемелет…
— В фарш, — согласился Оливье.
Он нагнулся к пасти и что-то прошептал. Из деревянных зубов вырвался вздох сожаления. Рожа спряталась и дверь открылась внутрь. За ней уходила вниз винтовая лестница.
— Проходи, — насмешливо предложил дядя.
Я замотал головой.
— Чувствую наведённое заклятие «Полог отдохновения», — встрял голем.
— Чтоб тебя тухлым левиафаном накормили, — обиделся Оливье, — всё удовольствие испортил. Я пойду первым, ученик. Гляди под ноги, если шкура дорога. В хранилище ловушек больше, чем в гильдии Иллюзий.
— Да, учитель.
Дядя припустил по лестнице, а я след в след скакал за ним. Даже прижал руки к груди, чтоб не влезть куда не надо.
Тёмному сырому колодцу не было конца. Я уж боялся, что со всех сторон хлынет вода. Мы должны были пройти корабль насквозь и плыть ко дну долины.
— Где хранилище? — не выдержал я.
Вместо слов разнёсся жалкий писк, даже голем не расслышал. Лестница не кончалась, а колодец с каждой ступенью всё больше погружался во тьму.
Я прочистил горло и закричал со всех сил.
— Полундра!
Голем встрепенулся и заголосил:
— Полог отдохновения!
Оливье встряхнул головой и остановился.
— Задумался. Размечтался, — смутился он и закрутился на месте, размахивая рука.
Темнота наматывалась на него, пока в колодце не посветлело.
— Могли бы спускаться вечно, — объяснил голем.
Я сглотнул.
Лестница растворилась вслед за сумраком. Перед нами теряясь в тусклом свечении фонарей протянулся трюм. Почти такой же, как настоящий, только раз в десять длиннее и шире. Его от края до края перегораживали высокие старые шкафы с рассохшимися дверями. Между ними оставались узкие проходы, в которые я едва протиснусь боком. У стен выстроились гнилые бочки, накрытые сетями. Мешки, вёдра, бухты канатов, скрученные ковры с сундуками. Я зябко вздрогнул. Балки, перетянутые верёвками, протяжно скрипели. А за шкафами мигая бледными сполохами выделялся зелёный камень, изъеденный серыми, белыми и чёрными прожилками, закручивающимися в кольца.
— Чувствуй себя, как дома, — беззаботно проговорил дядя. — Скоро моя жизнь станет твоей!
— Постараюсь, — запинаясь, ответил я.
Дядя дотянул меня до диковинного камня. Вершина как шляпка гриба, а ножка как перевёрнутый бутон цветка.
— Зачем мы здесь? — заинтересовался Евлампий.
— Чтобы передать ученику знания! — провозгласил Оливье. — Удостоверимся, что он достоин такой чести?
— Как? — заволновался я.
— Через ритуал, — успокоил дядя. — Не дёргайся, тут не междумирье, никто не укусит. Клади руки на камень и повторяй за мной.
— Это что, объединяющий камень? — удивился Евлампий.
Дядя закивал.
— Что он объединяет? — запутался я.
— Жениха с невестой, — растолковал голем.
— Шутишь? — удивился я.
— Нет! Молодожёны приносят на нём клятву.
— Вот-вот, — поддержал Оливье. — Поклянись, что не предашь своего старого учителя.
Я с сомнением перевёл глаза. Не хотелось трогать гриб. Несмотря на мёртвую серость, в нём скрывалось жуткое подобие жизни. Как жениться, касаясь этого?
— Всю ночь здесь будем торчать? — расстроился дядя, улыбка сползла с его лица, а глаза беспокойно забегали. — Ужин пропустим!
— Без ритуала никак? — уточнил я.
— Ты мне не веришь? — обиделся Оливье.
Он завернул ус, сверля меня глазами.
— Я открыт и честен, — добавил он. — Ты мой ученик. Без ритуала в хранилище не войдёшь, «домовой страж» передавит тебя на сосиски. И корабль не подчинится, гремлин, знаешь ли, с кем попало не якшается.
— Но… — начал я.
— Мы должны закончить своё дело, — продолжил за меня голем.
— Спустить флаг, — сдался Оливье. — После ритуала я отдам символ свободы.
Я кивнул, а голем ободряюще похлопал меня по шее.
— Победили, — прошептал он так, чтобы не слышал дядя.
Я положил руки на гриб.
— Повторяй за мной! — торжественно молвил Оливье. — Посвящаю свою жизнь хранению вкуса.
Я так и сказал.
— Клянусь хранить знания и умения, переданные учителем. Обогащать их! — продолжил дядя. — Беру в свидетели своего учителя и присутствующих духов, клянусь не раскрывать полученных знаний. Ставлю свою
- Предыдущая
- 84/93
- Следующая
