Целитель - Пройдаков Алексей Павлович - Страница 58

• Предыдущая
• 58/64
• Следующая

– Слава Создателю, улыбается.

– Юра, – сказал я очень тихо. – Все они со мной говорили. Все! Но это были не они, понимаешь?

– Кто они? Пожалуйста, пояснее говори.

– Дети, жена… Но это не они, только мама и брат были настоящими.

– А кто был вместо детей и жены?

– Наваждение. Но не это самое главное. Наклонись. Я дошёл до стен Обители.

– Что?! Серёже, оставь нас на минутку!.. Повтори, что ты сказал.

– Я дошёл до стен Обители.

– Ты в Неё попал?

– Нет, только увидел стены. Они огромные, высокие, аж до облаков… И так легко дышалось возле них.

– Вот это подарок, – улыбнулся Новосёлов озадаченно. – Такой прыти от тебя никто не ожидал. Да и не должно было этого произойти. Вставай, Служитель. Некрасиво лежать на полу, аки пьяному.

Я был очень слаб и поднимался с трудом. Юра помог.

– Теперь ложись на диван и лежи. Серёга принесёт поесть. Чтобы поел! Расценивай это как приказ. А то начнётся: хочу – не хочу. Кушать!

Потом он помолчал немного и сказал:

– Да, вот ещё что, я знаю, ты ведёшь записи обо всём, что происходит.

– Юра, я же писатель, не отнимай у меня этого.

– Отнимать не собираюсь, но видеть я должен всё! Как ты их ведёшь?

– Они зашифрованы моим собственным шифром, – ответил я. – Но это наброски к будущему самостоятельному художественному произведению, и потому правды там менее десяти процентов…

– Очень много, – ответил Новосёлов, – надо уменьшить.

– Хорошо.

– Ладно, писатель, твою медь нехай, – сказал он обычным голосом, который я помнил еще со студенческих времен. – Кроме Стены, еще какие-то признаки, приметы, ориентиры?

– Нет, ничего значимого, только деревья да кустарники, топи и болота.

– Искушение… Тебя начинают искушать… И это только начало. Тьма берётся за тебя основательно. Так не должно было быть! – громыхнул он кулачищем по столу. – С чего это? Почему? Нет, мы так не договаривались…

– Что значит «договаривались»? С кем?

– Правила есть даже здесь, – ответил Юрий. – Иначе бы…

– Мне кажется, я знаю, в чём дело, – сказал я не вполне уверенно.

– Говори.

– После того как была закончена некоторая часть моих записей, я был настолько опустошён и выжат, что невольно получился небольшой разрыв во времени.

Новосёлов обострил внимание.

– И что случилось во время этого разрыва?

– Три ночи подряд мне снилось продолжение «Вия». Причём, вначале не в книжном, а в киношном варианте: сочные краски, блестящие образы, ярчайшие пейзажи.

– Захватывающее, интересное и очень страшное действо? – спросил Юрий. – Так? Ты видел Вия?

– Нет, но я всё время чувствовал его рядом, и точно знаю, что название всему этому «Вий-2».

Я немного помолчал, сосредотачиваясь, потом продолжил.

– Но и это еще не всё. Потом три ночи подряд мне раскладывали по полочкам всё повествование. Куда там Стивену Кингу?! Бестселлер всех времен и народов!

– Всё-таки ты настоящий Служитель, раз не купился, потому что это был соблазн. Настоящий. Дьявольский. Нацеленный на твоё писательское самолюбие. Ты написал – тут же нашелся пидарюга-режиссёр, который сенсационную книгу превратил в мощный фильм… Ты заработал кучу денег и стал всемирно известен… Только для нас потерян навсегда.

– Знаю, ваше превосходительство, – ответил я с сарказмом. – Тоже уже кой-чему научился. И не дети здесь перед вами…

– Хорошо-хорошо, успокойся, пожалуйста. Пока и сам не представляешь, какой ты молодец! – сказал он серьёзнее обычного. – Тебя уводили в сторону от твоих записей, подсовывая феноменально интересный материал, который в нынешнем мире везде прокатится на «ура»… Вот так. Теперь я еду, надо советоваться с Тиной. И хочу попросить её прислать в помощь одного… из твоих прежних знакомых, потому что дело может неожиданно принять крутой оборот. Да, – сказал он с улыбкой, уже выходя из комнаты, – видеть его ты будешь рад!

– Как хорошего друга? – спросил я небрежно.

– Да, хорошего друга, погибшего в бою…

Слова эти меня несколько обескуражили, значение их я понял чуть позже, но сейчас мне надо было сказать о главном, что терзало.

– О родственниках, ваше благородие… Я даже знать и слышать не желаю, что с кем-то из моих что-то случилось: попал под машину, случайно выпал из окна, или пуля, мирно летевшая куда-то, случайно угодила…

– Ты лучше профи-повара поучи яичницу жарить! – жёстко перебил меня Новосёлов. – А я в этом деле уже… Неважно. Они давно под защитой. И с ними, это я тебе клятвенно обещаю, ничего не случится.

_________________________

Тьма всё время примеривается к нам и не оставляет попыток поглотить. Мы у неё на особом счету. Мы – это те, кого она не может заполучить на свою сторону; те, неподкупные, незапуганные, неподдавшиеся, кто составляет форпост на планете в борьбе за Свет.

В противоборстве с тьмой я забыл об отдыхе, как возможном состоянии, почти не ведал сна, постоянно пребывая в напряжении духовном. Но кто-то меня заботливо подпитывал энергией, потому что и сил хватало и битвы хотелось.

О продолжении литературных трудов оставалось только мечтать. Но я знал, что оно будет, и я точно знал, что именно в них будет. Ведь каждый автор пишет хронику собственной жизни, либо заносит на бумагу отражение жизней прошлых и будущих. Так воспоминание о прошлом рождает исторические произведения; попытки разумом постигнуть будущее дают фантастику. И только взгляд в настоящее, почти у всех, вызывает омерзение и отвращение. Рожденные на земле мечтают об иных мирах, ибо большая часть убеждена, что земля – уже не их планета.

4

Вся наша сознательная (осознанная) жизнь, а особенно обострённо – в самый канун великих потрясений, – должна быть посвящена тому, чтобы исправить ошибки жизни предыдущей, замириться с прошлым, научиться достойно принимать будущее, а в конечном итоге, прийти в полное согласие со всем сущим.

Я всегда об этом думал, но сознательное воплощение этим думам приходило лишь теперь, в минуты душевного просветления. Насколько мог я пытался исправить ошибки прошлого, но только те, совершение которых, кажется, не грозило катастрофой.

… Видимо, он долго шёл. Соломенные волосы взлохмачены, взгляд блуждающ, сам нетрезв.

– Здорово, братуха, – сказал отрывисто и присел на край дивана. – Как ты?

Я был зол, раздражён недавней ссорой с женой, в которой она опять пеняла мне на бездействие в добывании средств для семьи, был неимоверно сердит на самого себя.

– Как обычно, – ответил не совсем приветливо.

– Чё случилось? – спросил он. – Дал бы выпить…

– Выпить нету, Ваньша.

– Тогда спать, – согласился он. – Я хочу спать.

– Слушай, где ты спать-то будешь? У меня детская кровать и – вот диван. Больше ничего нету, ты же знаешь. Да тут ещё скандал. Понимаешь, мне надо замять этот скандал. Так что, извини, ты пришёл не вовремя.

Он всё понял. Поднялся, горько усмехнулся и только сказал:

– А я так издалека к тебе шёл… мог бы и на полу поспать. Мне бы просто побыть возле родных, а ты не понял. Ну да ладно.

Когда Иван ушёл, у меня в сознании появилась небольшая точка жжения, которая не давала покоя. Я всё время переживал произошедшее.

С тех пор виделись мы редко, да и то мельком, случайно встретившись в городе. Мне передавали, что Иван сильно запил. У него не срослось с новой семьёй. Слышал, что уехал к себе на родину. А потом – погиб жуткой, мученической смертью, застряв в срубе колодца, когда ночью пошёл за водой.

С тех пор точка жжения во мне разрасталась, я не забывал о том, как практически выгнал пришедшего «побыть среди родных» бывшего мужа моей старшей сестры, который одно время был мне братом, образцом широты русской души, мужественности и чести.

Однажды я пришёл к его дочери – моей любимой племяннице Светлане, пришёл выпивши, и стал честно каяться, рассказывая о том случае, и постоянно плача. Она слушала меня, словно окаменев. А её сын, ещё совсем маленький, вдруг сказал, заботливо поглаживая меня по голове:

• Предыдущая
• 58/64
• Следующая