Тор. Разрушитель - Хольбайн Вольфганг - Страница 67

Урд шутила, но Тору сейчас было не до шуток. К тому же он не мог ответить на ее вопрос. Конечно, он был рад, что Урд может защищаться, но за последние дни он увидел не только это. Несущая Свет, с которой он сражался в башне, несомненно, была воительницей, способной вступить в бой с любым мужчиной, и Тор задавался вопросом, обладает ли его жена теми же навыками.

— Это необычно. — Он пожал плечами.

— Что?

— То, что женщина умеет… постоять за себя.

По лицу Урд мелькнула какая-то тень — сам не зная как, Тор ее обидел.

Налетел порыв ветра, засыпав всадников снегом, и принес какой-то звук, сначала показавшийся Тору волчьим воем, затем — завываниями бури и наконец тем, чем он был на самом деле, — лаем собак.

Резко остановив коня, Урд испуганно подняла голову.

— Собаки? Здесь нет диких псов.

— Нет, — согласился Тор. — Тут их нет. Скачите во весь опор!

Последние слова он прокричал, хотя необходимости в этом не было. Урд уже рванула вперед, да и Лив с сестрой пришпорили коней. Лошадь Элении не могла скакать достаточно быстро и вскоре начала отставать, а попытки ее наездницы подогнать животное только ухудшали ситуацию. Лошадь сбилась с иноходи и чуть не сбросила девочку.

Поспешно подскакав к Элении, Тор прыгнул ей за спину и пересадил девчушку на свою лошадь. Эления закричала от страха и едва не выпала из седла, но в последний момент сумела схватиться за гриву лошади. Конь Тора встал на дыбы и попытался сбросить новую наездницу, но Тор успел схватить его под уздцы.

Лошадь Элении тоже в долгу не осталась — она повернула голову и хотела было цапнуть Тора за руку, и он только сейчас узнал в ней ту самую упрямую пегую кобылу, которую Свериг дал ему во время первого путешествия в горы.

Сейчас не было времени церемониться, и поэтому Тор просто стукнул ее по кончику носа. Конечно, кобыле было больно, но вряд ли настолько, как ее всаднику: Тор забыл о ране на правой руке, и она опять разошлась. Его затошнило от боли. Со всех сторон протянули к нему свои черные щупальца тени, звуки утихли, цвета померкли.

— Меч! Тор, дай мне свой меч! Я хочу сражаться!

Тор очень устал, да и находился слишком далеко, чтобы выбить из мальчишки дурь, как ему этого ни хотелось.

— Отвези их в безопасное место! — рявкнул он. — Позаботься об Элении и своей матери! Я задержу их, но, если я не справлюсь, тебе придется защитить родных. А теперь скачите!

Тор дождался, пока Лив перехватит поводья у Элении, и, заставив свою кобылу развернуться, прислушался. Псы больше не лаяли, но Тор и так чувствовал, что они рядом, собаки и люди. И они неумолимо приближаются.

Рука потянулась к оружию на перевязи. Конечно, Мьелльнир был более надежен, но сейчас любое движение причиняло Тору боль и стоило невероятных усилий. Правая рука не действовала, а левой он вряд ли удержит молот. Отчаяние, страх, печаль и ярость охватили его душу. Судьба, подарившая ему столь многое, теперь намеревалась отобрать все, чем он дорожил. Сердце сжималось от мысли, что он не сможет защитить своих близких.

Лошадка начала переминаться с ноги на ногу и повернула голову, опять собираясь укусить Тора. Фыркнув, она остановилась, хотя Тор гнал ее вперед. Опять налетел ветер — очень странный ветер. Он прошел над землей, не поднявшись и до колен Тора, взметнул снег искристой пылью, а затем, когда снежинки опустились на землю, снова утих. Следы на земле исчезли, как будто буря послала им один-единственный порыв ветра, чтобы помочь. Мысль об этом была смехотворна, но почему-то она внушала Тору страх. У него появилось ощущение, что он коснулся чего-то такого, о чем ему лучше не вспоминать. Издалека снова донесся лай, заставляя вернуться к более насущным проблемам. Тор осторожно обнажил меч левой рукой. Конечно, правой он сражался лучше, но и так сойдет. Если сражение вообще будет. Тор хотел избежать его любой ценой. Подумав немного, он поскакал назад, прямо навстречу врагам, а потом повернул на запад, переведя лошадь на иноходь, но еще не на галоп. При этом Тор старался оставить как можно больше следов. В конце концов, он не столько хотел избавиться от преследователей, сколько увести их подальше от Урд и детей.

Когда лай собак стал тише, он пустил лошадь рысью, а потом и вовсе остановился, пока враги не приблизились. Только тогда он продолжил свой путь, постоянно меняя направление и скорость.

Местность, по которой он скакал, постепенно начала меняться — плоская заснеженная равнина перешла в холмы, время от времени перемежавшиеся скалами и крупными валунами. Тут росли деревья и кусты — иссушенные или замерзшие в удушающих объятиях зимы. Попадались на его пути и небольшие рощицы. Если бы Тор не был так слаб, он спрятался бы в одном из боров, чтобы принять бой там, но сейчас ему оставалось только спасаться бегством. А если вдуматься, то у него не было права даже на это. Ему постоянно приходилось останавливать лошадь, и Тор понимал, что легко мог бы отделаться от врагов, но тогда они, возможно, нашли бы следы Урд. Чужой голос в его голове советовал ему так и поступить — дождаться, когда преследователи откажутся от погони, развернуться и атаковать их, превратившись из добычи в охотника. Но в этом случае ему придется рисковать жизнью Урд и детей, сделав их приманкой, а об этом не могло быть и речи.

Тору стало стыдно от этих мыслей. Помотав головой, он опять поскакал быстрее, и вскоре лай собак утих. Тор решил подыскать себе укрытие, какое-то место, где у него будет преимущество в бою.

Наконец он обнаружил холм, на вершине которого было много черных угловатых валунов. Направившись туда, Тор спешился и повел лошадь под уздцы. Кобыла с облегчением заржала и тут же попыталась сбежать, поэтому Тору пришлось ее стреножить. В знак протеста лошадь укусила его за плечо, пробив зубами плотную накидку. Тор не стал тратить время на то, чтобы ее наказывать, и начал взбираться на холм. Вид равнины, простиравшейся перед ним как на ладони, преисполнил его отвагой и отчаянием. Стоя наверху, он видел своих врагов, находившихся в миле от него, если не дальше. В степной тиши лай собак был слышен с большего расстояния, чем он предполагал. В густых сумерках Тор различал лишь смутные очертания преследователей, но кони скакали быстро, и всадников было больше, чем он ожидал. За ним гнались с полдюжины человек и столько же псов. И они шли по его следу настолько точно, словно Тор нарисовал его яркой краской на снегу.

Воин в его душе требовал боя, левая рука сама собой сомкнулась на эфесе меча. Шансы на победу были велики — псам вообще будет трудно забраться сюда, а всадники не смогут напасть на него сзади, так как Тора защищала черная скала в человеческий рост.

Тем не менее Тор, готовый вступить в бой со столь превосходящими силами противника, не хотел их убивать. За прошедшие месяцы многие жители долины стали его друзьями, да и с остальными ссориться он не собирался. Убрав руку с эфеса, Тор обвел взглядом местность. Холм, на который он забрался, был тут не единственным. Дальше холмов становилось все больше, а там, где сумерки сгущались, почти ничего нельзя было разглядеть. Он лишь увидел темные очертания чего-то огромного, словно там стояла стена, возвышавшаяся до самых небес. Наверное, Тор, сам того не ведая, опять приблизился к горам, и этим обстоятельством можно было воспользоваться. Если ему удастся заманить противников в лабиринт скал и ущелий, шансов победить станет больше…

Спустившись к своей кобыле, Тор запрыгнул в седло и едва подавил приступ ярости, когда лошадь отказалась сделать хотя бы шаг. Только через мгновение он вспомнил, что сам стреножил ее. Спрыгнув на землю, Тор неосторожно приземлился на четвереньки, так как коварное создание воспользовалось моментом и лягнуло его. Конечно же, основной вес Тор перенес на правую руку. Вспышка боли ослепила его, к горлу подкатила тошнота. Сжав зубы, он кое-как поднялся на ноги. Он не знал, чего ему хочется больше — зарубить эту упрямую кобылу или перерезать ей глотку. Тор решил, что, когда все закончится, он ее точно прикончит.