Наемники - Коршунов Евгений Анатольевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/67
• Следующая

Глаза Эбахона были широко раскрыты, он смотрел куда-то сквозь Петра, сквозь стены холла, сквозь каменную чашу холмов, окружавших Обоко.

И Петр понял, что губернатор произносит слова, которые все другие услышат завтра в полночь.

— И все же не понимаю, зачем понадобился вам именно я, — сухо сказал он. — К тому же тайна, которую вы мне доверяете, останется тайной только до завтра.

— Нет, даже только до того момента, когда вы войдете в «Эксельсиор» сегодня вечером, — уточнил губернатор. — Я попрошу вас сообщить о том, что вы от меня услышали, вашим коллегам.

«Значит, я не арестован, — подумал Петр. — Значит, губернатор действительно не знает, что я был вместе с Даджумой. И не по его приказу кто-то сунул мне в ящик тумбочки „черную смерть“… Но все же меня привезли в Обоко не для того, чтобы присутствовать на репетиции завтрашнего выступления правителя Республики Поречье…»

— Кроме этого, у меня к вам есть предложение, — словно издалека донесся до него голос губернатора. — Я предлагаю вам место моего советника.

Последняя фраза была произнесена отчетливо, почти торжественно.

— Что? — не сразу дошел ее фантастический смысл до Петра.

— Я предлагаю вам быть советником при президенте независимой Республики Поречье, — еще отчетливее повторил губернатор.

Петр рассмеялся:

— Позвольте мне расценить это как шутку, ваше превосходительство?

Эбахон молчал, не сводя с Петра своих больших выпуклых глаз. И Петр разозлился:

— Я требую немедленно отправить меня в Уарри! Сначала вы похищаете меня. Потом я слышу какие-то дурацкие предложения…

— Я еще не все сказал, мистер Николаев, — холодно перебил его губернатор. — Я делаю вам предложение, которое вы не сможете не принять.

— А если все-таки не приму? Губернатор усмехнулся:

— Вы, конечно, читали «Десять маленьких негритят» Агаты Кристи? Так вот, если вы помните, все десять героев этой захватывающей книжки погибали один за другим… при таинственных обстоятельствах. Вас, прилетевших из Луиса, здесь тринадцать. Чертова дюжина — это ведь повеселее, чем просто десяток. И я обещаю вам, что они будут умирать по одному, если только вы… не будете благоразумны…

В голосе губернатора была такая холодная жестокость, что Петр содрогнулся:

— Это преступление!

— На войне как на войне. А что здесь будет война — предсказать нетрудно.

Петр вскочил.

— Но зачем я вам? — почти выкрикнул он. — Американцы, англичане, тот же Джеймс Аджайи… возьмут на себя эту роль с радостью.

— А мне нужен русский. Именно русский, советский. И вас мне послал сам бог! — Эбахон цинично усмехнулся. — Хотите вы того или нет, но вы будете в моей игре… нет, не простой пешкой! Сильной фигурой, которой я буду угрожать тем, с кем я начинаю эту игру. Пусть они думают, что я сговариваюсь с русскими, а вы — полномочный представитель Москвы. И чем настойчивее вы будете опровергать это, тем лучше… тем больше у них будет подозрений. И не делайте глупостей, Питер. Аджайи не случайно показал вас Блейку распивающим со мною виски как со старым другом. Он — хитрая лиса, он умеет вести торг.

Он отхлебнул виски, не сводя с молчавшего Петра прищуренных глаз. Потом продолжал:

— Я не нуждаюсь в вашем ответе. Вы… вернее, ваше имя… сейчас полностью в моей власти. Игра уже идет. И помните, что жизнь ваших коллег-журналистов зависит от вас. Вы, русские, гуманисты. Так не забывайте же об этом!

Подполковник неторопливо поднялся из кресла: кряжистый, бородатый, расправил плечи и потянулся за бронзовым звонком на каминной доске:

— Сейчас вас отвезут в Уарри, и я надеюсь на ваше благоразумие.

Он позвонил, на пороге вырос все тот же дежурный офицер.

— Доставьте, пожалуйста, господина советника в Уарри. Петр вскинул голову, хотел было возразить, но понял, что это ни к чему, и пошел к двери.

— И не забудьте, что среди «маленьких негритят» и ваш польский друг. Ведь вы не хотели бы доставить ему… неприятности, а? — услышал он уже на пороге голос губернатора.

…Сон не шел. Петр думал о чудовищной провокации, которую затевали Эбахон и этот прожженный интриган Аджайи, решившие разыграть «советскую карту», чтобы продаться как можно дороже… англичанам? Американцам? Тем, кто больше даст. А дадут больше, конечно же, американцы. Британский лев давно уже порастерял свои зубы!

Петр встал с кровати и принялся ходить по комнате. «Как зверь в клетке», — подумал он о себе. И его охватила ярость: нет, он вырвется! Он должен вырваться! Мы еще посмотрим — в вашей ли я власти, господа Эбахон и Аджайи! Но сначала надо успокоиться, собраться, взять себя в руки, все проанализировать… Все, начиная с визита к майору Нначи… там, в Луисе!

«Интересно, знал ли майор Нначи о том, что „день икс“ наступит так скоро? — думал Петр. — Конечно, не знал. Он все еще надеялся выиграть время и укрепить свой режим: ему хотелось во что бы то ни стало убедить „Шелл“, что ее нефтяным полям ничего не грозит. Чудак, он все еще верил в добрую волю „Шелл“, а она… (Петр горько усмехнулся.) Нет, не случайно этот хитрый лис Аджайи приехал к губернатору с маленьким англичанином!»

Потом ему вспомнился смертельно раненный Даджума, быстро чернеющая вода… Бедняга надеялся, что Петр сумеет предупредить о «дне икс», что ему удастся вовремя оказаться на том берегу, за Бамуангой. Но кто-то следил за Даджумой. Кто? Неужели же Эбахон действительно не знал о гибели своего начальника штаба?

Петр пошел в ванную и напился воды — прямо из-под крана: в отеле «Эксельсиор» имелись свои очистительные установки, и амебной дизентерии, этого бича тропиков, опасаться было нечего.

Вернувшись из ванной, он понял, что так и не заснет: закутался в одеяло, уселся в низкое пенопластовое кресло и вытянул ноги.

За окном стояла глухая тьма. Ровно гудел кондиционер, навевая прохладу и покой, но покоя не было.

Может быть, стоило рассказать все Войтовичу? Но, собственно, он ведь вчера все ему и рассказал. Все, кроме…

— Ерунда! — раздраженно сказал Петр вслух. Он зевнул, глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Проснулся он от настойчивого стука в дверь и не сразу понял, где он.

Комната была залита ярким солнечным светом.

Петр вскочил и, завернутый в одеяло, как в плед, пошел к двери:

— Кто там?

— Ты жив? — донесся из-за двери веселый голос Анджея. — Тогда открой.

Он вошел, свежий, отдохнувший за ночь, но, взглянув в лицо Петра, сразу же насторожился:

— Ты что? Опять какое-нибудь приключение?

— Что-то не спалось, — вяло ответил Петр и пошел в ванную. — Подожди, я сейчас…

Войтович посмотрел на часы:

— Поторапливайся, здесь подают завтрак до половины десятого, а сейчас уже… девять пятнадцать.

Горячая вода, холодная. Горячая, холодная, горячая… Брр! Хорошо! В голове просветлело. Петр повернул кран и принялся с силой растираться толстым мохнатым полотенцем.

— А как там наши коллеги?

— Шумят — опять не работает почта! Ты же им вчера такое наговорил…

— Ничего, кроме того, что просил передать им губернатор, — сказал Петр, выходя из ванной. — Только то, что сегодня в полночь мятежники объявят о создании Республики Поречье. Ну и… ответил на некоторые вопросы.

— Некоторые!

Войтович взял с вешалки у кровати брюки Петра и кинул их ему:

— Лови!

— Конечно, некоторые!

Петр прыгал на одной ноге, стараясь попасть другой в брючину.

— Но сам факт! Сам факт, что именно ты, советский, первым сообщаешь о начале мятежа. И что именно тебя губернатор вызвал в Обоко для конфиденциального разговора… это, по-твоему, для западных журналистов, привыкших видеть лес за каждым деревом, ничего не значит?

— Черт! — вырвалось у Петра. — Ты думаешь, они считают, что я рассказал им не все?

Войтович кивнул:

— Они в этом совершенно уверены! — Он взглянул на часы и заторопился. — Пошли завтракать! Его величество не будет напрасно расходовать газ, подогревая кофе индивидуально для каждого опоздавшего.

• Предыдущая
• 18/67
• Следующая