Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия - Страница 139

• Предыдущая
• 139/166
• Следующая

В соседней комнате послышались голоса: чуть приглушенный Раневского и рассерженный графа Завадского. Мари прислушалась:

- Ты не пойдешь один! Это может быть ловушка! – упрямо твердил Андрей.

- Ты ведь знаешь почерк Софи. Это она писала, - тихо возразил Александр. – Как я могу не пойти на свидание с собственной женой? – грустно усмехнулся Раневский.

- Я не верю, что она сама, по собственной воле могла написать подобное, - возразил Завадский.

- Мы не узнаем о том, ежели я не пойду.

- Я пойду с тобой, - отрезал Андрей. – Я буду ждать тебя у кладбища.

- Нечего сказать, приятная компания, на ночь глядя, - улыбнулся Раневский. – Ежели письмо все же дело рук Чартинского, то, вероятно, я там и останусь.

Раневский шагнул к двери, разделяющие его покои с комнатой Мари. Madame Домбровская поспешно отошла в самый дальний угол комнаты. Не хотелось бы, чтобы он догадался о том, что она подслушивала.

- Puis-je entrer? (Могу я войти?) – постучал Раневский.

- Entre, mon cher, - отозвалась Мари.

Улыбаясь, она шагнула ему навстречу.

- Машенька, - улыбнулся в ответ Раневский, - жаль, что этот вечер я не смогу провести с вами.

Мари отметила, что улыбка не затронула его глаз. Взгляд был сосредоточен и холоден, будто хотел лишь убедиться, что она остается в неведении, относительно дел, что творятся вокруг них и не смешает его планов на сегодняшний вечер.

- Вам уже наскучило мое общество, Alexandre? – обиженно поинтересовалась она.

- Нисколько, ma chйrie. Дела требуют моего присутствия в другом месте, - Александр заправил темную прядь, выбившуюся из прически Мари ей за ухо, коснувшись костяшками пальцев бледной щеки.

- И какое же это место? Игорный стол или бордель? – намерено провоцируя его на ссору, взвилась Мари.

Хотелось вывести его из себя, заставить признаться в том, что за дела его ожидают нынче вечером, но Раневский не поддался. В этот раз выдержка ему не изменила.

- Ни то, ни другое, mon coeur. Все о чем я вас прошу, это верить мне.

- Когда вы вернетесь? – сдалась Мари.

- Я не знаю, душа моя. То не от меня зависит, - вздохнул Раневский.

Сначала Раневский поддавшись на уговоры Андрея все же собирался взять с собой оружие, но после передумал. Зарядив один из тех дуэльных пистолетов, которые повсюду возил с собой, он решил, что справится и без него. Если Софья все же придет на эту встречу, в чем он уже не был уверен, тогда наличие пистолета, в чьих бы то ни было руках, может подвергнуть ее опасности. Когда стемнело, он вместе с Андреем выехал за ворота Сен-Мартен. До кладбища Монмартр было чуть более четырех верст. Накануне, всего седмицу назад, там велись ожесточенные бои за Париж, и потому место было довольно хорошо известно обоим.

- И даже не смотря на то, что Софи моя сестра, ты зря согласился на эту встречу, - вполголоса заметил Завадский. – Она не могла написать подобное пор собственной воле. Ее заставили, я уверен.

- Значит, сегодня я умру, - пожал плечами Раневский.

- Ты так спокойно говоришь о том? – поразился Андрей.

- Полно, Andrй. Не ты ли говорил, что от судьбы не уйти.

Ночь выдалась на редкость ясной. Полная луна хорошо освещала путникам дорогу. За воротами города было необыкновенно тихо. В предместьях жизнь с наступлением сумерек, как правило замирала, тогда как в самом Париже, все только начиналось. Силуэты двух всадников хорошо просматривались на открытой местности. Стараясь не упустить их из виду, Мари придерживала свою серую в яблоках кобылку, дабы не быть обнаруженной раньше времени. Было очень неудобно держать поводья одной рукой, но в другой она судорожно сжимала пистолет, который Раневский не взял с собой. Было жутко и страшно, но еще страшнее было оказаться одной, брошенной в Париже неверным любовником.

Глава 42

Ночь накануне встречи с Раневским Софья не спала. Адам пришел в ее покои, но к близости принуждать не стал. Чартинский уснул, обнимая ее обеими руками, словно даже во сне заявляя свои права на нее. Свечи в подсвечнике догорели и, зашипев, погасли. Софи осторожно высвободилась из объятий князя и отодвинулась от него как можно дальше. Адам что-то пробормотал во сне и, нащупав ее руку, ухватился за тонкое запястье. Уткнувшись лицом в подушку, Софья тихо заплакала: «Боже! Что же я наделала?! Что теперь делать? Ежели Раневский получил письмо, он обязательно придет. Уж таков его характер, не в его правилах отступать. А ежели придет, прямиком на пулю нарвется». Софья вытащила свою ладонь из руки Чартинского и поднялась с постели. Закутавшись в капот, она уселась в кресло около камина с ненавистью глядя на спящего Адама. Чартинский не собирался выполнять поставленных ею условий. Она сама собственными руками подготовила ловушку для Александра.

Софья никогда не входила на половину князя. Для нее порог его комнат был и порогом в их отношениях. И пусть все считали их супругами, но для себя Софи решила, что никогда по собственной воле не войдет к нему. По сути, это обещание самой себе было сродни детской игре: ежели я не сделаю того-то, то не случится того-то и дано оно было, чтобы сохранить хоть какую-то иллюзию независимости от Адама, но нынче, когда на карту было поставлено так многое, было не до смешных условностей, придуманных себе в утешение.

Обсуждая с Адамом условия сделки, она не оговорила самого главного: будущее своих детей. Если Чартинский согласен признать Михала и Анжея своими детьми без всяких оговорок, только тогда, она сама объявит Раневскому, что оставила его по собственной воле и уехала с Адамом без всякого к тому принуждения. В противном случае, она собиралась просить его вернуть ей письмо, и пусть тогда Александр сам разыскивает ее, ежели ему это нужно. Она долго стояла перед дверью, что вела из ее будуара на половину князя, но так и не решилась войти отсюда. Странное ощущение возникло у нее, когда она взялась за ручку двери. Она без малого ощущала себя предательницей, собираясь переступить этот порог, как то сделала бы настоящая княгиня. Потому она вышла в коридор и постучала в двери.

- Entrez! – вздрогнула она от резкого окрика.

Приоткрыв двери, Софья проскользнула в комнату. Сидя за туалетным столиком, Адам чистил дуэльные пистолеты. Щелкнул затвор, Чартинский поднял глаза и, перехватив, ее полный ужаса взгляд, отложил оружие.

- Это, прежде всего, для вашей же безопасности, София, - попытался успокоить ее Адам.

- Вы намереваетесь убить его, - выдавила она из себя.

- Ежели обстоятельства сложатся таким образом, что ничего другого мне не останется, то да, я сделаю это, - кивнул головой Чартинский. – У меня был шанс избавиться от Раневского в сражении под Можайском, но я его упустил. Ежели вы откажетесь поехать к месту встречи, я поеду один, - закончил он.

- Вы мерзавец, Адам.

- Я не единожды слышал от вас об этом, ma chйrie, - усмехнулся Чартинский. – Все зависит только от вас, София. Коли вы будете достаточно убедительны и сумеете заставить Раневского поверить в то, что оставили его по своей воле, он останется жив.

Хлопнув дверью, Софья выскочила в коридор. Ее всю сотрясала дрожь. Сиюминутное желание отомстить Александру, причинить ему такую же боль, какую испытала сама, обернулось для него смертельной ловушкой. «Я пойду, обязательно пойду, - прикусив костяшки пальцев, чтобы не завыть в голос, дала она себе обещание. – Ежели в моих силах уберечь его от пули, я сделаю это».

***

Пыльная дорога, похожая на серебристую ленту, хорошо просматривалась в призрачном лунном свете. Стук копыт гулко отдавался в ночной тишине. Пару раз Александру показалось, что на этой дороге они с Андреем не одни. Будто бы слышался приглушенный стук копыт где-то неподалеку, как будто кто-то старается следовать за ними на некотором расстоянии, держась обочины дороги, там, где земля помягче. Раневский оглянулся, но не увидел ничего кроме чернеющих на фоне ночного неба деревьев.

- Ты собираешься рассказать Мари? – поинтересовался Завадский.

• Предыдущая
• 139/166
• Следующая