Выбери любимый жанр

Мемуары 1942–1943 - Муссолини Бенито - Страница 28


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

28

Однако минутного размышления над тоном сообщений было бы достаточно, чтобы закрались сомнения, по крайней мере, относительно их правдивости. Истина могла означать только одно: «Арест дуче и подготовка к капитуляции». Разве не показалось странным, что объявление о моем смещении не сопровождалось ни единым словом оценки моей работы и признания заслуг? Я не имею в виду письма, написанные собственной рукой, которые король посылает своим генералам по определенным случаям. Но разве человек, который двадцать один год прослужил стране и в мирное время, и во время войны, удостоенный после захвата Абиссинии высшей военной награды, – разве такой человек не заслуживал хотя бы одного слова благодарности, в котором не откажут и посредственному слуге?

И если в коммюнике ничего подобного не было, почему мне не разрешили выступить с прощальным словом перед войсками или не дали какой-либо возможности быть услышанным нацией? Почему они даже не упомянули о передаче моих полномочий новому главе правительства? Почему такое странное молчание? К чему такая скрытность?

В это время циркулировали самые фантастические слухи – по одной из версий, распространенной при дворе, я был гостем короля на одной из вилл и что через несколько дней, когда страсти поутихнут, я появлюсь вновь. Волнения, организованные превосходным образом, затихли рано утром 26-го, после того как толпа позволила себе безумные выходки и эксцессы, на которые пресса отреагировала спокойно.

Месяц «свободы»

Начиная с утра 26-го ни у одного фашиста не осталось ни малейших сомнений относительно характера, масштабов изменений и намерений правительства Бадольо; это было правительство, точно нацеленное на непосредственное разрушение всего созданного за двадцать лет фашизма в области идеологии, организации и всего прочего. И занимались этим жалким делом те люди, которые до 10.29 вечера 25 июля провозглашали себя фашистами, хотя они состояли в партии разное время – некоторые были членами со дня ее основания. Между тем был приказ игнорировать мое существование – мое имя должно быть похоронено и придавлено могильным камнем молчания. Я был трупом, о чьей смерти они еще не решались сообщить. Так начался август 1943 года – месяц бесчестья, предательства и капитуляции.

Подверглось поруганию все связанное с фашизмом – даже мертвые! Исполнителями политики Бадольо (а они исполняли свою задачу с дьявольской энергией, какую трудно даже представить) являлись офицеры и солдаты того корпуса[99], который я так хвалил и защищал и численность которого за первые шесть месяцев 1943 года выросла до внушительной цифры в 156 тысяч человек.

Это был месяц «свободы» – свободы с комендантским часом и состоянием осады, свободы, заключающейся в дискредитации всего связанного с фашизмом. Не жалели никого. Подозревали, что не было ни одного партийного деятеля, который бы не прятал в своих погребах слитки золота и похищенные продовольственные припасы.

Англичане приветствовали мое свержение как величайшую политическую победу года, и в августе они осуществляли воздушные налеты с исключительной жестокостью, для того чтобы ослабить дух сопротивления нации и подготовить ее к капитуляции, о которой уже упоминалось.

Разруха в стране и смятение в умах теперь достигли таких масштабов, что уже могли вызвать определенный дискомфорт при королевском дворе.

Меморандум короля

Среди многих документов, которые «дезертиры 8-го сентября» не сумели спрятать недалеко от швейцарской границы, как они планировали, был один очень важный, на котором сверху было написано рукой Бадольо:

Меморандум, составленный Его Величеством королем и врученный мне во время аудиенции 16 августа 1943 года.

БАДОЛЬО

Вот подлинный текст меморандума[100]:

Нынешнее правительство должно сохранять и отстаивать во всей своей деятельности характер «военного правительства», как это провозглашается в его заявлении от 25 июля и ясно следует из его состава: глава правительства – маршал Бадольо; министры – исключительно технические специалисты.

Решение политических проблем должно быть отложено на будущее до формирования нового правительства и должно происходить в совершенно иной, более спокойной обстановке в стране.

Обещание, данное королем в его воззвании, под которым стоит вторая подпись – маршала Бадольо, – должно быть выполнено: «Никаких взаимных обвинений не будет допущено».

Определенно должно прекратиться исключение из общественной деятельности всех бывших членов фашистской партии.

Все итальянцы, убежденные в своей вере, должны иметь равные права и обязанности служить своему королю и своей стране.

Должна быть предпринята проверка отдельных должностных лиц с целью смещения недостойных и наказания виновных.

Никакая деятельность никаких партий не должна быть разрешена. Им также не должна разрешаться никакая печатная пропаганда, касается ли это лейбористско-демократической, республиканской партии или какой-либо другой. Имеет хождение множество документов, авторство которых вполне очевидно и выпуск которых «сурово карается существующими законами».

Любая толерантность есть слабость, любая слабость есть отсутствие верности стране.

Комиссии, в избытке учрежденные министерствами, неблагоприятно воспринимаются здоровой частью населения; у всех находящихся за границей или внутри страны может сложиться впечатление, что каждая ветвь общественного управления определенно коррумпирована. Народ боится, что система законов будет пересматриваться при любых изменениях в правительстве.

Если сохранится первоначальная система, то мы придем к абсурдности безоговорочной оценки действий самого короля и даже их осуждению.

Основная масса бывших членов фашистской партии, которые честно выполняли свой долг, а сейчас неожиданно устраняются от всякой деятельности, не имея за собой какой-либо вины, будет приведена к тому, что их организация и способы действия трансформируются в экстремистские партии, и это в будущем добавит сложностей любому законному правительству.

Большинство из них, ощущая себя покинутыми королем, преследуемыми правительством, осуждаемыми и оскорбляемыми незначительным меньшинством старых партий (которые в течение двадцати лет безразлично соглашались на любой компромисс и допускали ассимиляцию своих собственных политических тенденций), это большинство через короткий промежуток времени вновь появится на площадях, выступая в защиту буржуазии против коммунизма, но на этот раз они будут решительно склоняться влево и отходить от монархии.

Сейчас мы переживаем трудное время. Для правительства будет легче, если все итальянцы, освободившись от страха новых репрессий, прошедшие проверку по единым, хотя и суровым критериям, смогут вернуться к нормальной жизни, которая для всех честных людей без исключения началась 25 июля, как это торжественно обещал король.

Сожаления и опасения монархии

Здесь заканчивается королевский меморандум, значение которого очевидно. Что ответил маршал, которому записка была передана лично, неизвестно. Ясно, что уже к середине этого злосчастного августа Виктор Савойский начал испытывать страх за свое будущее. Он запустил эту лавину и теперь, видя ее ускоряющееся движение, попытался его замедлить. Слишком поздно! Казалось, что он сожалеет по поводу уничтожения режима, в рядах которого он имел искренних и многочисленных сторонников, но теперь жребий был брошен. Если бы даже Бадольо и хотел это сделать, он уже не мог освободиться от тех, кто помогал ему в осуществлении государственного переворота, чьим заложником он стал и с помощью кого он теперь вынужден был сглаживать переход к сентябрьской капитуляции.

вернуться

99

Имеется в виду корпус карабинеров.

вернуться

100

Трудно определить аутентичность документа. Римская либеральная (т.е. консервативная) газета «Рисорджименто либерале» от 26 августа 1944 г., публикуя его как отрывок из книги Муссолини, склонна была поверить в его достоверность, так как «он точно соответствует намерениям Виктора Эммануила». Аутентичность впоследствии была подтверждена Бадольо.

28
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело