Потрясти сахарное дерево (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 10

самыми удивительными карими глазами. Душевный, с открытым как у олененка

взглядом, доверчивый, но в то же время наполненный какой-то странной

осторожностью. Он был одет в простые шорты и футболку, на шее у него были бусы,

похожие на те, что продают на побережье Мексиканского залива, куда ездят, чтобы

поплавать в океане. У него была смуглая кожа приятного темного оттенка. Мягкие

кудри черных волос вились непослушной массой на голове, мешая глазам и закрывая

уши, торча непокорными волнами.

— Как делишки? — спросил я.

Он не ответил.

— У тебя с собой карточка ФудВорлда? — спросил я.

Он в замешательстве поднял на меня глаза и пожал плечами.

Это был взгляд, который я хорошо знал.

У тебя есть карта Ф—у—д—В—о—р—л—д—а?

Эти удивительные карие глаза озарились светом, и он улыбнулся.

Нет.

Хочешь оформить?

Да! Ты знаешь язык жестов?

Меня зовут В—и—л—л—и.

Меня зовут Х—у—а—н. Приятно познакомиться.

27

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Приятно познакомиться, Х—у—а—н.

Он был не просто глухим, мой гей-радар пищал что-то ужасное, и что-то

подсказывало, парень разделял это чувство, судя по тому, как он продолжал улыбаться

мне.

Передавая ему сдачу, я позволил себе ненадолго подержаться за его руку — так

называемым "любовным прикосновением кассира". Это прикосновение может

продлиться немного дольше, чем следует, если нужно сделать то, что нельзя сказать

словами. Я притворялся, что собираю монеты, как будто хотел убедиться, что они не

посыпятся из его ладони, поэтому твердо удержал его руку. Идеальный повод

полапать его подольше.

Он улыбался, перекладывая мелочь в карман. Порывшись в его глубинах, он

достал и протянул мне бумажную карточку, на которой было написано:

Меня зовут Хуан. Я глухой. Дешевая рабочая сила. Мой номер (662) 822—1152.

Ниже то же самое сообщение написано на испанском языке.

Я дал ему форму для заполнения на получение карты ФудВорлда. Он вписал в

нее свое имя, адрес и номер телефона. Хуан показал на телефонный номер и

приподнял бровь, будто говоря: "Не забудь воспользоваться им!"

На кусочке бумаги я написал свой номер, адрес и передал ему, зная, что, скорее

всего, у него на домашнем телефоне была функция передачи текстовых сообщений.

Я хочу завести друга, — сказал он. То, как он прожестикулировал слово "друг"

предполагало нечто большее в перспективе, чем совместный просмотр футбольных

матчей.

Он добавил: — Я одинок.

Хуан открыто посмотрел на меня, в глазах парня и на лице была написана его

жажда и одиночество.

Почему ты пользуешься языком жестов? — спросил он.

У меня глухой сын.

У тебя есть сын?

Да.

Вау.

Следующей на очереди подошла дама с двумя детьми. Она начала разгружать

продукты из тележки.

Было приятно познакомиться с тобой, — сказал я.

Пожалуйста, позвони мне, — попросил он, прикусывая губу.

Быстро повернувшись, он схватил свои вещи и ушел.

Я наблюдал за ним долгую секунду. Он был таким симпатичным парнем,

красивым на свой латиноамериканский манер, но Хуан шел так, будто вся тяжесть

мира давила ему на плечи и у него не было ни одного друга.

В Тупело много испанцев. Да на всем южном побережье их полно. Без сомнения,

многие из них тут незаконно, и этот факт бесит сторонников Чаепития. Этот Хуан дал

28

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

мне визитку, показывая тем самым свою готовность работать за любые деньги, значит,

он был один.

Каково это быть не только нелегальным эмигрантом, но еще глухим и геем? К

слову, о трех одновременных ударах судьбы.

В отличие от Джексона Ледбеттера, с этим я не ощущал, что у меня муравьи в

штанах, тем не менее, я был более чем настроен дать ему возможность потрясти

сахарное дерево и посмотреть, не упадет ли с него что-нибудь.

Глава 10

Освобождение Кайлы

На следующий день во вторник, мы с Ноем встали рано, чтобы проделать долгий

путь в Перл, туда, где находилось Центральное исправительное учреждение штата

Миссисипи, единственное, в котором содержались заключенные женщины, в том

числе, приговоренные к казни. Мать Ноя провела в этом учреждении пять последних

лет своей жизни, после того, как метлабораторию ее бойфренда в округе Монро

накрыли копы. Этим утром, в восемь часов, ее отпускали на свободу.

Мы ездили к ней в тюрьму всего лишь раз за все пять лет, на первое Рождество

после заключения Кайлы. После долгой поездки, преисполненной надежды, мать Ноя

отказалась его видеть, и мы разочарованные поехали домой. Тогда Ною было четыре.

Я не знаю, много ли он помнит из этого.

Охранник у главных ворот направил нас к специальному месту на стоянке, где

"проводили" частные освобождения. Там уже стояли родители Кайлы рядом со своим

блестящим внедорожником. Я припарковал свой старенький универсал неподалеку, и

мы с Ноем вышли.

Я был одет в джинсы и футболку, на моей шее болтался на ремешке фотоаппарат.

Я хотел сделать снимок Ноя с его матерью, что составит на одну фотографию больше,

чем у него есть сейчас.

На Ное был надет новый костюм, отданный ему кузеном Эли. Он помыл голову и

попросил меня уложить его волосы гелем, чтобы он мог убрать их со лба, так как ему

нравится. Его подруга Кики, живущая на нашей улице, сказала ему, что это выглядит

круто. Эта же девочка заплетала из его волос косички, поэтому на ее суждения не

стоит слишком полагаться.

Посмотрев на Ноя, миссис Уоррен приложила руку к горлу.

Я подошел с опаской.

— Доброе утро, — сказал я.

— Вилли, — отозвался мистер Уоррен.

Больше он ничего не сказал.

— Здравствуйте, — громко и нервно сказал Ной, отказываясь оставаться

незамеченным.

29

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Привет, Ной, — поздоровался мистер Уоррен, глядя вниз на него.

Ты помнишь своих дедушку и бабушку? — просигнализировал я.

Мальчик покачал головой, но с надеждой улыбнулся.

— Как он? — спросила миссис Уоррен.

Она хочет знать как ты, — просигнализировал я.

— Я хорошо, — сказал он ей, улыбаясь и показывая свои не совпадающие зубы,

заходящие друг на друга или наоборот отсутствующие — тот хаос, что его стоматолог

терпеливо пытался исправить.

— Он становится таким большим, — отметила она.

Женщина посмотрела на мужа, спрашивая взглядом, что делать дальше. Твердо

сжатые челюсти и неуступчивый блеск в его глазах невозможно было пропустить.

Опустив взгляд, она замолчала, позволив продолжить ему. Мистер Уоррен как никто

другой умел осудить.

Положив ладонь на плечо Ноя, я притянул его к себе.

— Он ваш внук, — негромко сказал я, — И не важно, что вы думаете обо мне.

— Мне казалось, я достаточно понятно объяснил тебе наши чувства, Вилли, —

сказал мистер Уоррен, уставившись на меня с вызовом. — С тех пор, как ты отказался

передать опеку над Ноем, чтобы он мог вырасти в приличном, надлежащем для

воспитания доме — нашем доме — христианском доме ты не оставил нам выбора.

Воспитание мальчика в гомосексуальной среде... но давайте не будем вдаваться в это.

В последний раз, когда я видел мистера и миссис Уоррен, они стояли на

противоположной стороне кувеза*, с жалостью глядя на тощего малыша, который