Закон Единорога - Свержин Владимир Игоревич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/94
• Следующая

– На вот, примеряй обновки. Эжени все утро старалась, – протянул мне Винсент какие-то черные тряпочки, когда я выкатился из возка. – Вот – на руки, вот это – на голову. Смотри не перепутай, – напутствовал меня месье Шадри. – Однако не торопись, у нас еще есть время. До Лиможа полчаса езды.

Я протер глаза и, окончательно проснувшись, увидел, что цирк стоит на холме, в стороне от дороги, пропуская какой-то длинный караван, тянущийся к городским воротам, а Эжени в стороне колдует над котелками с какой-то аппетитно пахнущей снедью.

Покончив с водными процедурами и разминкой, я сделал попытку войти в образ, напялив на себя аксессуары сценического костюма.

– Ну как? – неуверенно спросил я, становясь в боевую стойку. В маске моментально стало жарко, перчатки с широкими крагами мешали и хлопали по предплечьям при каждом движении, в общем, чувствовал я себя полным идиотом. Я не видел себя со стороны, но, по моим представлениям, я более всего походил на Бэтмена с купированными ушами. На мое счастье, без реактивного двигателя за спиной и дурацкого плаща, переделанного из старого папиного зонтика.

– Ну как? – повторил я вопрос.

– Устрашающе, – с деланной серьезностью ответил Бельрун. – Уж и не знаю, найдется ли в Лиможе смельчак, дерзнувший принять твой вызов. – Я скривился от такой двусмысленной похвалы, но делать было нечего…

– А по-моему, здорово! – выразил искреннее восхищение подошедший Ролло. – Как настоящий боец! – воскликнул он, наматывая на руку железную цепь и рывком разрывая ее, словно кусок бечевки. – Мне бы так…

– Мальчики! Пора завтракать! – позвала нас Эжени, и это была первая приятная новость за сегодняшний день.

…Площадь Лиможа была полна народа по случаю воскресенья и ярмарки, так что наше прибытие было принято на «ура». Веселые добродушные стражники пообещали помериться силами с нашим бойцом, то бишь со мной, как только они сменятся с поста. Городской люд плотной толпой сопровождал нас до самой площади, а верткие мальчишки так и норовили влезть чуть ли не в клетки, дразнили зверей и потешались над ужимками вновь порыжевшего Люка. Мы быстро поставили шатер и начали готовиться к представлению.

Почтенный Деметриус, находившийся в подавленном настроении со вчерашнего дня, забился в самый темный угол повозки и, обхватив руками острые колени, задумчиво глядел в одну точку. На предложение Бельруна вылезти наружу и посмотреть на представление он обиделся и лишь прошептал:

– Как ты можешь? После того, что случилось вчера…

– Такова жизнь, – пожал плечами Винсент Шадри. – И сам Господь не сделал бы для отца Доминика больше, чем мы.

Алхимик ничего не ответил и только отвернулся…

Представление шло своим ходом. Над шатром на своем неизменном шесте кувыркался и шутил рыжий клоун; приемная дочь царицы амазонок выделывала опаснейшие трюки на своей белой лошадке под восхищенный рев толпы; Бельрун метал ножи и показывал замысловатые фокусы, когда я вдруг услышал, как Люка оглушительно завопил на всю площадь:

– А вот великий боец Черная Рука! Ударом руки валит быка!

– Ну что ж, господин рыцарь, – услышал я напутственные слова Бельруна. – Вперед, твой выход. Этого можешь сделать без особых церемоний – он приезжий, какой-то купеческий охранник.

Я поспешно напялил свое чернорукое снаряжение и, разведя руки в приветственном жесте, выскочил на арену. В первую минуту я был оглушен ревом толпы, подбадривавшей меня и моего противника – здоровенного мускулистого дядьку, угрюмо смотревшего на меня.

– Султан Саладин обещал отсыпать сто золотых тому, кто победит знаменитую Черную Руку, но до сих пор никто еще не сумел получить эти деньги. Пробуйте, и, быть может, удача улыбнется вам! – заливался Люка, выплясывая на своем насесте.

Купеческий охранник вразвалочку начал приближаться ко мне, меряя мою фигуру настороженным взглядом. Я услышал за своей спиной нервный шепот Бельруна.

– Только ж смотри, не с одного удара! – Но его предупреждения были излишни. Судя по той ленивой грации уверенного в себе хищника, с которой двигался мой противник, у него был богатый опыт уличной драки. Я сложил руки перед грудью и слегка поклонился, приветствуя его. В ту же секунду он продемонстрировал ложную атаку правой рукой и со всего размаху бросил кулак левой мне в голову. Со стороны, видимо, казалось, что он попал мне в плечо. Со стороны, опять же, удар выглядел куда как эффектно. Уж, во всяком случае, куда эффектнее, чем мое короткое движение в сторону его бицепса. Что ж, со стороны, конечно, виднее. Но только я и мой противник знали, как моментально онемела его атакующая рука. Второй удар не заставил себя долго ждать – детина, разозлившись не на шутку, потерял всякую осторожность и попробовал разнести мое лицо прямым ударом. И очень удивился, когда, пронесясь пушечным ядром мимо меня, получил ускоряющий пинок чуть пониже спины и уткнулся носом в пыль городской площади. Толпа радостно взвыла. Охранник угрюмо поднялся и танком попер на меня.

– Все! – вновь услышал я шепот Винсента. – Этого можешь положить.

– Раз… два… три!.. – получив апперкот, несчастный растянулся на земле. Рефери был не нужен. Таким ударом я отправлял в глубокий нокаут и более опасных противников. Приятели поверженного бойца подхватили его под руки и утащили с ристалища.

За первым боем последовало еще несколько, из которых этот был, пожалуй, самым тяжелым, хотя и не самым длинным. Саладин, буде он еще жив, мог бы спокойно ставить на меня еще сто золотых. Пока что его деньги были в полной безопасности.

Народ искренне радовался милому сердцу зрелищу, с удовольствием наблюдая со стороны, как кто-то другой зарабатывает синяки и шишки. Меня поразило обилие женщин и детей, причем, что самое удивительное, созерцание боев временно ликвидировало все сословные различия – богатые блио и котты соседствовали с драными грязными камизами,[30] а то и просто с лохмотьями.

Уложив очередного противника, я торжествующе воздел руки к небу, обходя круг по ристалищу.

– Мама, мама! Я, когда вырасту, тоже буду такой сильный? – услышал я звонкий мальчишеский голосок и, обернувшись, увидел стоящую в первом ряду богато одетую, красивую, величественную женщину, держащую за руки двоих мальчуганов. Вокруг дамы с детьми находилось несколько кавалеров и пара охранников. Один из них, желая, видимо, отличиться перед знатной дамой, шагнул вперед и, потрепав по голове ее младшего сына, сказал:

– Ты будешь сильнее, Луи. Разрешите мне попробовать, госпожа!

«Ну, тебя-то я положу быстро и красиво», – подумал я, критически оглядывая светского шаркуна, выходящего в круг. Происходившее дальше более всего напоминало какую-то потешную игру. Бедолага летал по ристалищу, не получая при этом никаких тяжелых повреждений, но гордость мешала ему признать свое поражение, вновь и вновь толкая его на безнадежные атаки.

Внезапно я боковым зрением увидел группу всадников, проталкивающихся сквозь толпу. Увы, их лица не вызывали предположений о хороших вестях…

– Прочь! Прочь с дороги! – закричал один из них, видимо, старший. – Прекратите представление! Все расходитесь!

Постепенно на площади воцарилась относительная тишина. Пробившись к даме с детьми, внезапно побледневшей, гонец соскочил с коня и преклонил пред ней колено.

– Ваша милость!.. – запинаясь, начал он. – Случилось ужасное несчастье…

– Адемар?! – прошептала женщина, бледнея, как мрамор, и хватая ничего не успевших понять сыновей за руки, словно ища в них опоры. Слуга поднял на нее глаза, но, не выдержав взгляда несчастной, низко опустил голову и совсем тихо произнес:

– Да… Ваш муж погиб. Возвращаясь с охоты, он завернул к вечерне в часовню святого Северина, близ Лаше. Ночью там случился пожар… Все погибли… – Плечи гонца вздрогнули. – Мы нашли коней возле пепелища…

Виконтесса выпрямилась, стараясь из последних сил соблюсти достоинство.

– Проводите меня в замок, – прошептала она и, гордо повернувшись, рухнула на руки успевших подхватить ее спутников.

• Предыдущая
• 28/94
• Следующая