Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон - Страница 104
- Предыдущая
- 104/110
- Следующая
Возле могилы сына Умар опустился на землю, рукой провел по свежему холмику, тихо произнес:
— Доброе утро, сынок…
Из-за гор медленно выходило багрово-красное солнце. Его лучи золотистым светом скользили по склонам гор. Высоко в небе величаво парил орел. Стояла необыкновенная тишина. Умар с тоской поднял голову к голубой бездне Вселенной и, словно обращаясь к таинственной силе, произнес: «Ответь мне, в чем я провинился перед тобой?» Вселенная молчала. Орел по-прежнему гордо парил над землей. Умар сидел и мучительно размышлял над смыслом пройденной жизни. Искал для себя ответ, но его не было.
Просидел он до самых сумерек и лишь с наступлением темноты поднялся, в последний раз окинул взглядом могилу сына.
— Прости, сынок, что не смог уберечь тебя от смерти.
Спускаясь но тропинке, при свете луны впереди он увидел одинокую фигуру. Возникла мысль, что это брат Любы и, не сбавляя шаг, стал подходить к нему. На тропинке, опираясь на палку, безмолвно стоял отец. Некоторое время они шли молча. Первым заговорил отец.
— Ты когда собираешься уезжать?
— Завтра.
— Может, побудешь с нами еще пару дней? Мать неважно себя чувствует.
— Хорошо, отец. Поеду в субботу.
Они опять шли молча. Умар мучительно размышлял, сказать отцу, что у него есть сын или лучше об этом написать… Неожиданно, словно кто-то его дернул за язык, произнес:
— Отец, у меня в Ташкенте сын растет. Ему уже больше года.
Тот резко остановился:
— Повтори, что ты сказал?
Стараясь не смотреть на отца, он рассказал, как родился сын, как умерла Наташа. Когда он замолчал, Анвар недовольно спросил:
— Почему ты нам об этом не писал?
Склонив голову перед отцом, Умар молчал.
— Когда мы его увидим?
— Через месяц у меня отпуск и я его привезу.
— Не спеши. Надо повременить. Если Люба узнает, что у тебя есть сын, она подтолкнет братьев, чтобы тебя убили.
С приходом к власти Дудаева они стали хозяевами здесь. Настоящие головорезы, таких еще белый свет не видел. Всех держат в страхе.
— Я их не боюсь.
— Я знаю, что ты их не боишься, но не забывай, что у тебя растет маленький сын. Одного ты уже похоронил, хочешь и этого лишиться? К осени мы сами приедем к тебе. А Наташу жалко. Хорошая женщина была…
В субботу утром, попрощавшись с родителями, Умар уехал в Минводы. В аэропорту он купил билет до Ташкента. Самолет улетал вечером и, чтобы скоротать время, Умар поднялся на второй этаж, в зале ожидания нашел свободное место. Он сидел и без всякого интереса смотрел на пассажиров, которые беспрерывно передвигались по залу. Время проходило томительно медленно. До отлета оставалось больше пяти часов, и он решил подышать свежим воздухом. Выходя из здания аэропорта, возле стеклянных дверей лицом к лицу столкнулся с мужчиной, который с трудом нес огромный чемодан. Умар молча уступил ему дорогу. Тот мельком взглянул на него и уже прошел мимо, но неожиданно остановился и громко произнес.
— Умар?
Умар повернулся и узнал Бирюкова, с которым учился в военном училище.
— Валера? — не веря своим глазам, спросил он.
Они крепко обнялись.
— Ты куда летишь? — спросил Умар.
— Провожаю сына в Москву на учебу. А ты в Ташкент?
Умар удивленно посмотрел на него.
— Откуда узнал, что в Ташкент лечу?
— Про тебя, дружище, я все знаю. Героев Советского Союза с нашего курса не так уж много. Я рад за тебя… Умар, через тридцать минут улетает самолет. Провожу сына, и мы с тобой посидим в ресторане, поговорим. Не возражаешь?
К ним подошел сухощавый стройный парень, скромно остановился в стороне и стал ждать, когда отец обратит на него внимание. Бирюков увидел сына, подозвал его.
— Знакомься, сынок. С этим генералом мы учились в военном училище и притом в одном отделении. Он был моим командиром.
Паренек улыбнулся.
— Мне о вас отец много рассказывал.
По радио объявили, что заканчивается регистрация билетов на Москву. Бирюков поднял сумку и вместе с сыном побежал к стойке, где проходила регистрация. Умар, глядя Бирюкову в спину, почувствовал щемящую тоску. Память оживила далекие безмятежные курсантские годы…
Минут через десять к нему подошел Бирюков.
— Все. Теперь я свободен. Пошли в ресторан.
Официантка окинула взглядом суровое лицо генерала и посадила их за удобный столик.
— Что будем заказывать?
Бирюков взял меню и стал рассматривать.
— Две бутылки французского коньяка…
Официантка быстро записала заказ, молча кивнула головой, ушла. Бирюков посмотрел на Умара.
— Плачу я.
— Видно, солидную пенсию получаешь? — усмехнулся Умар.
— На мою пенсию только один раз можно сходить в приличный ресторан, и то в одиночку, — смеясь, ответил Бирюков.
Минуты через две официантка принесла холодную закуску и спиртное, налила его в рюмки, пожелав приятного аппетита, ушла. Бирюков поднял рюмку, с улыбкой посмотрел на Умара.
— Если бы ты знал, как я чертовски рад нашей встрече! Давай выпьем за это.
Они выпили и некоторое время молча ели салат. Немного погодя Бирюков спросил:
— Умар, а ты кого-нибудь из ребят нашего взвода видел?
— Троих, не считая тебя.
— А ты первый, кого я увидел. Интересно, где сейчас наш замкомвзвода Русин? Наверно, давно уже в генеральских лампасах ходит.
— Он погиб.
Бирюков, пораженный услышанным, не донеся вилку ко рту, замер. Для него это был настоящий удар.
— Когда?
— Под конец войны, в Афганистане.
— Жаль! Какой мировой парень был. Даже не верится, что его нет в живых. Это уже третий, кто погиб, из нашего взвода.
Умар вопросительно посмотрел на него.
— Кто еще?
— Помнишь Захарова?
— Мишутку?
— Да. Говорят, прыгнул с парашютом, приземлился прямо в болото и утонул. Глупая и бессмысленная смерть.
— А кто еще?
— Храмаев Андрей. Он в Афганистане погиб. Давай помянем ребят.
Они встали и молча выпили. Официантка принесла им горячее. Валерий пристально посмотрел на совершенно седую голову Умара.
— Видно, генеральские лампасы тебе нелегко дались?
Тот неопределенно пожал плечами.
— Ты лучше расскажи о себе. Как у тебя служба сложилась?
— Она у меня не сложилась. Помнишь, как в училище я мечтал стать генералом? Так вот, моя заветная мечта навсегда осталась мечтой. После училища меня направили служить в Забайкальский военный округ. Прослужил там ровно шесть лет. Служба сложилась удачно: к сроку получил старлея, а через два года досрочно присвоили капитана и поставили на должность начальника штаба батальона. Через год я написал рапорт для поступления в академию Фрунзе. Ты не забыл, что у меня красный диплом?
— Нет, не забыл, — отозвался Умар.
— За месяц до поступления в академию неожиданно тяжело заболел сын. Врачи порекомендовали нам переехать на Северный Кавказ. С большим трудом я добился перевода в Северо-Кавказский военный округ. А вот здесь служба у меня не сложилась…
Бирюков замолчал, налил коньяк в рюмки и молча выпил. Умар ждал, когда он вновь заговорит, но тот молчал. Не дождавшись, спросил:
— Почему у тебя не сложилась служба?
— Это долгая история. Наверно, потому, что забыл пословицу: «Всякая кривая вокруг начальства короче всякой прямой». Здесь каждый офицер всеми силами цепляется за свое место. Покидать теплые края никому не хочется. Из армии меня уволили по сокращению, в звании майора. Двое сыновей. Младшего ты уже видел. Старший — арендатор. Жена — учитель.
— Ты работаешь?
— Да. Заведующим столовой в одном закрытом учреждении.
— Если не секрет, что это за учреждение?
Бирюков улыбнулся.
— Военная тайна.
— Догадываюсь, что за военная тайна. А живешь где?
— В Двубратском.
— Это где?
— Возле Усть-Лабинска. Это на Кубани.
— Понял, — кивнул Умар. — Жизнью доволен?
— А кто сейчас ею доволен? Сейчас время хапуг, ворюг и рвачей. Вот они и довольны этой жизнью…
- Предыдущая
- 104/110
- Следующая