И маятник качнулся… - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/122
- Следующая
Эй, не смей этого делать!
«Почему?»
Ты подставляешь меня под удар! Просто успокойся – я сам спорю узоры. Попозже…
«Как знаешь…»
Чуть приструнив Мантию, я продолжаю копаться в ворохе одежды.
Кожаная безрукавка с шерстяной подкладкой сгодится для тепла, но с этим придется подождать до наступления осени… О, штаны все-таки есть! Правда, размерчик совсем не мой… А, я догадался: это уже не старостиной дочки, а ее мужа. Ну ничего, затянем пояс, глядишь, не упадут… Хотя в одну штанину влезут обе мои ноги…
О… А… Это еще что?
Я держал в руках что-то вроде штанов, только они были вполовину короче обычных. На ребенка? Не похоже. Не бывает у детей такой… задницы. А штаны замечательные – из мягкой кожи, с кожаным же пояском, продернутым через кучу шлевок, со шнуровкой на боках… Кажется, по бедрам мне будут – самое то… Но КТО это носил, хотел бы я знать? Ладно, разберемся…
А что у нас насчет обуви? Негусто. Стоптанные грубые сапоги, для ношения которых мне придется обматывать ноги рулонами ткани, да сооружения из кусочков кожи и веревочек, годные для хождения разве что по стриженому газону королевского парка…
– Ваше высочество, к вам гость! – долетел с первого этажа голос доктора, и я, наконец-то, избавился от назойливых зрителей…
– «Ваше высочество, к вам гость!» – передразнивая доктора, мой голос ехидно задребезжал. Получилось неплохо, и я довольно ухмыльнулся. Самое главное – оставить за собой последнее слово.
Гость? Как мило! Кто же посещает нашу коронованную особу? Непременно надо узнать, тем более что комната выходит окном как раз во двор… Любопытство – мой самый любимый порок. После упрямства, разумеется…
Гость прибыл верхом и, судя по усталому виду лошадки, издалека. Невысокая фигурка в дорожном костюме, плаще и широкополой шляпе – и это по такой-то жаре: день только разгорается, а над землей уже висит зыбкое марево горячего воздуха. Сразу видно, что личность не желает быть опознанной… Я бы ни за что не стал так кутаться летом – когда пытаешься спрятаться от любопытных глаз подобным образом, только привлекаешь ненужное внимание. Впрочем, с моим теперешним внешним видом любая маскировка не была бы лишней… Кого же нелегкая принесла сегодня?
Я не смог бы угадать, даже если бы очень постарался, хотя ответ был очевиден. Когда Дэриен ступил на двор, плащ и шляпа полетели под ноги лошади, открыв миру темно-рыжие локоны, милое личико и стройную фигурку, на которой костюмчик, напоминающий одеяние придворного пажа, сидел ладно, но несколько… вызывающе. Сначала я решил, что девица – сестричка известных мне принцев, но после того, как она повисла на шее у Дэриена, впиваясь своим сочным ротиком в его губы, отпали все версии, кроме одной. Они – любовники. Почему не супруги? Хм. Принц не выглядел семейным человеком, да и если бы он был женат, то жена находилась бы рядом с ним, скрашивая, так сказать, его несчастье. А поскольку рядом с Дэриеном всегда был только Борг… Уж они-то супругами быть не могли, не так ли? Хотя… Всякое случается в подлунном мире…
Я нахмурился, гоня взашей забавные, но совершенно глупые мысли. Не буду над этим смеяться. Незачем. Пусть делают, что хотят, как хотят и с кем хотят. В мою-то личную жизнь никто не лезет… А как хочется, чтобы залезли, правда, Джерон? Тьфу ты напасть! Подглядывание за другими в моменты интимной близости – недостойно благородного человека. А разве я благородный? Ну-у-у… Отчасти. Ладно, скажем: недостойно воспитанного человека. Бэ-э-э-э! И с воспитанием у меня проблемы. Хорошо, еще немного посмотрю и займусь своими делами. И я снова уставился на красивую молодую пару, не размыкающую страстных объятий.
Еще через минуту я сделал весьма полезный вывод: под палящими лучами солнца целоваться несподручно – можно перегреться. И снаружи жарко, и внутри… пламя бушует. Очевидно, парочка подумала о том же, потому что скрылась в дверях, и я услышал шаги на первом этаже. Ну и чудненько, ну и славненько! Какое-то время принцу будет не до меня, и я могу совершенно спокойно спуститься вниз, найти нож, чтобы спороть с рубашек заговоренные узоры, а заодно и что-нибудь поесть, а то совсем ноги протяну. Да, но голым спускаться как-то… неудобно. Дама, опять же… Я натянул широченные штаны, решив, что обувь в доме не так обязательна, как снаружи, подхватил рубашки и крадучись выполз на лестничную площадку.
Никого. Тишина. На сей раз спуск вниз вызвал у меня чуть меньше затруднений – мышцы болели, но после растирания повиновались куда с большей охотой, чем до. Мимо двери в коридор, где располагались комнаты принца, я шел почти на цыпочках, хотя ни одной живой души поблизости не видел. Даже телохранитель принца куда-то запропастился…
Ага, как же! Борг сидел на кухне, наслаждаясь холодным морсом и булочками. Морс был из моченой прошлогодней горчанки – должно быть, она хранилась в закромах у доктора. Или селяне преподнесли в дар… Я невольно сглотнул, почувствовав вязкий кислый запах. Рыжий верзила хохотнул:
– Что, жарко стало? Угощайся! – Он кивком указал на запотевший кувшин.
Я буркнул нечто, могущее сойти за благодарность, плеснул в кружку густой красно-коричневой жидкости и потянулся за булочками, которые еще оставались в миске. Что это он сегодня такой добренький? И косится в мою сторону как-то странно. Сочувствующе? Изучающе? Дружески? Нет, наверное, меня даже в комнате припекло – ерунда всякая начинает мерещиться…
– Много не ешь! – Окрик Борга заставил мою руку притормозить на полпути.
– Почему? – наивно спросил я.
– Почему, почему… Что ты вечно как маленький… Видел женщину?
– Ну и что? – Я все же уцепил булочку и засунул ее в рот.
– Как ты думаешь, чем они с принцем занимаются?
Я подумал. Нет, краснеть не стал, только расширил глаза.
– Этим самым?
Борг посмотрел на меня, как на идиота:
– Тебя так сильно по голове приложили, что ли?
Я еще раз подумал и махнул рукой:
– Не обращай внимания. Я не всегда думаю то, что говорю.
– Даже так? – Брови рыжего поползли вверх, и я поспешил уткнуться носом в кружку, чтобы Борг не видел моей улыбки.
Не следовало с ним так шутить – хороший же, в сущности, человек, даже булочками поделился… Вкусные, кстати, булочки – наверное, кто-то из деревни принес, потому что плиту в кухне сегодня пока еще не топили…
Когда чувство голода задремало, я порылся в груде столовых и не очень приборов и выудил нож с тонким узким лезвием длиной чуть больше ладони. Не знаю, что именно с его помощью делал доктор – то ли рыбу разделывал, то ли больных, но для моей цели это орудие подходило идеально. Я устроился поудобнее и начал примериваться, с какой стороны лучше начать спарывать вышивку так, чтобы не повредить полотно. Борг не решился комментировать мои действия или задавать вопросы – как видно, и он не стал бы надевать рубашку, украшенную типично женской вышивкой. Так что несколько минут мы провели в молчании, но отнюдь не в тишине, потому что рыжий чавкал и прихлебывал, а я фыркал и хмыкал, подцепляя разноцветные нитки кончиком ножа.
В какой-то момент чавканье неожиданно смолкло, и я рефлекторно поднял глаза, намереваясь узнать причину внезапного прекращения аппетитных звуков с другой стороны стола. Лучше бы я этого не делал. А может быть, и хорошо, что своевременно, а не с опозданием (что для меня более привычно) проявил любопытство – иногда один случайный взгляд способен прояснить больше, чем дотошные исследования…
Борг, отставив в сторону кружку и лениво откинувшись на спинку стула, смотрел на меня. Смотрел не в упор, надо отдать ему должное – иначе я бы сразу почувствовал его внимание, а как-то… рассеивая взгляд. Но очень серьезно. Серьезнее, чем я того заслуживал (по моему мнению, конечно). Так смотрят на предмет, подлежащий самому пристальному изучению. И – так смотрят те, кто способен произвести оное изучение. Мне не понравился этот взгляд. Гораздо больше меня устраивал тот Борг, который легко и просто мог меня побить, унизить, обсмеять… А человек, который сейчас сидел напротив меня, смотрел на вашего покорного слугу, как на… равного. Как на человека, с которым совсем недавно повстречался, но с которым имеет смысл свести очень близкое знакомство… И я сглупил. Вместо того чтобы скорчить тупую или чрезмерно удивленную физиономию – получается далеко не всегда, но уж если постараться, даже вопроса не возникнет! – я ответил на его взгляд. Спрашивая: «Ну что, тебе нравится то, что ты успел во мне рассмотреть, или как?» И совершил еще большую глупость, потому что в ответном взгляде прочитал: «Нравится. Вполне». Дальше играть в гляделки не имело смысла: рыжий верзила был гораздо старше меня, а значит, больше преуспел в нелегкой науке препарирования человеческих сущностей. Надо было срочно возводить защитные укрепления, хотя… Неприятный холодок в груди подсказывал, что я безнадежно опоздал с обороной. Но все равно, следует основательно испортить впечатление о себе, чтобы у Борга даже мысли не возникло дать высокую оценку моим способностям и душевным качествам. Я даже начал построение особенно обидных фраз, но…
- Предыдущая
- 32/122
- Следующая
