Грей (ЛП) - Джеймс Эрика Леонард - Страница 70

• Предыдущая
• 70/117
• Следующая

– Там живет моя мама, мы с ней давно не виделись.

– И когда ты туда собираешься? – огрызнулся я.

– Завтра поздно вечером.

Завтра! Что, черт возьми? И я только сейчас узнаю об этом?

Миа возвращается с розовым просекко для Аны и меня.

– Ваше хорошее здоровье! – папа поднимает бокал.

– Надолго? – я стараюсь не повышать голос.

– Я еще не знаю. Зависит от того, как пройдут завтрашние собеседования.

Собеседования? Завтра?

– Ана заслужила отдых, – прерывает Кавана, уставившись на меня с плохо скрываемым антагонизмом. Я хочу сказать ей, чтобы она не лезла не в свое дело, но ради Аны я держу язык за зубами.

– У вас завтра собеседования? –  отец спрашивает Ану.

– Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.

Когда она собиралась сказать мне это? Я здесь с нею в течение двух минут, и  узнаю детали ее жизни, которые я должен знать!

– Желаю удачи, – сказал Каррик ей с улыбкой.

– Ужин на столе, – объявляет Грейс через весь холл.

Япозволилостальнымвыйтиизкомнаты,но удержал Ану за локоть прежде, чем она смогла пойти за ними.

– И когда ты собиралась мне сказать, что уезжаешь? – моя раздражительность была очевидна.

– Я не уезжаю, а собираюсь повидаться с матерью, и я только подумываю об этом.

Ана отделывается от  меня, как будто я ? ребенок.

– А как насчет нашего соглашения?

– Между нами еще нет никакого соглашения.

Но…

Я веду нас через дверь гостиной и в прихожую.

– Этот разговор не закончен, – предупреждаю я, поскольку мы входим в столовую.

Мама полностью выложилась — лучший фарфор, лучший хрусталь — все для Аны и Кавана. Я отодвигаю стул для Аны; она садится, и я сажусь около нее. Миа сияет, смотря на нас.

– Где ты познакомился с Аной? – спрашивает Миа.

– Она брала у меня интервью для студенческого журнала.

– Который редактирует Кейт, – вставила Ана.

– Я хочу стать журналистом, – сказала Миа Кейт.

Мой отец предлагает Ане вина, в то время как Миа с Кейт обсуждают журналистику. Кавана проходит стажировку в Сиэтл Таймс, без сомнения, выбитую для нее отцом.

Краем глаза я заметил, что Ана меня изучает.

– Что? – спрашиваю я.

– Пожалуйста, не злись на меня, – она шепчет так тихо, что слышно только мне.

– Я не злюсь, – вру я.

Она сужает глаза, и очевидно, что не верит мне.

– Ну, хорошо, злюсь, – признаюсь я. И теперь я чувствую, что слишком остро реагирую. Я закрываю глаза.

Получи власть, Грей.

– Так, что руки чешутся? – спросила шепотом Ана.

– О чем это вы шепчетесь? – вмешалась Кавана.

Боже! Она всегда такая? Настолько навязчивая? Как, черт возьми, Элиот выносит ее? Я смотрю с негодованием на нее, и у нее есть смысл отступить.

– О моей поездке в Джорджию, – говорит Ана со сладостью и очарованием.

Кейт ухмыляется.

– Как вел себя Хосе, когда вы были с ним в баре в пятницу? – она спрашивает с нахальным взглядом в мое направление.

Что. Это. За. Херня.

По сравнению со мной, Ана напряжена.

– Прекрасно, – ответила она быстро.

– Злюсь так, что руки чешутся, – шепчу я – Особенно сейчас.

Таким образом, она пошла в бар с парнем, который пытался засунуть свой язык в ее горло в прошлый раз, когда я видел его. И она уже согласилась быть моей. Тайком ускользнула в бар с другим мужчиной? И без моего разрешения ...

Она заслуживает наказания.

Вокруг меня сервируется стол. Я согласен быть не слишком жестким с ней… возможно, я должен использовать флоггер. Или, может быть, я должен использовать простую порку, но сильнее, чем в прошлый раз. Здесь, сегодня.

Да. Это возможно.

Ана рассматривает свои пальцы. Кейт, Элиот и Миа разговаривают о французской кулинарии, и папа возвращается к столу. Где он был?

– Милая, это тебя. Из больницы, – говорит он Грейс.

– Начинайте без меня, –  говорит мама, передавая тарелку с  едой Ане. Хорошо пахнет.

Ана облизывает губы и  это действие резонирует у меня в паху. Она, должно быть, голодна. Хорошо. Это уже что-то.

Мама превзошла себя: чоризо, гребешки, перец. Вкусно. И я понимаю, что тоже голоден. Это не поможет поднять мне настроению. Но я проясняюсь, смотря, что Ана ест.

Грейс возвращается обеспокоенной.

– Что?то случилось? – спрашивает папа, и мы все смотрим на нее.

– Другой случай кори, – Грейс тяжело вздыхает.

– О, нет, – говорит папа.

– Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! – Грейс качает головой. – Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Элиот.

Все мы смотрим на Элиота, который прекращает есть, его рот полностью забит едой. Ему неловко быть в центре внимания.

Кавана бросила на Грейс вопросительный взгляд.

– Кристиану и Миа повезло, – объяснила мама. – У них ветрянка была в легкой форме, обошлись парой пузырьков.

О, успокойся, мам.

– Пап, так ты видел игру «Сиэтл Маринерс»?

Похоже, Элиот жаждет перевести разговор на другую тему, как и я.

– Я не могу поверить, что они побеждают Янки, – говорит Каррик.

– Ты смотрел игру, шишка? – Элиот спрашивает меня.

– Нет. Но я прочитал спортивную колонку.

– Маринеры ездят по различным местам. Девять игр, выигранных из последних одиннадцати, дают мне надежду, – папа кажется взволнованным.

– У них, конечно, есть лучший сезон, чем 2010, – добавляю я.

– Гутьеррес в области центра был удивительным. Та выгода! Ничего себе. – Элиот подбрасывает руки. Кавана подлизывается к нему как томящаяся от любви дурочка.

– Как вы устроились в новой квартире? – спрашивает Грейс Ану.

– Мы были там всего лишь один день, и еще нужно распаковать вещи, но мне там очень нравится, это в центре – минута ходьбы от Пайк Плейс, недалеко от океана.

– О, Вы живете близко с Кристианом, – замечает Грэйс.

Домработница начинает убирать стол. Я все еще не могу запомнить ее имя. Она швейцарка, или австрийка или что-то в этом роде, она не прекращает мне глупо улыбаться и моргать ресницами.

– Ана, ты была в Париже? – спрашивает Миа.

– Нет, но очень бы хотела там побывать.

– Мы провели медовый месяц в Париже, – сказала мама. Они с папой обменялись взглядами через стол, которые я, откровенно предпочел бы не видеть. Они, очевидно, хорошо провели время.

– Прекрасный город, если не считать парижан. Кристиан, ты должен свозить Ану в Париж, – воскликнула Миа.

– Я думаю, что Анастейша предпочла бы Лондон, – я отвечаю на смешное предложение своей сестры. Я кладу руку на колено Аны, ее платье струится, поскольку я скольжу по нему пальцами. Я хочу тронуть ее, погладить ее, где должны быть ее трусики. Мой член пробуждается в ожидании, поэтому я подавляю стон и начинаю ерзать на месте.

Она резко отстраняется от меня, как будто скрестив ноги, и я глажу рукой ее бедра.

Не смей!

Ана делает глоток вина, не отрывая глаз от экономки моей матери, которая убирает основные блюда.

– Что там с парижанами? – спрашивает сестру Элиот. – Неужели они не поддались твоим чарам? – Элиот дразнит Миа.

– Нет. А уж мсье Флобер, чудовище, на которое я работала! Настоящий тиран, обожает доминировать.

Ана давится вином.

– Анастейша, все в порядке? – спрашиваю я, освобождая ее бедро.

Она кивает, у нее красные щечки, я глажу ее спину и мягко ласкаю ей шею. Властный тиран? Я? Эта мысль забавляет меня. Миа стреляет в меня взглядом, одобряющая  мое публичное проявление любви.

Мама приготовила свое фирменное блюдо, говядину «Веллингтон», по рецепту, которому она научилась в Лондоне. Я должен сказать, что это обычная запеченная курица. Несмотря на то, что она подавилась, Ана жадно ест свою еду. Люблю смотреть, как она ест. После нашего энергичного дня она, вероятно, голодна. Я делаю глоток своего вина, рассматривая другие способы сделать ее голодной.

• Предыдущая
• 70/117
• Следующая