Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович - Страница 63

Опущенные веки она поднять не в силах — Старается, бедняжка, но тяжкий холод — в жилах. Шепнуть мне что-то хочет, пока я жив и молод, Но губ разнять не может — такой сжимает холод.

Твои худые руки в моих ладонях, мама,— Как два листочка в глуби широкого кармана, Как два листка опавших, прозрачных, легких, чистых, Как в крапинках, в прожилках два листика пятнистых.

Стою у изголовья. Вокруг прозрачной мамы Висят сынов портреты — струится скорбь за рамы. Но мама их не видит… И вот глядят из тени Очки, которых мама уж больше не наденет.

Я и море

Белеет мгла… Ты с кем всю ночь в разладе Металось, море, под моим окном? Опять с утра в твоей зеркальной глади Я сам себя увидел пацаном!

Морской простор, зеленый, синий, белый, Шутя смывает возраста следы… С утра — дитя, но грянул полдень зрелый — И юность вновь, чьи помыслы чисты!

А волны дико мчатся с конским храпом — А ну-ка, всадник, оседлай коней! И тянет глубь, раскрыв объятья храбрым. А тяга вглубь, до дна,— всего сильней!

Полночных волн отчаянная сила Выталкивает нас из забытья. Старик и море — это возраст мира, Жестокая бессонница моя.

Твой возраст, море, двадцать раз менялся — С утра до звезд! Воспели мы с тобой Две темы — жизнь и смерть. Но вдруг раздался Ночной прибой — последний возраст мой.

***

— Белокрылая птица небесная, Я, как ты, на земле родился, Так открой мне, царица небесная, Тайну — как полететь в небеса?

Отвечала мне птица, взлетая: — Птицы крошечны, птицы легки. Видишь, телом не больше цветка я, А мечты мои так велики!

— Белокрылая птица небесная. На земле родились мы, как ты, И у нас ведь, царица небесная, Не тела велики, а мечты!

Отвечала она, в поднебесье Надо мной продолжая полет: — Есть у птицы заветная песня, Эту песню все небо поет!

Я кричал ей: — Постой, дорогая, Не скрывайся в заоблачной мгле! Слышишь, песни я тоже слагаю, Их поют на родимой земле.

Перед тем как за облаком скрыться, Отвечала она с вышины: — В синем небе летает, как птица, Только тот, кому крылья даны.

Ох, бескрылые руки, ладони, С отпечатками прожитых лет!.. Птичьи стаи летят в небосклоне, С грустью думаю, глядя им вслед:

Лучше я бы летел в небосклоне, А они бы глядели мне вслед!..

***

Что — этот мир? Неукротимый бег, Полет, круженье Дня и Ночи, Тьмы и Света. Что — синь небес, где Млечный Путь из млечных рек? Планет живая матерь — вот что это! А что — огонь, и воздух, и вода? Земля ведь родила их молодая, Ее детьми считал я их всегда, Я с ними рос, в одном кругу играя. А кто я? Сын Земли в кругу родном. Дитя Земли — на языке одном Поэт свободно говорит с огнем, С водой и с воздухом родным, напоминая: А что — Поэзия? Совсем не сирота,— Ведь ей и мне огонь, и воздух, и вода — Родные братья и сестра родная.

***

Собственному преданный исламу, Чьи не слишком строги письмена, На поклон придя к Омар Хайяму, Осушил я полный рог вина.

И, оставшись трезвым, как арыки, Вопрошал, душевен я и прям: — Чей ты будешь? Персы и таджики Спорят из-за этого, Хайям?

Словно из таинственного храма, Прозвучал ответ его сквозь смех: — Я не беден, и богатств Хайяма Под луной хватить должно для всех.

***

— Чем ты, как солнцем, полна, Голова? — Мыслями о тебе. — Губы, Какие вам любы слова? — Венчанные тобой. — Очи, Чем вы очарованы так? — Ликом твоим, Любовь! — Кровь, Чей несешь ты потомственный знак? — Страсти твоих рабов.

— Уши, Что слаще вам доброй молвы? — Исповеди твои! — Руки, Что делать желаете вы? — Вновь обнимать тебя!

— Грудь, Обращаешь ты что в облака? — Вздохи твои, Любовь! — Сердце, Что гордо несешь сквозь века? — Раны твои, Любовь!

— Жизнь, Кто разжег тебя в мире, ответь? — Кто, как не ты, Любовь! — Кто разжигать тебя будет и впредь? — Кто, как не ты, Любовь!

Верьте мне

…верь, взойдет она… А.С. Пушкин

Нет, я не прошу любви у ближних… Верить их прошу в мою любовь; От предосторожностей излишних Беды к нам являлись вновь…

Там, где веры нет — звучит все глуше Совесть… По проторенной тропе Конь несет… И проникает в душу Ненависть друг к другу и к себе.

Дайте веру мне… Я брата нежность И надежность друга отдаю, Звучность песен, и мечты безбрежность, И любовь свою, и жизнь свою.

Веру подарите — в небо пряну, Красотой вас одарю вдвойне, Одолею дали океана И вернусь к вам, побывав на дне.

Дайте веру — горы переставлю Иль свалю ударом кулака. И не то что лань — змею заставлю Под чунгур плясать наверняка.

Верьте мне… Ведь слишком осторожный Брата дом поджег, затем и свой. Эти могут, хоть и ненарочно. Невзначай спалить и шар земной…

Человеку верю я безмерно, Иначе — не прожил бы и дня… Вы друг в друга преданно и верно Верьте, люди! Верьте и в меня…

О трех песнях

Знаю песни старцев о былом — Я внимал им в детстве день за днем. Знаю песни юных о любви — До сих пор пою их — как свои.

Знаю песни о мечте детей — Близок мне их лепет без затей. Те три песни, память, сохрани, Хорошо, что разные они.

Если б все одно и то же пели, Как бы скучен мир был, в самом деле! А текла б одна река — едва ли Волны б в океане бушевали.

И земля бы наша не крутилась, Круглая — она б остановилась. Не крутилась бы, а стала праздно, Если б жизнь была однообразна…

Песни зимних вьюг знакомы мне О грядущих зорях, о весне. И ветров осенних песни я Знаю — печали бытия.

Знаю песни лета и весны О бездонности голубизны… Те три песни, память, сохрани, Хорошо, что разные они.

Если б пели все одно — едва ли Птицы отлетали, прилетали… И одна звезда во тьме небесной, Заскучав, погасла бы безвестной…

Даже пальцы — знают все отлично — На одной руке и те различны… Пусть же разные звучат повсюду Песни — я подхватывать их буду…

***

Как будто с далекой дороги домой, Усталый, едва лишь успел возвратиться, Я к мыслям своим беспокойным порой С настойчивой просьбой спешу обратиться. Я им говорю: много дел у меня, Оставьте в покое меня, заклинаю, Как ночью очаг с языками огня, Когда все уснули, заботы не зная, Как старый чунгур, что в руках отдрожал, Все спев, что ему полагалось, умело. Оставьте в покое, как в ножнах кинжал, Когда уже битва давно отгремела. Оставьте в покое, как люльку в углу, Когда из нее уже вылез владелец, Как шубу, что сброшена: дело — к теплу, И в зелень земля и деревья оделись.

Но мне беспокойные думы мои Отказом тотчас отвечают сурово: По просьбе твоей не уйдем — не моли! Мол, мы ведь приходим к тебе не по зову. Мол, пальцы твои мы, твоя седина, Глаза, что глядят то добрее, то строже, — Любовь твоя, сон твой и ночи без сна — И если нас нет — значит, нет тебя тоже…

***

В далеких странствиях написанные мной Стихи сжигаю я теперь без сожаленья. И вот сквозь дым плывут в нечеткости ночной Два женских облика, два лика, два виденья.

Одна из женщин ты, которой рядом нет, В другой же — облик всех, кого встречали взоры. Ты — столб опорный, ты — очаг: тепло и свет. В других же воплощен мир, что лишен опоры.

Вертись, крутись, как мяч, мир — с холодом, с жарой, Крути материки и облики в пространстве. Снег — на одной горе, дождь — над другой горой: Таков подлунный мир в своем непостоянстве…

О милая, когда пред взором в некий час Вдруг облики встают, и лица, и блужданья, Смеется всякий раз слеза, что пролилась, А смех не отличить от горького рыданья…

Мой конь

Кричит, встав на ноги едва, Мальчишка, время торопя: Где ты, мой конь, где ты, мой конь? Я оседлать хочу тебя! А юность, что всегда права, Кричит, внемля его мольбе: Я на коне, я на коне, Навстречу я спешу тебе!

Столетний старец и во сне Зовет, в глухой тоске мечась: Где ты, мой конь, где ты, мой конь, Куда ты поскакал сейчас?.. А молодость его, огонь, Отставший от него, — в ответ: Я на коне, я на коне, Но не догнать тебя уж, нет…

И я, уставший от погонь За песнями, на склоне дня Зову: где ты, где ты, мой конь? Не ускакал ли от меня? И песни с горных склонов мне, Как эхо, молвят в тот же час: Пока еще ты на коне, Хоть и слетал с него не раз…