Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия - Страница 155

• Предыдущая
• 155/166
• Следующая

Убрав письмо в ящик стола, Александр велел принести графин с бренди и рюмку. Тимофей помог ему стянуть сапоги, а после Раневский отослал его, желая остаться в одиночестве, дабы не было свидетелей его слабости.

***

Вернувшись в Вознесенское, Раневский не планировал наносить визиты. Менее всего ему хотелось возобновлять отношения с соседями. Неизбежно последуют расспросы. Любопытство, конечно, не порок, но только до тех пор, пока оно не касается его дел и лично его самого. Но скрыть тот факт, что он вернулся, не было никакой возможности. Всю последующую седмицу почти каждый, из живущих поблизости посчитал своим долгом, засвидетельствовать свое почтение хозяину Вознесенского.

Соседи весьма деликатно выражали ему свои соболезнования по поводу трагической смерти его супруги, и Раневскому пришлось не раз развеять сии заблуждения. Объяснить же, отчего Софья Михайловна отсутствует в усадьбе, было и вовсе нелегко. Новость о том, что чета Раневских разъехалась, довольно быстро облетела окрестности. Достигла она и соседнего Прилучного. В один из погожих июньских дней, в Вознесенское пожаловала с визитом Евдокия Ильинична, тетка Мари.

Вернувшись с прогулки верхом, Александр застал пожилую даму в гостиной, куда ее проводил дворецкий.

- Bonjour, madame, - склонился над протянутой рукой, Раневский, войдя в комнату.

- Александр Сергеевич, рада видеть вас, - улыбнулась Евдокия Ильинична. – Просите, что явилась к вам незваной. У меня к вам дело есть весьма деликатного свойства.

- Я слушаю вас, madame, - устроился он в кресле напротив соседки.

- Мне, право, неловко говорить с вами на эту тему, - комкала в руках носовой платок Евдокия Ильинична. – Речь о моей племяннице.

Раневский нахмурился, но промолчал, не желая облегчать нежданной посетительнице ее задачу.

- Мари, о, я не знаю, как выразить это словами, - вскинула на него полные слез глаза, пожилая женщина.

- Уж говорите, как есть, - сухо обронил Александр.

- Я не знаю, откуда ей стало известно о вашей размолвке с супругой, но с тех пор она сама не своя. Рвалась поехать к вам, - всхлипнула Евдокия Ильинична, поднеся к глазам платок. – Мне пришлось запереть ее в ее же покоях. Я так боюсь, что она сделает что-нибудь с собой. Она не вполне здорова.

- Чего же вы от меня хотите, madame? – холодно осведомился Раневский.

- Ах, Александр Сергеевич, меня пугают произошедшие с ней перемены. Иногда она будто забывает о том, что ездила в Европу с вами, и тогда жизнь наша становится вполне сносной и мирной, но стоит ей услышать о вас, она словно одержимой становится. Умоляю вас, поговорите с ней. Скажите, что все слухи о вашей размолвке с женой – ложь и домыслы. Вы ведь тоже в какой-то мере ответственны за нее.

Раневский долго молчал, выстукивая барабанную дробь кончиками пальцев по подлокотнику кресла.

- Madame, поверьте, я вовсе не желал того. Наверное, мне стоило еще в Польше настоять на том, чтобы она вернулась, - заговорил он. – Я не давал никаких обещаний…, - осекся он. – Впрочем, нет. Давал, - поднялся со своего места Александр. – Я обещал, что женюсь на вашей племяннице, коли факт смерти моей жены подтвердится. Но Софья Михайловна находится в добром здравии и уже вернулась в Россию.

- Простите меня. Возможно, вам неприятно будет услышать то, что я скажу сейчас, - перебила его Евдокия Ильинична, - но ходят слухи, что вы намерены подать прошение о разводе.

- Дело может затянуться на долгие годы, - кивнул головой Раневский, признавая сей факт.

- Но вы не желаете связывать себя узами брака с Мари? – тихо спросила женщина.

- Я вообще более не желаю связывать себя узами брака, - отчеканил Раневский. – Ни с одной женщиной, - добавил он.

Евдокия Ильинична вздрогнула от его холодного тона и растеряно оглянулась по сторонам, желая оказаться в данный момент где угодно, но только подальше от этой комнаты и мрачного мужчины перед ней.

- Я всего лишь прошу вас сказать ей о том, что ей не стоит питать каких бы то ни было надежд. Возможно, тогда она успокоится и вернется в свое обычное состояние.

- Обычное состояние? – вопросительно выгнул бровь Раневский.

Евдокия Ильинична немного замялась, размышляя о том, стоит ли ей до конца раскрывать свою маленькую тайну. Вздохнув, она решилась:

- Александр Сергеевич, я уже говорила, что Мари не вполне здорова. Вернувшись из Европы, она пыталась покончить с собой.

Раневский вздрогнул. В памяти вновь всплыли события последней ночи, проведенной им в Гроткау.

- Как это случилось? – поинтересовался он.

- Доктор прописал мне капли, hyoskyamos (белена), подагра замучила, - опустила глаза Евдокия Ильинична. – Моя горничная хватилась их вечером, благо оставалась там сущая ерунда, от того и не случилось… Только вот после того, рассудок Мари совсем повредился. Порою она не может вспомнить, что делала накануне, - вздохнула женщина.

- Мне жаль, - отозвался Раневский. – К тому же у меня есть опасения, что мой визит не пойдет ей на пользу.

- И все же, прошу вас, поговорите с ней.

- Хорошо, madame, - сдался Раневский. – Ожидайте меня завтра после полудня с визитом.

- Благодарю вас, - поднялась с дивана Евдокия Ильинична. – Может, к вам она прислушается.

В Прилучное Раневский ехал в самом скверном расположении духа, ежели бы не данное пожилой даме обещание, он никогда по собственной воле не явился туда. Александра ждали. Едва он спешился во дворе усадьбы, двери тотчас распахнулись. Конюх торопливо принял у него поводья, а пожилой дворецкий без доклада проводил в диванную.

Ему не пришлось долго ждать. Он не успел даже рассмотреть обстановку комнаты, как двери распахнулись и Мари впорхнула внутрь. Отослав взмахом руки лакея, она устремилась ему навстречу.

- Сашенька, ты приехал, - вспыхнули радостью зелёные глаза.

Преодолев разделяющее их расстояние, madame Домбровская попыталась обнять его.

Александр аккуратно отвел от себя ее руки.

- Мария Федоровна я здесь только потому, что ваша тетушка, весьма озаботившись тем, что до вас дошли некоторые слухи, была у меня с визитом вчера и просила меня лично развеять ваши заблуждения.

- Значит, это неправда? – сникла Мари. – Ты все же простил ей? Ты вновь позволишь ей крутить собой, как она того пожелает! – зло процедила она.

- Это уже не ваше дело, madame, - одернул ее Раневский. – Мои отношения с супругой вас не касаются.

- Нежели тебе все равно, что о ней злословить станут? Верно, ты из-за детей не смог порвать с ней, - высказала она свое предположение.

Александр глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе самообладание.

- При чем здесь ее дети? – прорвалось наружу раздражение.

- Я видела их, - улыбнулась Мари. – Я так хотела родить тебе дитя, - грустно протянула она, - Жаль, что ей, а не мне суждено было стать матерью твоих детей. Они так похожи на тебя, - улыбнулась она, прикрыв глаза.

У Раневского перехватило дыхание при этих словах.

- Повтори? – сорвалось с губ хриплым шепотом.

- Что? – очнулась от своих мыслей Мари. – О чем вы, Александр Сергеевич? Я так рада видеть вас здесь. Давно ли из Москвы? – спросила она, кокетливо поправив выбившийся из прически локон.

Раневский вздрогнул, отшатнувшись от нее.

- Давно, - выдавил он из себя.

- Уж год, как я в первопрестольной не была, - вздохнула Мари.

В двери тихо постучали.

- Entrez! – бросила Мари, оглянувшись на дверь.

- Простите, что помешала, - робко улыбнулась Евдокия Ильинична, стоя на пороге.

Она явно подслушивала и сочла нужным вмешаться, как только в том возникла необходимость.

- Тетушка! – улыбнулась Мари, протягивая ей руку. – Позвольте представить вам Александра Сергеевича Раневского. Вы ведь незнакомы? – нахмурилась Мари.

- Очень приятно, Александр Сергеевич, - натянуто улыбнулась женщина.

- Дамы, прошу меня извинить, - повинуясь настойчивому взгляду пожилой дамы, поспешил откланяться Раневский, - Мне пора.

• Предыдущая
• 155/166
• Следующая