Ультиматум губернатору Петербурга - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/89
• Следующая

— Куда? — спросил Ванька. Он стоял на коленях, смотрел на лезвие лопаты, а в голове стучало: жив-жив-не убьет.

— Куда нас с тобой посылали, захоронку твою откапывать. Времени в обрез. Покури, хлебни водки-и вперед.

…Жив-жив-жив — не убьет — жив… Не убьет, сука. Интеллигент!

Через десять минут белая, забрызганная грязью «шестерка» выехала с грунтовки на асфальт и двинулась в Приозерск. Птица вел машину спокойно, без надобности не обгонял. Прапор попивал пивко, перемежал его глотками водки. Ему было хорошо. Примитивный мозг животного радовался жизни, спиртное снимало стресс. Впереди — он в это верил — было еще много жизни. То есть водки, жратвы и толстых женских ляжек. А во внутреннем кармане лежал нож с удобной изогнутой рукояткой… Мы с тобой, Птичка, еще посчитаемся. Еще придет мое время.

Серое шоссе шуршало под колесами, стоял вдоль дороги голый лес. Иногда в нем горели красным яркие сполохи рябины. Птица сидел за рулем серьезный, сосредоточенный. Недалеко от Сосново их обогнала «волга» с ментовскими номерами. В ней ехали четверо следаков ФСБ.

Эксперт-криминалист Приозерского УВД закончил работу и не спеша укладывал свой саквояж. Красный ЗАЗ-968М стоял на залитой солнцем полянке в десяти метрах от дороги. Он выглядел совершенно безобидно. Так, как будто кто-то из местных приехал в лес по своим делам и оставил машину, а сам ушел за клюквой, например. Идиллическую картинку нарушал засохший бурый потек на внутренней стороне стекла и то, что незадачливый ягодник забыл запереть дверцы. А ключи оставил в замке зажигания. В положении «зажигание».

Двое местных оперативников, следователь прокуратуры и майор Климов стояли несколько поодаль, у милицейского УАЗа. Настроение было, мягко говоря, не очень. Два трупа в один день… Сначала в канаве у дороги обнаружили труп пенсионера Воронова. Избитого и утопленного. Эксперт сказал, что в воду Степана Савельевича бросили еще живым. Угнали машину.

А около часу в милицию примчался на мотоцикле ошалевший подросток — сын лесника Афанасьева. Сначала он толком ничего не мог объяснить. Мальчишку трясло, он заикался.

На кордоне оперативников встретил лесник. Он сидел на крыльце, сжимал в руках кепку и первое время не мог отвечать на вопросы. Картина, впрочем, говорила сама за себя. В сенях, возле опрокинутой лавки, лежала мертвая женщина. Голое тело, голова замотана пропитанной кровью ночной сорочкой.

Следов пребывания убийцы было более чем: он жрал в доме, где убивал и насиловал. Он пил самогон и курил чужие папиросы. Он по-хозяйски рылся в шкафу и старомодном буфете. Возле верстака валялись отпиленные стволы и ружейный приклад, хранивший следы крови и прилипшие длинные женские волосы. Руки убийцы были явно непривычны к труду — он сломал три ножовочных полотна, пока пилил… Крупная окровавленная овчарка с тоской в открытых остекленевших глазах. Смертельно раненный пес прополз по двору больше двадцати метров. Он полз к дому, он хотел защитить свою хозяйку. И не смог, двуногий зверь оказался сильнее…

Кепка в руках крепкого сорокалетнего мужика закручивалась «восьмеркой». Один из оперативников налил ему полстакана самогона. Тот выпил и не почувствовал крепости шестидесятиградусного напитка. Ладонь лесника охватила стакан и сжала его так, что стекло не выдержало — лопнуло. Он с недоумением посмотрел на кровь, хлынувшую из разрезанной ладони, и застонал.

Из колодца оперативники извлекли тюк: камуфляжный бушлат с погонами прапорщика, брюки и гимнастерку. Внутри завязанного наспех тюка лежала фуражка, а в ней булыжник. Ботинки отсутствовали. Климов посмотрел на ноги лесника и понял причину: нога у невысокого Колесника была сорок четвертого размера. У Афанасьева, который по комплекции и росту на Ваньку походил, максимум сорок второго.

…Завести «жопарик» не смогли. Его зацепили за УАЗ и потащили на галстуке. За руль сел один из оперов. Майор Климов сидел рядом и рассматривал полиэтиленовый пакетик с бумажной биркой. В пакете лежала защитного цвета пуговица. На бушлате, извлеченном из колодца, одной пуговицы не хватало. Кроме этого, в салоне «запорожца» нашли только пустую бутылку из-под водки. Привет от Ваньки!

До начала совещания в Смольном оставалось три минуты. Ждали начальника УВД на метрополитене с красивой литературной фамилией Дубровский. Настроение не располагало к шуткам, но кто-то все же бросил фразу: конечно, мол, опоздает. На метро добирается.

Начальник метрошной милиции вломился сразу после этой шутки. Губернатор сказал:

— Давайте начнем.

Он обвел внимательным взглядом мужчин, собравшихся в кабинете. Все они принадлежали к руководящему звену так называемых силовых ведомств Санкт-Петербурга. Именно от них зависело обеспечение правопорядка и безопасности города. Зависело, разумеется, до определенного предела. Похоже, подумал губернатор, этот предел наступил…

— Давайте начнем, — сказал губернатор. — У нас, товарищи, сложилась чрезвычайная ситуация. В городе готовится серия терактов. Возможно — уже сегодняшней ночью. Я собрал вас здесь, чтобы обсудить порядок взаимодействия и те меры, которые мы реально можем предпринять.

Губернатор замолчал. Перед глазами стоял текст Ультиматума. Последние четыре часа он занимался только вопросами, связанными с этой темой. Все остальные дела были отодвинуты на второй план.

— Евгений Сергеевич, — обратился Яковлев к начальнику ФСБ, — доложите ситуацию.

Егорьев кивнул и раскрыл кожаную с золотым тиснением папку. За все время своего доклада, который продолжался семь с половиной минут, он ни разу не заглянул в нее. Все собравшиеся, за исключением губернатора и заместителя командующего ЛенВО, были профессионалами в оперативно-розыскном деле, и Егорьев излагал только суть. Он знал, что его понимают. Он даже мог представить мысли каждого.

— Таким образом, — завершил он, — мы можем считать что имеем дело с организованной, законспирированной группой. В их распоряжении находится около девяноста килограммов тротила.

В кабинете повисла тишина. В ней негромко шипел конец бикфордова шнура.

— Предлагаю высказать свои соображения, — сказал Яковлев. — Времени у нас немного.

Все автоматически посмотрели на часы. До взрыва оставалось меньше восьми часов.

— А утренняя стрельба на Большеохтинском мосту может иметь отношение к… — начал ставить вопрос генерал-майор, заместитель командующего военным округом. Он единственный из всех собравшихся был в форме.

— Нет, — быстро ответил начальник ГУВД. — Там другая ситуация. Оперативники Красногвардейского РУВД ехали на задержание. Произошло ДТП… во втором автомобиле находились бандиты из известной группировки. Все в состоянии наркотического опьянения, вооруженные. Пытались наехать на наших сотрудников. Оперативники вынужденно и обоснованно применили табельное оружие. В настоящее время ведется служебное расследование.

— Давайте не будем отвлекаться, — сказал губернатор, видя, что армейский генерал собирается еще что-то сказать. — Предлагаю доложить о мерах по безопасности в метро, на вокзалах… Вообще — в посещаемых горожанами местах.

— На метрополитене мы можем гарантировать девяностопятипроцентную безопасность, — отозвался Дубровский.

— Почему девяностопятипроцентную? — спросил губернатор.

— Мировая практика показывает, что даже при самой совершенной организации службы безопасности три-пять процентов риска остается.

— Вы назвали девяностопятипроцентный уровень. Каким образом поднять его до девяносто семи процентов?

— У меня всего две собаки, способные работать по ВВ. Хотелось бы получить еще кинологов с собаками. Если операция затянется…

— Где можно взять обученных собак? — спросил Яковлев.

— В Москве, — ответил Дубровский. — Но Москва делиться не любит.

— Собаки будут, — сказал губернатор. — Еще какие проблемы?

— Хорошо бы, чтобы из столицы командировали к нам и своих спецов — определителей оружия.

• Предыдущая
• 32/89
• Следующая