Первый человек в Риме - Маккалоу Колин - Страница 164

• Предыдущая
• 164/235
• Следующая

Только в середине апреля Марий и Сулла узнали, что германцы готовятся сняться с земель атуатуков. И прошел еще месяц, прежде чем Серторий явился самолично и сообщил, что Бойорикс, вождь бойев, объединил всех германцев в единый народ, дабы успешно претворить в жизнь свои планы. Кимбры и смешанная группа под предводительством тигуринов направились вдоль Рена, а тевтоны двинулись на юг, вдоль Мозы.

— Следует предположить, что осенью германцы действительно появятся тремя отдельными отрядами на границе Италийской Галлии, — сказал Марий, тяжело дыша. — Хотел бы я быть там лично, чтобы приветствовать Бойорикса, когда он подойдет к реке Атес. Но это неразумно. Во-первых, я должен обезвредить тевтонов. Надеюсь, тевтоны будут продвигаться быстрее всех и доберутся по крайней мере до Друенции, поскольку пока что идут по равнинной местности. Если мы сможем побить тевтонов здесь — и побить хорошо, — тогда у нас будет время пройти Генавский перевал и перехватить Бойорикса и кимбров, прежде чем они вступят в Италийскую Галлию.

— Ты не допускаешь мысли, что Катул Цезарь может сам справиться с Бойориксом? — спросил Маний Аквилий.

— Нет, — отрезал Марий.

Позднее, наедине с Суллой, он высказал все, что думал о шансах своего младшего коллеги против Бойорикса. Квинту Лутацию Катулу предстояло повести армию на север к Атес, как только солдат обучат и снарядят.

— У него будет около шести легионов и весна и лето в запасе, чтобы подготовить войска. Но полководец из него слабый, — сказал Марий. — Вся наша надежда на то, что Тевтобод, вождь тевтонов, придет раньше прочих, что мы побьем Тевтобода, спешно перейдем Альпы и соединимся с Катулом Цезарем, прежде чем Бойорикс достигнет озера Бенак.

Сулла удивился.

— Так не получится, — уверенно сказал он.

Марий вздохнул:

— Я знал, что ты так скажешь.

— А я знал, что ты знал, что я так скажу, — усмехнулся Сулла. — Вряд ли какой-нибудь из двух отрядов, продвигающихся без Бойорикса, опередит кимбров. У тебя попросту не будет достаточно времени, чтобы в нужный момент оказаться в нужном месте.

— В таком случае я остаюсь здесь и жду Тевтобода, — сказал Марий, приняв наконец решение. — Моя армия знает каждую травинку и каждое дерево между Массилией и Аравсионом. После двух лет бездействия моим людям очень нужна наконец победа. А шансы очень велики. Поэтому я должен остаться здесь.

— Я заметил, что ты сказал «я», Гай Марий, — мягко заметил Сулла. — У тебя есть какое-то поручение для меня?

— Есть. Извини, Луций Корнелий, что лишаю тебя заслуженного шанса отделать нескольких тевтонов, но, думаю, я должен послать тебя к Катулу Цезарю как его старшего легата. Он переварит тебя в этой роли, ты — патриций, — сказал Марий.

Чувствуя горечь разочарования, Сулла посмотрел на свои руки.

— Какая польза от меня будет, если я буду служить не в той армии?

— Я не беспокоился бы так, если бы не видел в моем младшем консуле все симптомы Силана, Кассия, Цепиона и Маллия Максима. Но я их вижу, Луций Корнелий, я вижу! У Катула Цезаря нет хватки ни в стратегии, ни в тактике. Он думает, что боги вложили их ему прямо в голову, когда предначертали ему высокое рождение. Он думает, что, когда придет время, он все сообразит. Но так не бывает, как тебе хорошо известно.

— Да, известно, — сказал Сулла.

— Если Бойорикс и Катул Цезарь встретятся до того, как я пересеку Италийскую Галлию, Катул Цезарь совершит самую страшную из возможных ошибок и потеряет армию. А если мы позволим ему это сделать, то… я не знаю, как тогда победить. Кимбры — лучшие воины из всех трех отрядов и самые многочисленные. К тому же я плохо ориентируюсь на местности в Италийской Галлии с той стороны реки Пад. Если я могу побить тевтонов силами меньше сорока тысяч, так это потому, что я знаю местность.

Сулла попытался выведать тайные мысли своего начальника по выражению его лица, но — увы! — эти густые брови ничего ему не сказали.

— Но что же мне там делать? Плащ военачальника — у Катула Цезаря, а не у Корнелия Суллы! Чего же ты ожидаешь от меня?

Марий накрыл ладонью руку Суллы.

— Если бы я знал это, то смог бы отсюда контролировать Катула Цезаря. Дело в том, Луций Корнелий, что тебе удалось прожить больше года среди варваров. Ты словно бы сам был одним из них. Ум твой так же остер, как и меч в твоей руке, и ты великолепно владеешь и тем, и другим. Я не сомневаюсь: что бы ни пришлось делать, чтобы спасти Катула Цезаря от него самого, — ты сделаешь это.

Сулла затаил дыхание:

— Значит, приказ мне — спасти его армию любой ценой?

— Любой ценой.

— Даже ценой Катула Цезаря?

— Даже ценой Катула Цезаря.

Весна расцвела цветами; потом пришло лето, триумфально, как полководец на параде в честь одержанной им победы. Но потом стало жарко и сухо. Тевтобод и его тевтоны прошли по землям эдуев и вступили в земли аллоброгов, которые занимали всю территорию между верхним Роданом и Исарой, на много миль к югу. Аллоброги — воинственный народ, они ненавидели Рим и римлян, но три года назад германцы уже вторгались в их земли, и аллоброгам совсем не хотелось оказаться у них под пятой. Была жаркая битва, и продвижение тевтонов замедлилось.

Марий шагал по кабинету, не зная, как обстоят дела у Суллы, находившегося в армии Катула Цезаря в Италийской Галлии, стоявшей лагерем вдоль Пада.

В конце июня Катул Цезарь прошел маршем по Фламиниевой дороге во главе шести еще слабых, недавно набранных легионов. Достигнув Бононии на Эмилиевой дороге, он свернул на Анниеву дорогу и двинулся к большому промышленному городу Патавию. Этот город находился к востоку от озера Бенак, но избранная Катулом дорога была лучше для армии, нежели обходные дороги, тропинки и проселки, которых в Италийской Галлии имелось великое множество. От Патавия Катул двинулся по одной из таких скверных обходных дорог на Верону — и там разбил свой базовый лагерь.

До сих пор Катул Цезарь не сделал ничего, что Сулла посчитал бы неправильным. Но теперь Луций Корнелий лучше понимал, почему Марий перевел его в Италийскую Галлию. Марий, думал Сулла, не ошибся в характере Катула Цезаря. В высшей степени аристократичный, надменный, самонадеянный, он напоминал Сулле Метелла Нумидийского. Но неприятность заключалась в том, что нынешняя война и враг, стоящий перед Катулом Цезарем, были намного опаснее, чем противник Метелла. Кроме того, Метелл Нумидийский располагал Гаем Марием и Публием Рутилием Руфом в качестве легатов. Они-то хорошо помнили полезный урок, полученный в этой грязной дыре, в Нуманции. А Катул Цезарь при своем восхождении по ступеням военной карьеры никогда не имел рядом Гая Мария. Он начинал младшим командиром, потом стал военным трибуном, под началом которого было немного солдат. И воевал он в мелких стычках — в Македонии, в Испании. Он никогда не участвовал в широкомасштабных кампаниях.

Он принял Суллу без особого восторга, поскольку уже выбрал себе легатов, прежде чем покинуть Рим. Когда войско дошагало до Бононии, Катул застал там Суллу, ожидавшего его с директивой от главнокомандующего Гая Мария, где говорилось, что Луций Корнелий Сулла назначается старшим легатом и вторым командующим. Приказ был произвольным и своевольным, но у Мария не было выбора. Катул Цезарь отнесся к Сулле холодно, он просто не замечал его. Защитой Сулле служило только его высокое происхождение, но чистота его патрицианской крови была несколько замутнена его былой жизнью в нищете.

А еще Катул Цезарь немного завидовал Сулле, ибо видел в нем человека, который не только был очевидцем основных военных действий на главных театрах войны, но и блестяще справился с ролью шпиона среди германцев. Если бы Катул знал истинную роль Суллы в этом шпионском деле, то еще меньше доверял бы Сулле и относился бы к нему куда подозрительнее.

В принципе Марий проявил свою обычную гениальность, послав к Катулу легатом Суллу, а не Мания Аквилия, который тоже мог бы быть полезным как наблюдатель и блюститель. Но Сулла действовал Катулу Цезарю на нервы. Тому все время чудилось, что этот белый леопард преследует его, но когда командующий оборачивался, чтобы встретиться с соглядатаем лицом к лицу, — никого не оказывалось. Никогда еще ни один старший легат не был столь полезен; никто другой так не старался снять с плеч военачальника груз повседневных забот — армейских и административных. И все же… И все же Катул Цезарь ЗНАЛ: что-то здесь было не так. Зачем вообще понадобилось Гаю Марию присылать этого человека, если только он не задумал что-то поистине демонское?

• Предыдущая
• 164/235
• Следующая