Драматические произведения. Мемуары - де Бомарше Пьер-Огюстен Карон - Страница 69

О мои сограждане, вы, на чей суд я представляю этот опыт! Если вы призна́ете его слабым или неудачным, то критикуйте его, но не браните меня. Когда я написал две другие пьесы, меня долго ругали за то, что я осмелился вывести на сцену того самого молодого Фигаро, которого впоследствии вы полюбили. Я тоже тогда был молод, и я над этим смеялся. С возрастом расположение духа становится все более мрачным, характер портится. Несмотря на все усилия, я теперь уже не смеюсь, когда злодей или мошенник, разбирая мои произведения, оскорбляет мою личность, — тут уж ничего не поделаешь.

Критикуйте пьесу, пожалуйста! Если даже автор слишком стар, чтобы извлечь из этого пользу, ваши наставления пригодятся другим. Никому не приносит пользы только брань — это, если хотите, манера дурного тона. С подобным замечанием я смело обращаюсь к народу, который исстари славился своею учтивостью, служил в этом отношении образцом для других и доныне еще являет собою пример высокого мужества.

Граф Альмавива, испанский вельможа, благородно-гордый, но не надменный.

Графиня Альмавива, женщина глубоко несчастная и притом ангельской кротости.

Кавалер Леон, их сын, молодой человек, свободолюбивый, как и все пылкие души нового времени.

Флорестина, воспитанница и крестница графа Альмавивы; в высшей степени чувствительная молодая девушка.

Господин Бежарс, ирландец, майор испанской пехоты, исполнявший обязанности секретаря при графе, когда тот был послом; весьма низкой души человек, великий интриган, искусно сеющий раздоры.

Фигаро, камердинер, лекарь и доверенное лицо графа; человек, обладающий большим жизненным опытом.

Сюзанна, первая камеристка графини, жена Фигаро; прекрасная женщина, преданная своей госпоже, свободная от иллюзий молодости.

Господин Фаль, нотариус, человек верный и глубоко порядочный.

Вильгельм, немец, слуга майора Бежарса, слишком большой простак для такого господина.

Действие происходит в Париже, в доме, который занимает граф со своей семьей, в конце 1790 года.

Богато убранная гостиная.

Сюзаннаодна, составляет букет из темных цветов.

Теперь графиня может просыпаться и звонить — печальный мой труд окончен. (В изнеможении садится.)Еще и девяти нет, а я уже так устала… Последнее ее распоряжение перед сном отравило мне всю ночь… «Завтра чуть свет, Сюзанна, вели принести побольше цветов и укрась мои комнаты». Привратнику: «Весь день никого ко мне не впускайте». «Сделай мне букет из черных и темно-красных цветов с одной белой гвоздикой посредине…» Вот и букет. Бедная графиня! Как она плакала! Для кого все эти приготовления? Ах, да, живи мы в Испании, сегодня были бы именины ее сына Леона… (таинственно)и еще одного человека, которого уже нет на свете! (Рассматривает букет.)Цвета́ крови и траура! (Вздыхает.)Раны на ее сердце не затянутся никогда! Перевяжем букет черным крепом, раз уж такова печальная ее причуда. (Перевязывает букет.)

Сюзанна, Фигарозаглядывает с таинственным видом.

Вся эта сцена должна идти с подъемом.

Сюзанна.Входи же, Фигаро! У тебя вид счастливого любовника твоей жены.

Фигаро.Можно говорить не стесняясь?

Сюзанна.Да, если не затворять дверь.

Фигаро.А к чему такая предосторожность?

Сюзанна.Дело в том, что известный тебе человек может войти с минуты на минуту.

Фигаро (с расстановкой).Оноре-Тартюф Бежарс?

Сюзанна.Да, наша встреча была назначена заранее. Послушай, отвыкай ты прибавлять к его имени разные словечки: это может до него дойти и помешать нашим замыслам.

Фигаро.Его же зовут Оноре!

Сюзанна.Но не Тартюф.

Фигаро.А, да ну его к черту!

Сюзанна.Ты как будто чем-то удручен?

Фигаро.Я взбешен.

Сюзанна встает.

Где же наш с тобой уговор? Помогаешь ли ты мне, Сюзанна, верой и правдой предотвратить большую неприятность? Неужели ты позволишь этому злобному существу еще раз обвести себя вокруг пальца?

Сюзанна.Нет, но по-моемому, я вышла у него из доверия: он ничего больше мне не сообщает. Право, я боюсь, как бы он не подумал, что мы с тобой помирились.

Фигаро.Будем по-прежнему делать вид, что мы в ссоре.

Сюзанна.Но почему же ты так расстроен? Узнал что-нибудь новое?

Фигаро.Сначала припомним самое главное. С тех пор как мы переехали в Париж и с тех пор как господин Альмавива… Поневоле приходится называть его по фамилии, раз он строго-настрого запретил называть его ваше сиятельство…

Сюзанна (с досадой).Прелестно! А графиня выезжает без ливрейных лакеев. Мы теперь, совсем как простые смертные!

Фигаро.Словом, ты знаешь сама, что с тех пор как беспутный старший сын графа погиб, поссорившись из-за карт, все у нас в доме совершенно переменилось! Каким хмурым, каким угрюмым стал за последнее время граф!

Сюзанна.Ну, положим, и ты глядишь букой!

Фигаро.Как ненавидит он теперь второго сына!

Сюзанна.Ужас!

Фигаро.Как несчастна графиня!

Сюзанна.Это великий грех на его душе.

Фигаро.Как возросла его нежность к воспитаннице Флорестине! А главное, как спешит он произвести обмен своих владений!

Сюзанна.Знаешь, мой милый Фигаро, ведь это пустая болтовня. Мне же все известно, так зачем ты со мной об этом толкуешь?

Фигаро.Не мешает лишний раз все привести в ясность — для большей уверенности, что мы понимаем друг друга. Разве для нас с тобой может быть еще какое-то сомнение, что бич этой семьи, коварный ирландец, который состоял при графе секретарем в нескольких посольствах, овладел всеми семейными тайнами? Что мерзкий этот интриган сумел заманить графа Альмавиву из тихой и мирной Испании в эту страну, где все перевернуто вверх дном, — сумел заманить в надежде, что здесь ему легче будет, воспользовавшись неладами между мужем и женой, разлучить их, жениться на воспитаннице и прибрать к рукам состояние распадающейся семьи?

Сюзанна.Ну, а я-то чем могу быть здесь полезна?

Фигаро.Ни на секунду не выпускай его из поля зрения, уведомляй меня обо всех его предприятиях…

Сюзанна.Да я и так передаю тебе все, что он говорит.

Фигаро.Гм! Все, что он говорит… это лишь то, что он находит нужным сказать! Нет, надо ловить каждое слово, которое у него невзначай срывается с языка, малейшее его движение, выражение лица, — вот где сквозит тайна души! Он обделывает здесь какое-то темное дело. В успехе он, по-видимому, уверен, так как, на мой взгляд, он стал еще… еще лживей, вероломней, наглей, — так нагло держат себя все здешние дураки, которые торжествуют, еще ничего не достигнув. Так вот, не можешь ли ты быть столь же вероломна, как он? Задабривать его, ласкать надеждой? Ни в чем ему не отказывать?

Сюзанна.Не слишком ли это?

Фигаро.Все будет хорошо, и все пойдет на лад, если только меня своевременно извещать.

Сюзанна.И если только я извещу графиню?

Фигаро.Еще рано. Он их всех поработил, — тебе все равно никто не поверит. Ты и нас погубишь и их не спасешь. Следуй всюду за ним, как тень… а я подсматриваю за ним вне дома…

Сюзанна.Друг мой, я же тебе сказала, что он мне не доверяет, и если он еще застанет нас вместе… Вот он спускается!.. А ну-ка. Сделаем вид, что у нас крупная ссора. (Кладет букет на стол.)