Рукопашная с купидоном - Куликова Галина Михайловна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая

– Он встретится с ними инкогнито, – успокоила его Лайма. – Только самые близкие приверженцы знают о его визите.

– Если неоатеисты следят за этими «Оставшимися», кто-нибудь из них обязательно припрется в кинотеатр.

– Его не пустят.

– Тогда они постараются пристрелить нашу птичку с какой-нибудь прилегающей к кинотеатру крыши.

– Значит, ты поедешь туда заранее и проверишь все подозрительные места.

Прежде чем запустить Бондопаддхая в апартаменты, Медведь опустил жалюзи и обследовал все углы, а Корнеев целых полчаса искал «жучки», разгуливая по комнатам с какой-то усатой дрянью. Затем они вдвоем загерметизировали швы вентиляционных отверстий, с помощью специальных железок укрепили дверь, развинтили, а потом свинтили телефонный аппарат.

Несмотря на уверенный тон, каким Лайма отдала распоряжение, никакой уверенности она на самом деле не чувствовала. Что-то ее напрягало. Но что именно? Она некоторое время смотрела на свои туфли, потом вскинула голову и сказала:

– Подождите. Если неоатеисты знают, что Бондопаддхай прилетел в страну под именем Мегхани, – а они это знают, раз встретили его у трапа! – значит, они вычислят нас прямо сегодня! Обзвонят гостиницы и спросят: не останавливался ли у вас господин Мегхани?

– Жека, объясни, – потребовал Медведь.

Корнеев промычал что-то нечленораздельное.

– Жека!

Корнеев вздрогнул и уронил очки на колени. Поднял глаза и рассеянно ответил:

– Я зарегистрировал пророка и его помощника по другим документам.

– По каким – другим? – опешила Лайма. – Откуда другие документы? Нам же не давали.

– Ну... Я сегодня ночью немного поколдовал...

«Неужели можно сделать фальшивые документы на компьютере? – подумала Лайма. – Похоже, они и людей скоро начнут подделывать на компьютере?»

– Ничего получились книжечки, симпатичные, с визами. Все, как положено.

– Для гостиницы сойдет, – словно подслушав ее мысли, сказал Медведь. – Но кинотеатр меня смущает. Думаю, нужно смотаться туда прямо сейчас. Мне и Жеке. Завтра утром будет уже слишком поздно – не успеем подготовиться.

– А Евгению обязательно ехать? – спросила Лайма, которая не хотела оставаться с индусами одна.

Вот если бы индусы сами ее охраняли – другое дело. Перед ее глазами пронеслись сцены тысяч кинофильмов, просмотренных за последние годы. В комнату врываются люди в камуфляже с автоматами наперевес и – тра-та-та! – укладывают всех, кто в ней находится. Главное, они никогда не рассматривают – не затесался ли кто-нибудь посторонний. А она-то даже не посторонняя, она – спецагент, который должен в одиночку отразить натиск врагов, сколько бы их там ни было.

– Конечно, мне ехать обязательно, – откликнулся Корнеев. – Я отыщу в базах города план застройки, и мы в два счета определим наиболее удачные места для засады. Сообразим, где может спрятаться снайпер. А потом прикинем, как довести пророка до кинотеатра так, чтобы его не кокнули.

– А как это ты прикинешь? – заинтересовалась Лайма.

– Спросим у компа, он рассчитает нам такой путь, по которому можно безопасно попасть в кинотеатр. Куда пули не долетят.

«Спросим у компа!» – восхитилась про себя Лайма.

– Не волнуйся, до утра можно жить спокойно, – заверил ее Медведь, – никто в этот номер не вломится.

– Вы что, до утра не вернетесь?! – в ее голосе послышались интонации истеричной жены.

– Вернемся, конечно, вернемся. Жека, дай «ствол».

Корнеев полез в рюкзачок, который принес из машины, и добыл оттуда аккуратный сверток.

– Возьми, – он протянул сверток Лайме.

Ее первой реакцией было – отказаться. Усилием воли она заставила себя протянуть руку и взять оружие. Вероятно, это все-таки пистолет. Ствол. Естественно, что же еще? И куда его девать?

– Спрячь в сумочку, – посоветовал Медведь. – На себе негде.

Он окинул ее всю сосредоточенным взором, и Лайма немедленно захлопнула коленки, как моллюск створки раковины. Черт побери, надо переодеться в брюки. Не дело это – служить родине в юбке. Правда, за годы работы в вузе, а потом в Центре культуры она так привыкла к юбкам и пиджакам, что брюки теперь считала чем-то неуютным, противоестественным.

– А гранаты у нас нет? – напряженно спросила она.

Граната казалась ей более действенным и простым в обращении оружием. Вытащил чеку, бросил в дверь – и привет, бандиты.

– Не думаю, что неоатеисты, – весело заявил Корнеев, – решатся на открытое выступление: ворвутся в гостиницу, устроят стрельбу. Скорее всего они будут действовать очень аккуратно. Я тут кое-что про них нарыл. Надо же знать своих противников. Почитай, пока нас не будет.

Он протянул Лайме несколько распечаток, и она важно кивнула в ответ. И все-таки было жаль, что в их арсенале не оказалось гранаты. Она бы чувствовала себя гораздо спокойнее.

Как только Медведь и Корнеев вышли из номера, Лайма закрыла дверь на замок, подтащила к ней кресло и села, скрестив руки на груди. Бондопаддхай, который, конечно, и в голову не брал, что в этой «обширной и гостеприимной стране» кто-то может охотиться за его скальпом, появившись из спальни, был сильно удивлен той позицией, которую Лайма заняла в его номере.

– Вы не хотите пойти к себе и отдохнуть?

Они сняли еще один, смежный номер, чтобы отсыпаться там по очереди.

– Нет, – ответила она, с замиранием сердца ожидая, что этот тип сейчас выразит желание пойти погулять. – Я должна быть рядом с вами. Ваша жизнь бесценна для верующих.

Получилось достаточно высокопарно для того, чтобы Бондопаддхай растрогался.

– А я, пожалуй, пойду прилягу. Перелет был долгим.

В этот момент в коридоре загрохотало что-то железное, послышалось чертыхание, звон стекла и вскрик: «Машка, менеджер тебя убьет!» Из чего можно было сделать вывод, что горничная уронила поднос. Лайма и пророк вздрогнули, а Пудумейпиттан внезапно упал на пол, закрыл голову двумя руками и затрясся.

– Что с ним? – обеспокоилась Лайма.

– Боится нападения, – объяснил пророк. – Однажды мы оба оказались под огнем, когда террористы ворвались в кафе. Это было в Германии в позапрошлом году. С тех пор он сильно нервничает, если слышит громкие звуки.

Пудумейпиттан нервничал не так, как обычно нервничают мужчины. Он не мрачнел и не ходил по комнате, насупясь и не отвечая на вопросы. Лежа на полу лицом вниз, он неожиданно принялся выть так тонко и пронзительно, что сердце Лаймы сжалось до размеров сливовой косточки.

– Боже! – воскликнула она. – Неужели нет никакого способа его успокоить?

– Он сам успокоится, – махнул рукой Бондопаддхай и как ни в чем не бывало отправился спать.

В дверь тем временем настойчиво постучали. Лайма отодвинула кресло и спросила:

– Кто там?

– Горничная, – ответил испуганный голосок. – У вас все нормально?

Лайма опасливо приоткрыла дверь и, убедившись, что это действительно горничная, позволила ей взглянуть на валяющегося посреди комнаты Пудумейпиттана.

– Наш гость молится своему богу, – сказала она.

Гость между тем продолжал голосить, а для полного счастья начал еще вскидывать и опускать голову, трескаясь лбом о паркет. Увидев, что индус вопит сам по себе, а вовсе не потому, что его пытают, горничная совершенно успокоилась и строго заметила:

– Скажите ему, что после одиннадцати у нас не молятся.

– Обязательно скажу, – фальшиво улыбнулась Лайма.

Пудумейпиттан неожиданно затих на полу, она заперла дверь, но не успела усесться в кресло, как зазвонил мобильный телефон. Не тот, который ей выдал Дубняк, а ее собственный. «Болотов» – высветилось на экранчике.

– Привет, Алексей! – напряженно сказала Лайма.

Чувствовала она себя при этом так, как будто Болотов застал ее в постели с другим мужчиной. Лайма даже покраснела и села очень прямо, как школьница, которой сделали замечание. Господи, она так долго выстраивала свою жизнь! Все раскладывала по полочкам, училась вести себя самым достойным образом, добивалась уважения коллег... И вот – пожалуйста: сидит в гостинице с двумя индусами, за которыми охотятся убийцы, в сумке у нее пистолет и фальшивый паспорт. А ночевать она собирается в обществе двух агентов безопасности.

• Предыдущая
• 27/62
• Следующая