29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 65

• Предыдущая
• 65/76
• Следующая

Колосов видел, что «москвичи» – Петровка и прокуратура – все больше и больше забирают инициативу в свои руки, и с этим тоже приходилось мириться. С обысков Никита несколько раз звонил Лесоповалову – после допроса Берг тот поехал в ресторан «Аль-Магриб», где из беседы с персоналом ему удалось узнать, что свой последний вечер Мохов провел именно там, в компании… Серафима Симонова.

– Тут свадьба была какая-то иностранная. Весь ресторан был закрыт на корпоративное обслуживание, – докладывал с места Лесоповалов, – а они вдвоем в отдельном кабинете гудели. Выпили порядочно, затем Мохов уехал, а Симонов остался и чуть бузу в зале не затеял.

– А на чем Мохов оттуда уехал? На такси? – спросил Никита.

– Узнаю, перезвоню.

Лесоповалов вскоре перезвонил, сообщив, что Мохов уехал из «Аль-Магриба» на своей машине «Фольксваген Гольф» серо-стального цвета.

– Я и не знал, что у него машина есть, – сказал он, – хотя кто сейчас у нас без колес? Ты с его отцом будешь говорить – узнай, что за машина и где он ее держал. Так, для порядка.

В принципе, наведение справок о машине было сейчас не первоочередной задачей, но Никита все же справки эти навел. По словам отца Мохова, сын его и утром уехал из дома тоже на машине – примерно около девяти часов. «Интересно, – подумал Никита, – а где сейчас «Гольф»? У дома его нет, у редакции тоже не было, быть может, он до сих пор стоит у…»

Однако в Серебряный Бор к ресторану «Расёмон» Никита добрался только к ночи, когда с обысками и допросами было наконец-то покончено. Серо-стальной «Фольксваген» Мохова действительно был припаркован на стоянке у ресторана. Никита обошел его. Подергал двери – заперто, сигнализация включена. В салоне – пусто, никаких вещей. Впрочем, что конкретно дает эта брошенная машина расследованию дела о уже трех умышленных отравлениях?

Кажется, ничего не дает. Можно осмотреть ее и завтра при свете дня. А сейчас просто вызвать патруль, чтобы они отогнали ее на стоянку ГИБДД. Он достал телефон и связался с ближайшим постом. Патруль обещал прибыть через четверть часа. Серебряный Бор был тих и темен, река катила свои спокойные прохладные волны. Пусто, тихо – ни прохожих, ни машин. Стеклянные в стиле хайтек витрины «Расёмона» тоже темны. Ресторан закрылся, не успев толком открыться.

Никита подумал – два ресторана в разных концах Москвы, два совершенно разных по стилю и духу места, а какая похожая судьба. Только «Аль-Магриб» с его восточной живучестью выкарабкался, восстановился, а вот этой японской шкатулочке уже не подняться…

Он снова через лобовое стекло заглянул в салон машины Мохова. Собственно, связи нет… Между этой машиной и делом, между ресторанами, происшествиями, противоречивыми показаниями свидетелей, фактами – даже между смертями. Три человека отравлены одним и тем же ядом – вот в чем вся связь, а еще в том, что они все трое знали друг друга и посещали одно и то же место – «Аль-Магриб». А теперь еще имеется свидетель, всерьез уверяющий, что он видел, что отравленное блюдо предназначалось вовсе не первой жертве, а совсем другому человеку. Другому… Другому…

Почему Симонов рассказал им все это? Почему именно сегодня, а не раньше? Не потому ли, что знал, что они уже не смогут проверить его показания через Мохова, который тоже будет отравлен? Ведь весь вечер накануне убийства они провели вдвоем. Однако экспертиза категорически утверждает, что яд Мохов получил гораздо позже – не накануне вечером, а днем. Снова путаница, нестыковка…

Между убийством Воробьевой и Мохова тоже видимой связи нет. Кроме факта, что Мохов давно знал всю семью Воробьевых – знал и Елену, и Юрия. Быть может, кто-то таким образом обрубает все концы, связанные именно с ними? Тогда надо только радоваться тому, что арестованный вроде бы так некстати прокуратурой и ФСБ Воробьев-младший сейчас недосягаем для…

Для чего? Для очередного убийства? Никита смотрел на темные силуэты деревьев. Это дело… Это чертово дело. Он ведь словно предчувствовал – просто так все это не закончится. Так всегда бывает с отравлениями. Убийства не прекратятся до тех пор, пока либо не кончится этот самый яд, либо… либо не будет достигнута главная цель, ради которой этот самый яд и был пущен в ход. Только вот какова она – главная цель убийцы-отравителя?

Подъехал патрульный «газик». Расторопные гаишники привезли с собой и двух внештатников-понятых. И Никита решил осмотреть и обыскать «Гольф» прямо на месте – что резину-то тянуть с этой пустышкой? Вскрыли машину. Убедились при понятых, что в салоне действительно шаром покати – ни забытого портфеля, ни барсетки. Колосов проверил «бардачок» – там лишь ворох дорожных карт, ментоловая резинка для диабетиков, пара старых кожаных перчаток. Он порылся в глубине, извлек наружу все эти ненужные предметы. Под перчатками лежала дискета.

«Гольф» забрали на стоянку к посту ДПС у «Сокола». И там же на посту Никита проверил найденную дискету на стареньком раздолбанном компьютере гаишников. На дискете была какая-то бухгалтерия – накладные на поставку продуктов: мяса, птицы, рыбы, овощей, оплата счетов за ремонт помещения и бытовой техники, морозильной установки и гриля, тут же единым файлом шли счета по коммунальным платежам, налоговая ведомость и оплаченный счет за годовую аренду помещения, расположенного по адресу: Фрунзенская набережная, дом…

Это был адрес «Аль-Магриба». Файлы на дискете были не чем иным, как годовым финансовым отчетом деятельности ресторана. Колосов, досадуя, что снова, кажется, потратил время впустую, дискету все же забрал. В ней не было ничего необычного – ведь кулинарного критика мог интересовать сам процесс финансовой организации ресторанного дела. Это могли быть сведения для какой-нибудь статьи. Однако все же проверить стоило, и Никита решил утром созвониться с Потехиной или шеф-поваром Поляковым, чтобы получить нужную информацию. Но все консультации пришлось срочно отложить на потом, потому что дело вновь обернулось совершенно неожиданной стороной.

Утром пришло известие о возвращении из Финляндии Дмитрия Гусарова, Колосову позвонили из третьего отдела МУРа, который с некоторых пор подключился к делу об отравлениях. Информация «москвичей» была краткой, но стоила дорого: Гусаров прилетел из Хельсинки вечером накануне убийства Мохова. По данным проверки, сейчас находился у себя дома в поселке Немчиновка, являющейся территорией области, а следовательно…

Здесь желания и цели коллег из МУРа полностью совпадали с желаниями и целями Колосова. Никита чувствовал: мужу певицы Авроры, о котором столько уже было сказано и который так долго держался в тени, пора выходить на большую сцену. Гусаров в этом деле так долго являлся для них с Лесоповаловым чистой абстракцией, просто голой фамилией в протоколах допросов самых разных свидетелей, что пора было начинать тесно общаться с ним, даже если он сам к такому общению и не слишком стремился.

Перед поездкой в Немчиновку Никита все же успел заглянуть в пресс-центр главка. Катя уже пришла на работу – трудолюбиво, точно археолог, копалась в шкафу в подшивках газет, разыскивая свою старую статью. Колосов сказал, куда направляется, и затем отдал Кате дискету, найденную в машине Мохова:

– Вот, просмотри на досуге, ладно? Это счета «Аль-Магриба». Вроде обычная бухгалтерия, но ты все же просмотри внимательно. Мохов в тот день перед убийством для чего-то возил ее с собой. Не оставил где-то дома или в редакции, а возил в машине.

– И это все, что вы обнаружили во время обысков? – вздохнула Катя.

Никита ответил, что изъяли массу разных носителей, но… В общем, сама должна понимать.

– Ладно, я посмотрю, – она взяла дискету. – А что же вы с Лесоповаловым предъявите Гусарову?

Вопрос был, конечно, интересный. И всю дорогу до Немчиновки Колосов только его и обдумывал. Что предъявим… В принципе у него нашлось бы немного слов для мужа певицы Авроры. Но даже не вопросы гнали Колосова в Немчиновку, а самое натуральное и банальное любопытство. Прежде чем спрашивать Гусарова о чем-то и анализировать его ответы, Никите просто хотелось увидеть этого человека своими собственными глазами – не на обложке журнала, не в шоу по телевизору, а въяве, вживую. В глубине души примерно на восемьдесят пять процентов Никита в то утро был уверен, что именно Гусаров – вдохновитель дела об отравлении таллиумом сульфатом, то есть по законам простейшей логики – самый натуральный и самый отъявленный злодей вроде легендарной Синей Бороды. А как известно, именно такие личности не лишены своеобразного, пусть и зловещего, обаяния. Однако и в этом Колосову пришлось сильно разочароваться.

• Предыдущая
• 65/76
• Следующая