Тот, кто станет моим - Гибсон Рэйчел - Страница 24

• Предыдущая
• 24/52
• Следующая

К трем часам дня Отэм немного забеспокоилась, а к четырем начала волноваться всерьез, предположив, что с мужем что-то случилось. У Отэм не было номера мобильного Сэма, поэтому она позвонила администратору. Она попросила соединить ее с апартаментами Сэма, но в ответ услышала, что он и его друзья освободили номер еще утром.

Освободили номер? Отэм надела вьетнамки, схватила ключи от своего номера и направилась в апартаменты Сэма. Но обнаружила там лишь горничных, перестилающих белье и чистящих ковер. Ни Сэма, ни его чемоданов здесь не было. Должно быть, он освободил номер, чтобы переселиться к ней. Но тогда где он?

Остаток дня и всю ночь Отэм провела, ожидая, что Сэм постучится в дверь. Каждый раз, когда кто-то проходил мимо ее номера, сердце Отэм замирало, но Сэм так и не появился. Отэм не могла поверить, что он покинул ее, не сказав ни слова. Она была сбита с толку. Где же все-таки Сэм? Рассматривая фотографии, на которых они были запечатлены стоящими перед двойником Элвиса, Отэм говорила себе, что он вернется. Должен вернуться, потому что они теперь женаты.

Отэм повторяла себе, что Сэм вернется, а сама ждала, волновалась и просматривала новости, чтобы не пропустить репортаж о дорожной аварии или каком-то другом происшествии. Она даже оплатила еще один лишний день, но Сэм так и не позвонил. Когда же стало ясно, что он не вернется, Отэм отправилась в аэропорт и села на маленький самолет до Хелены.

Через несколько часов она оказалась дома. Оцепеневшая, сбитая с толку и с невыносимой болью в сердце. Хоть что-нибудь из того, что с ней произошло, было настоящим? Случившееся казалось настоящим, и сердце Отэм тоже болело по-настоящему.

Свидетельство о браке тоже не подделка. Сэм вскружил ей голову, разбил сердце и выбил почву из-под ног. И что ей теперь делать? Сэм женился на ней и бросил в номере отеля. Отэм не знала, стоит ли ей отправиться в Сиэтл и поговорить с ним. Его наверняка несложно найти. Отэм действительно не знала, как ей поступить, и чувствовала, что существует словно в тумане. Сэм подал весточку лишь к концу следующей недели. Он связался с Отэм через своего адвоката и потребовал развода. Он оставил ее потрясенной и с разбитым сердцем. Плохо, что этого ему оказалось недостаточно.

Спустя месяц она проинформировала адвоката Сэма о своей беременности. Она была так напугана и одинока, что несмотря ни на что надеялась, что Сэм все же приедет и все будет хорошо. Что он останется с ней и их ребенком. Что он поможет ей, потому что она просто не справится с навалившимися на нее проблемами одна. Вместо этого Сэм потребовал сделать тест на установление отцовства.

Отэм впервые увидела Сэма после разлуки, когда положила ему на руки Коннора. Его нос был заклеен пластырем, а под глазом красовался большой синяк. Сердце Отэм болезненно сжалось, а горло сдавило от необходимости сдерживать рвущиеся на волю эмоции. Сэм посмотрел на нее так, словно совершенно не помнил, и в тот же самый момент любовь, которую испытывала к нему Отэм, превратилась во всепоглощающую ненависть. Это случилось прямо в офисе его адвоката. Она жалела, что не сама раскрасила ему физиономию.

Отэм захлопнула ноутбук и встала с кресла. Теперь она не чувствовала ничего. В ее сердце царило спокойствие, когда она вышла из кабинета и поднялась наверх. Жизнь была хороша. Сын спал в детской напротив ее спальни. Бизнес процветал, и она больше не ненавидела Сэма. Отэм была уверена, что его выходки всегда будут сводить ее с ума. Он эгоистичен, и с этим ничего не поделаешь, но она его не ненавидела. Ее сердце больше не болело, а голова не готова была взорваться, когда Сэм входил в комнату. Когда она открыла дверь сегодня вечером и увидела его с Коннором на руках, Отэм испытала лишь облегчение от того, что ее сын наконец дома. Целый и невредимый.

Ее больше не бросало то в жар, то в холод. Она освободилась от мучительной любви и ненависти. Освободилась от любых чувств к Сэму.

Совсем.

Сэм стоял в туннеле ледовой арены «Джо Льюис» и с нетерпением ожидал выхода на лед. Он ненавидел играть в Детройте. Ненавидел этого отвратительного спрута.

Он стоял позади Логана Дюмона и перед Блейком Конте. Капитан Уокер Брукс первым вышел на лед под свист и улюлюканье фанатов «Ред Вингс». Сэм всегда находил беснующуюся толпу занимательной. Он подпитывался исходящей от нее энергией, ведь нет более страстных любителей спорта, чем хоккейные фанаты. Когда пришла его очередь выходить на лед, он сунул перчатку под мышку и покатился по периметру площадки, помахивая рукой, словно победитель. Сэм обвел взглядом заполненные трибуны и засмеялся. Да, он ненавидел играть на этой ледовой арене, но он обожал играть в хоккей. Выездные игры продолжались уже неделю. Сэм вымотался и страдал от расстройства биоритмов, но стоило лишь шайбе упасть на лед, как все это забывалось. Адреналин пропитывал его кровь и обжигал кожу. Сэм доминировал за синей линией, используя свое тело, чтобы нервировать и запугивать противника. Он закрывал линии бросков и провел четыре минуты на скамейке штрафников за неправильную атаку соперника и задержку клюшкой. Последнее обвинение было вынесено несправедливо. Сэм не виноват, что Зеттерберг запутался в его клюшке. Пусть убирается в свою Швецию и поучится там кататься, как взрослый мужчина.

Слабак.

Иногда тренеры ругались из-за несправедливых штрафов, но все они знали, что именно так действует Сэм. Такова была цена победы, и когда «Чинуки» выигрывали, как выиграли сегодня у «Ред Вингс», никто уже не вспоминал о его правонарушениях. Сэм получал огромную зарплату со множеством нулей за то, что наносил сильные удары, не позволял противникам забить гол и доставлял неприятности нападающим. У него был один из сильнейших щелчков в лиге и самый сильный удар правой. Сэму нравилось думать, что он пользуется и тем и другим справедливо. Хотя так бывало отнюдь не всегда. В большинстве случаев он начинал хулиганить на льду, чтобы раздразнить противника и не дать ему забыть о своем присутствии. Чтобы заставить противника сомневаться и делать ошибки. Но зачастую Сэм устраивал потасовку лишь ради самой потасовки. Иногда он начинал задираться лишь потому, что ему это нравилось.

Нет, он дрался гораздо меньше Андрэ, но Марк Бресслер частенько указывал ему на то, что Андрэ – силовой игрок и драки – его прямая обязанность.

После игры в Детройте «Чинуки» сели на принадлежащий команде самолет и отправились домой. Сэм провел неделю в Сиэтле, прежде чем отправиться в Феникс, Нэшвилл и Питсбург. Находясь в городе, он обычно поровну распределял свое свободное время между Коннором, работой и парочкой подружек. Однако когда он поднялся на борт самолета, отправляющегося в Феникс, думал он вовсе не о подружках. И когда приземлился в Питсбурге неделей позже, скучал он вовсе не по ним. Он скучал по сыну, хотя и разговаривал с ним по телефону несколько раз. Он всегда звонил Коннору, когда находился на выездных играх, и всегда скучал по нему. Но не так сильно, как теперь. То обстоятельство, что он стал проводить с сыном больше времени, заставляло Сэма скучать по его детским шуткам и рисункам. Сэм скучал по его вопросам обо всем на свете и его искренним объятиям.

В тот вечер игра против «Пингвинов» не задалась с самого начала и покатилась в пропасть с самого первого вбрасывания. Питсбург доминировал в центре площадки, а Сидни Кросби был в ударе. Этот малыш из Новой Шотландии с легкостью забил гол, а потом еще и увел шайбу из-под клюшки Сэма. Разозлившись донельзя, Сэм ответил, за что тотчас же отправился на скамью штрафников. Пока он просиживал штаны, «Пингвины» забили еще один гол и выиграли со счетом 4:3.

В тот вечер Сэм сел в самолет, включил айпод и вставил в уши наушники. Он хотел забыть о сегодняшней игре. Не хотел думать об отскакивающих от клюшек шайбах и штрафах. Он не хотел думать вообще ни о чем. Ведь от этого жизнь казалась намного проще.

• Предыдущая
• 24/52
• Следующая