Голос крови - Локнит Олаф Бьорн - Страница 14

Повозка катилась между двумя рядами гвардейцев, описывая большую дугу и постепенно забирая вправо. Слева нависала одна из башен Бельверусского замка короны. Громоздкая, тяжеловесная, в венце массивных зубцов, украшенная важно развевавшимися на ветру стягами с гербом королевства. Длинная тень башни падала на выстроенные неподалеку от ее подножия полукругом трибуны в пять ярусов. Верхний, украшенный множеством разноцветных полотнищ, черно-бело-алых знамен, длинных вымпелов и ярких лент, наверняка предназначался для особ, полагающих себя не простыми смертными.

Мгновение спустя я убедилась в собственной правоте, всмотревшись в лица людей, занимающих почетные места на мрачном представлении с моим участием. Совсем недавно они составляли костяк Совета Семи королей, а сегодня…

Посередине, чуть повыше прочих, располагалось вычурное кресло, больше похожее на маленький трон и принадлежащее Тараску Эльсдорфу. Новый король Немедии не выглядел довольным, скорее, он походил на человека, стремящегося поскорее выполнить тягостную, но необходимую обязанность. Темно-красный силуэт в глубине, за спинкой кресла – надо полагать, ксальтоун собственной персоной. Не отказал себе в удовольствии полюбоваться на кончину изрядно попортившей ему кровь соперницы.

По левую руку от Тараска восседала красивая, величественная женщина в ослепительно-голубом с золотом платье. Чабела Зингарская, которую я считала глупой гусыней и которая делала все, дабы удержать некую сумасбродку Дану Эрде от роковых промахов. На лице королевы Побережья сохранялась маска холодной любезности, но завидев меня, она вздрогнула и невольно прижала руку к губам. Кто-то из свитских, стоявший позади нее, резко наклонился вперед, не то за приказанием, не то шепча правительнице на ухо последние новости. Чабела слушала, но ее взгляд не отрывался от моей тряской колымаги – взгляд беспомощный и сочувствующий. Лучше бы она смотрела в другую сторону…

Компания справа от Тараска высказала свое мнение сразу и определенно. Белокурая дама в шелках жемчужного оттенка, седой старик в зеленом и коричневом, и двое молодых людей – оба высокие и светловолосые. Офирская графиня Клелия Кассиана, король Эрхард из Пограничья, Эртель, его племянник-наследник, и верный приятель Эртеля, капитан гвардии Пограничного королевства, Веллан. Где он успел руку сломать? Не при Демсварте ли? До меня долетел смутный отголосок слуха, будто кто-то из Совета Семи королей нарушил обещание держаться в стороне, заметив уготовленную мне ловушку и вмешавшись в битву на стороне мятежников. Упоминались имена Конана Аквилонского и Альбиорикса, правителя Бритунии… Кстати, ни того, ни другого я на трибунах не заметила. Аквилонцы отсутствовали напрочь – ни короля, ни великолепного пуантенского герцога, ни его свиты, никого. Неужели я должна прибавить к длинному списку своих невольных жертв еще и их? А может, они решили таким образом выказать свое отношение к Тараску и его поступкам?

Принц Пограничья и его друг явно намеревались затеять скандал, и поводом для него служила моя скромная особа. Кажется, они решили убедить Тараска даровать мне жизнь, но вот беда – просить о чем-либо и разливаться в куртуазных словесах варварская парочка считала ниже своего достоинства. Неудивительно, что их очень скоро попросили освободить ложу от своего присутствия. Эрхард попытался вмешаться и отступился, не желая или опасаясь спорить с Тараском. Я его не осудила: он должен помнить о своем маленьком королевстве, во многом зависящем от могущественной Немедии.

Молодые люди сбежали по боковой лестнице к первому ярусу и остановились там. Судя по их жестам, они всерьез обсуждали возможность наброситься на стражу и попытаться добраться до меня.

«Даже не думайте, – мысленно попросила я, когда дребезжащая двуколка поравнялась с левым краем трибун. – Сюда согнали гвардейцев не меньше, чем полегло легионеров на Демсвартской равнине».

Трибуну, отведенную представителям благородного сословия, повозка миновала в полном молчании, нарушаемом ритмичным топотом и лязгом доспехов стражников, фырканьем мулов и позвякиванием моих цепей. Многие из тех, что сидели на скамьях, недолюбливали моих родителей, вполне обоснованно считая Мораддина и Рингу Эрде своими врагами. Однако вид торчащей на черном возке смертников ободранной тощей девчонки изрядно поколебал их верноподданнические чувства. Думаю, я мало напоминала закоснелую злоумышленницу.

Одолев с двести шагов расстояния вдоль дворянской трибуны, мулы, повинуясь ведущему их гвардейцу, развернулись головами к стенам Бельверусского замка и остановились. Справа тянулось плотное воинское оцепление в пять или шесть рядов, а за ним мерно колыхалась толпа из обитателей славного города Бельверуса. Человеческое столпотворение заливало немалых размеров площадь перед замком, люди торчали на крышах и в окнах окрестных домов, их непрестанно звучащие голоса сливались в подобие морского рокота. Они толкались, шумели, пробирались вперед, выкрикивали проклятия и нечто, принятое мной за одобрительные возгласы, хохотали, голосили и улюлюкали. Я едва не оглохла.

Настало время набраться храбрости и взглянуть на ожидающий меня конец пути. С того мига, когда повозка оказалась за воротами замка, я избегала поворачивать голову влево. Теперь иного выбора просто не оставалось.

Выглядело место казни просто и буднично.

Квадратная площадка, примыкающая к стене замка короны, со стороной в полсотни шагов, засыпанная сероватым песком и окруженная двойной цепочкой гвардейцев. Почти под самым бастионом угловато возвышаются три виселицы, середину площадки занимает добротно сколоченный помост с тяжеловесной дубовой колодой, и совсем близко, шагах в двадцати поднимался высокий столб, старательно обложенный вязанками хвороста и поленьями. Макушку столба украшала перекладина, с которой свисало потрепанное и заляпанное грязью знамя.

Стяг Рокода – немедийские цвета и белая крылатая звезда.

Мне бы испугаться. Вместо этого я безучастно подумала, кому мог принадлежать замысел отправить Эрде-младшую в странствие, из которого не возвращаются, под штандартом, порожденным ее самонадеянностью. Должно быть, ксальтоуну. Отомстил напоследок за утраченный Талисман.

Никаких других чувств ожидавший меня костер не вызвал. Просто груда сухого дерева. Мой взгляд с неодолимой силой притягивала средняя из виселиц. Под массивной перекладиной раскачивались два тела, и с нелепо вывернутой набок головы того, что находилось справа, свисали длинные ярко-рыжие кудри.

Ретта! Золотая Куница из маленького баронства Дюшрек, затерянного в лесах подле границ с Бритунией! Ретта, бывшая моим оруженосцем, любившая бешеную скачку и презиравшая любые опасности! Они удавили Ретту! Не ее ли последний крик я слышала из-за дворцовых ворот?

Рядом с виселицей стояла большая неуклюжая телега, запряженная парой флегматичных тяжеловозов. Над содержимым повозки вился издалека заметный черный гудящий рой. Я тупо подумала, что в скором времени Ретту вынут из петли и бросят туда, к остальным. Моих сторонников лишили прав на достойную смерть и надлежащее погребение – тела вывезут за город и закопают в наскоро вырытой яме. Место перепашут и засеют, чтобы никто не нашел.

Я полагала, что моя казнь оставлена напоследок, дабы послужить достойным финалом зрелища расправы над мятежниками и бунтовщиками, и не ошиблась. Однако я доселе украшала своей невзрачной персоной черную двуколку, переминаясь с ноги на ногу под пристальным надзором трех или четырех десятков гвардейцев. Зато на помосте с колодой развернулась бурная деятельность.

Пронзительно завыли трубы, извещая о появлении вскарабкавшегося на деревянную постройку королевского герольда в традиционном, издалека заметном наряде с черными драконьими головами и золотыми коронами. Вестник развернул пергамент с болтающимися на шнурках печатями, толпа слегка притихла, и началось чтение. К сожалению, я расслышала мало, хотя находилась невдалеке. Я смотрела на мертвую Ретту и ее соседа по несчастью. Краем уха я уловила собственное имя и оставившее меня равнодушной известие о том, что представители семьи Эрде отныне объявлены врагами трона, а их владения – земельные и денежные – подвергаются баниции в пользу государства (среди зрителей пробежал азартный шепоток, кто-то наверняка начал подчитывать, на сколько обогатился Его величество Тараск).