Мы, аристократы - 4 (СИ) - "Бастет Бродячая Кошка" - Страница 59

  - Ты доволен, что здесь меня смешали с грязью? - кивнул я на журнал. - Зато о тебе здесь пишут хорошо, даже прекрасно.

  - Я этого не просил... - проговорил он, оправдываясь.

  - Не путай известность с милостыней, - сухо сказал я. - Некоторые вещи обусловлены нашим с тобой рождением, с ними приходиться жить.

  Он посмотрел на статью, на меня.

  - Но ты же только что сказал, что бесплатно журналисты пишут только плохое!

  - Правильно, Лонгботтом. Эта статья... как там его, Уистлера? - тоже щедро проплачена. И отнюдь не Малфоем.

  Невилл соображал медленно, но надёжно. Он взял длинную паузу на раздумья, во время которой поглядывал то на газету в одной своей руке, то на журнал в другой. Вздохнул, посмотрел на меня огорчённо.

  - Всё равно получается, что это твой опекун велел Скитер написать гадости обо мне и моей семье.

  - Но ты согласен, что это ответ на статью в 'Придире'?

  - Да, но я вот чего не понимаю, Поттер. Ведь ни ты, ни я этого не хотим. Ты нормальный парень, нормальнее... этих, мы могли бы даже дружить, если бы не всё это. А вместо этого мы... - он безнадёжно замолчал.

  - По разные стороны барьера, - договорил я за него. - И ничего личного.

  - Неужели ничего нельзя изменить? Неужели от нас ничего не зависит?

  - А как по-твоему, что от тебя зависит? Что ты можешь сделать прямо сейчас, чтобы изменить ситуацию?

  - Не знаю... - я скептически посмотрел на Невилла, и он поправился: - Ничего.

  - А ты знаешь, чего хочешь от жизни? - увидев непонимание на его лице, я уточнил: - Ну, как ты хочешь жить и чем заниматься, когда закончишь Хогвартс.

  - Я хочу выращивать редкие растения, мне это нравится и это у нас семейное. И конечно, свою семью, с девушкой, которая мне нравится. - Невилл слегка порозовел, последняя фраза далась ему трудно. - Я совсем не хочу быть вот этим, - он кивнул на 'Придиру' в своей руке, - но кто меня спрашивает... Может, когда родители вернутся из Швеции... Их весной обещали выписать.

  - Лонгботтом, ты уже не ребёнок, чтобы сваливать это на родителей. Представь себе, что они приходят к Дамблдору и требуют, чтобы он со своими претензиями отвязался от тебя. Директор говорит им, что ты уже взрослый парень и знаешь, чего хочешь, поэтому нужно считаться с твоим мнением. Прямо при них он смотрит на тебя добрыми голубыми глазами и спрашивает: 'Ты же с нами, мальчик мой?'. Лонгботтом, ты сможешь ответить 'нет'?

  Невилл завис в глубочайшем замешательстве. Задача выглядела для него неразрешимой.

  - Но это... получается... отказаться от всех... Мой факультет... преподаватели, директор... Люди, которые про меня читают... Все они чего-то от меня ждут, на что-то надеются.

  - А по какому праву все они считают, что ты им что-то должен? Их ожидания понятны - кто же отказывается от дармовщины? - но и ты в своём праве выбирать, кому ты должен, что и почему. Тебя не спрашивают - так скажи им сам.

  - Меня всё равно никто не послушает.

  - Начинай с малого. С того, в чём наверняка уступят, если ты проявишь хоть какую-то настойчивость. Не можешь убедить, не можешь настоять на своём - не сдавайся, а ищи компромисс. Если хочешь, чтобы с тобой считались, приучай людей постепенно, что у тебя есть свои желания и своё мнение. Грейнджер, к примеру, у вас фигура - она неглупа, исполнительна, благонадёжна, ей поручают важные тактические задачи, с которыми она справится лучше других. Рональд Уизли у вас пешка - он примерно знает, что и как, но невежествен и растяпист, ему можно поручить какую-нибудь мелочь. А ты, Лонгботтом, не фигура и даже не пешка, ты - ресурс. Нечто безгласное, чем пользуются все, кто дотянулся. Ты говорил, что к тебе относятся, как к вещи - но перестать быть вещью можешь только ты сам. Никто другой за тебя этого не сделает.

  Я понял бы, если бы Лонгботтом на меня обиделся. Мало кого радует подобная неприятная откровенность. Но парень внимательно слушал мою речь, и в его глазах постепенно разгорался твёрдый огонёк.

  - Я всегда уступаю в мелочах, потому что мне это ничего не стоит, - пробормотал он, когда я замолчал.

  - Я тоже, - признался я, - но это потому, что я умею не уступать в главном. Учись настаивать на своём, а другие пусть учатся уступать. Тоже хороший навык.

  Мы замолчали, но Невилл не спешил прощаться со мной. Он ненадолго ушёл в себя, видимо, чтобы обдумать наш разговор прямо здесь и доспросить меня ещё. Я стоял рядом и от нечего делать мысленно осматривал окрестности. Всё вокруг было спокойно.

  - Как это у тебя легко на словах получается, - лёгкая зависть в его голосе была не того сорта, который внушает опасения.

  - На деле это труднее, но справляюсь, - ответил я.

  - Умеешь ты двумя словами всё расставить на свои места. Эх, надо было мне на Хаффлпафф поступать.

  18.

  На следующее утро меня разыскал Эрни. Завтрак прошёл как обычно, а где-то через час меня нашли в общежитии и сказали, что Диас дожидается меня в коридоре снаружи. Вместо того, чтобы отправить записку хогвартской почтой, он явился к нашему общежитию сам - значит, случилось нечто чрезвычайное и безотлагательное.

  Когда я вышел к Диасу, на нём лица не было.

  - Гарри! - кинулся он ко мне. - Я только что получил письмо от Россета - у него несчастье!

  - Насколько серьёзное?

  - Всё очень плохо, Гарри, - задыхаясь, стал рассказывать он. - У Дирка нет совы, поэтому мы еще весной договорились, что если ему понадобится написать мне, то пусть он пишет на адрес приюта. У них есть телефон Джонса, тот обещал передавать мне такие письма. Я только что получил сову от Джонса, с которой он переслал мне письмо от Дирка.

  - Ясно. Что случилось у Россета?

  - На рождественские каникулы его семья поехала на южный берег отдыхать. Они отправились на своей машине и по пути туда врезались во встречный грузовой фургон. Дирк только позавчера пришёл в себя, в больнице. Весь перевязанный, письмо продиктовал нянечке, про родителей ему ничего не говорят. Гарри, Дирка нужно навестить и всё узнать, мало ли что... Ты ведь это сможешь?

  Я прикинул. Если Россет несколько дней пробыл без сознания, с посещением лучше не тянуть. Значит, нужно срочно написать Малфою, чтобы тот забрал нас с Эрни отсюда и устроил посещение пострадавшего равенкловца. Дамблдору можно не отчитываться, он всего лишь исполняющий обязанности директора, поэтому глава попечительского совета может распоряжаться в школе помимо него.

  - Думаю, что смогу.

  - Дирка ведь можно вылечить заклинаниями, да? Вдруг он так расшибся, что останется калекой на всю жизнь!

  - Я постараюсь это устроить. Жди в библиотеке, я зайду за тобой.

  Эрни обрадованно закивал и поспешил в библиотеку, а я пошёл писать письмо опекуну. Почтовая сова - существо волшебное, слова она понимает и по необходимости может аппарировать. Я строго наказал ей, что письмо нужно доставить немедленно и прямо в руки адресату, и уже через час Малфой-старший явился в школу. Я обрисовал ему ситуацию и сказал, что она требует нашего вмешательства.

  - Гарри, - опекун поглядел на меня очень серьёзно. - Я не оспариваю правильность твоего решения, но очень хотел бы разобраться, что тобой движет. Навестить вашего друга мы можем, но с помощью всё обстоит куда сложнее. В законе о секретности есть статья о том, что если колдун отправился к маглам в частном порядке и с ним там произошла неприятность, с которой он не справился сам, то мы уже не имеем права вмешиваться, если маглы первыми пришли ему на помощь. Эта статья соблюдается очень строго, потому что иначе к маглам постоянно лазили бы колдуны - беспечные, почти не разбирающиеся в магловской жизни и уверенные, что их всегда оттуда вытащат. Это было бы настоящей катастрофой как для самого статуса секретности, так и для служб, которые его поддерживают. Фактически ты предлагаешь нарушить закон ради маглорожденного, который в будущем может обратить это нарушение против нас. Неужели тебя ничему не научили твои отношения с Грейнджер?