Прекрасная сторона зла - Белоусова Вероника Юрьевна - Страница 48

Смотрю на Америго, все еще лежащего на столе без признаков жизни. Его раны начинают медленно затягиваться. Значит, с минуты на минуту запустится сердце. Я все еще под впечатлением от его откровения про Лив и отца. Мог ли он сам измыслить такую историю, чтобы убедить меня в том, что наш создатель – монстр? Показать, что я мог стать той же частью мира, что и он? И такая же жертва, как и Америго? Сомневаюсь. Подобные манипуляции не в характере моего брата. Он слишком прямолинеен и совершенно не умеет врать. Как бы ни старался, правда всегда написана у него на лице. Неудобный недостаток для бессмертного.

Вспоминаю нашу с Ливией встречу в Лондоне. Ее глаза, поцелуи, мольбу простить ее. Чувствую себя отъявленной сволочью. Она принесла себя в жертву, и теперь просит прощения, как последняя грешница. Все злые слова, сказанные ей, чтобы больно ранить и унизить, бумерангом возвращаются ко мне. Моя бедная, храбрая Лив… Смогу ли простить себе подобную слепоту? Хватит ли у меня времени вымолить прощение за ту боль, что причинил ей? Я должен был узнать об этом раньше. Триста лет лжи – это чересчур.

Тишину нарушают три робких удара сердца. Америго оживает. Глазные яблоки начинают двигаться. Грудная клетка вздымается. От ран остаются лишь багровые шрамы. Он резко открывает глаза. Белки еще залиты кровью, зрачки расширены, отчего они кажутся черными. Жутковатое сочетание. Вампир резко поднимается и садится. Его взгляд нервно блуждает по гостиной. Видимо, он не может вспомнить последние минуты своей жизни. Проводит рукой по телу, спрыгивает на пол.

– Где она? – резко спрашивает он.

– Остынь, – толкая его к креслу, миролюбиво говорю я. – Тебе сейчас не до светских бесед. Очухайся сперва.

– Мне нужна кровь, – он поднимает голову, беспомощно смотрит на меня. Чувство легкого торжества заполняет своим теплом.

– Ничем не могу помочь. Дыши глубже, иногда от этого становится легче.

– Ты, я смотрю, постарался, – прижимая руку к сердцу, криво улыбается Америго. – Пули вытащил, раны промыл. Прям друг-самаритянин.

– Ну, что ты. Это ведь не просто так. Вот, жду, когда ты мне расскажешь про Якуба. Что ты с ним сделал? Где держишь? – перехожу к деловой части разговора. – И главное, для чего?

– А я уж начал верить, что братская любовь взыграла, – его глаза становятся нормальными, шрамы начинают бледнеть. – Обрадовался даже.

– Да ты мечтатель, – усмехаюсь я.

– Ты в курсе, что твой сынуля – свихнувшийся авантюрист? – резко переходит к сути Америго.

– Какое это имеет отношение к Якубу?

– Ты знаешь, что Тадеуш перехватил Монро в аэропорту, когда тот собирался лететь в Варшаву. Мне не хотелось рисковать своими людьми, и я сделал из него курьера, что должен был доставить лекарство от бессмертия членам организации в других странах. Якуб находился под внушением, и меня не беспокоило, что он сделает глупость или совершит оплошность. Все прошло на «ура». Но дальше произошла неувязочка. Флешка, защищая которую, он был готов сдохнуть, оказалась не более чем фикцией. Информации, которую я рассчитывал там обнаружить, не оказалось. Только злобные рожи и что-то вроде «обманули дурака на четыре кулака». По-детсадовски мило, согласен. Но меня это не устраивает. Я хочу, чтобы ты вернул мне флэшку, которую твой сын украл из дома Конрада. Это вещь принадлежит мне, и я жажду вернуть ее назад. Иначе все может плохо кончиться. И не только для Якуба, который лежит в серебре уже пятый час.

– Что значит – Монро был под внушением? – спрашиваю я, садясь в кресло напротив. – Как можно что-то внушить вампиру?

Америго усмехается, довольно потирает руки. Откидывается на спинку, с торжеством буравя мне взглядом.

– Наука, мой дорогой брат, шагнула далеко вперед. Пока вы выясняли, чей клан круче и вели войны, мы совершенствовали самое смертоносное оружие, обещающее гибель всей нашей расы. На это ушло немало лет, но, как видишь, лекарство создано. И не одно оно. Теперь, к примеру, не нужно ждать, когда тебе исполнится девять веков, чтобы гулять под солнцем. Достаточно всего лишь сделать один укол, действие которого сохранятся в течение десяти лет. Спорим, ты ни о чем подобном даже не слышал? – улыбка не сходит с губ Америго.

– Впечатлен, – признаюсь я. – Чтобы внушить, тоже нужно ввести какое-то лекарство?

– Да, все верно. Оно ослабляет волю, заменяет личные воспоминания внушенными. Очень удобно! – с упоением говорит Америго. Замечаю в его глазах гордость, смешанную с восторгом. – Когда действие препарата кончается, вампир ничего не помнит. Следовательно, не сможет поделиться информацией. Как видишь, мир не стоит на месте.

– Столько усилий, светлых умов, а все для того, чтобы погрузить мир в хаос… – представляю себе, какой масштаб приобретет трагедия, если отверженные начнут наступать.

– Мне нужна флешка, – Америго тянется к пальто, достает из кармана мобильный телефон. Открывает галерею и протягивает аппарат мне. – Любуйся.

На снимке запечатлен Якуб. Он лежит в гробу, на его шею намотаны серебряные цепи, лицо почернело. Представляю себе через какие адские муки ему пришлось пройти…

– Какая же ты мразь! – швыряя ему телефон, с презрением говорю я.

– Мне нужно, чтобы ты вернул то, что принадлежит мне. По-хорошему ведь ты на это не согласишься, – Америго невинно улыбается. – Покажи это фото Арсену. Пусть оценит последствие своей авантюры. В течение суток флэшка должна быть у меня. Не успеете – убью Якуба. Но ты ведь не допустишь этого, не так ли?

Америго поднимается на ноги, натягивает на себя пальто.

– Можешь не провожать, – добродушно говорит он, направляясь к двери. – Айлин передавай привет. А это адрес и телефон, по которому ты можешь со мной связаться.

Америго бросает белую бумажку, исписанную красными чернилами, на пол. Открывает дверь и сливается с вечерней темнотой. В бессилии бью кулаком по подлокотнику. Хватаю с вешалки пальто, на ходу натягиваю его, выскакиваю на улицу. Холодный ветер немного отрезвляет меня. Втягиваю носом воздух, он обжигает меня, возвращая привычное спокойствие. Торопливо иду в центр города. Еще немного, и голод снова возьмет надо мною верх.

Возвращаясь домой, обнаруживаю Арсена сидящим в гостиной за книгой. Он хмурит брови, покусывает губы. Даже не обращает внимание на мои шаги и громкие покашливания. Судя по свежему цвету лица, он тоже успел поохотиться. Сажусь напротив и без лишних комментариев забираю из его рук чтиво. Он с возмущением смотрит на меня.

– Надо поговорить, – опережая его вопрос, произношу я. – О Якубе. Ты по-прежнему ничего не хочешь мне сказать?

– Например? – подаваясь вперед, непонимающе спрашивает Арсен.

– Где на самом деле флэшка, забранная вами из дома Конрада?

– Вот черт… – он с досадой бьет себя по коленкам. – А я так наделся, что все обойдется. Когда мы были в Москве, он прислал мне шифрованное сообщение, что с ним все в порядке. Мол, больше на связь выйти не получится, за ним следят.

– Его похитил Америго, – протягиваю ему телефон с фото бедного Якуба. – В течение суток я должен отдать ему флэшку или же твой друг отправится на небеса.

– Господи, да он уже почти труп! – взглянув на кадр, обеспокоенно произносит Арсен. Вскочив на ноги, начинает мерить гостиную шагами.

– А это значит: больше никаких тайн. Где она, Арсен?

– В Москве, в депозитной ячейке.

– Бери машину и немедленно отправляйся туда, – швыряя ему ключи от авто, тоном, не терпящим возражений, говорю я. – Чтобы к завтрашнему вечеру был здесь.

– Как, по-твоему, я поеду днем? – возмущается Арсен.

– Так же, как ты придумал всю эту дурацкую авантюру. Придется поднапрячься и рискнуть. У тебя еще должно остаться средство, защищающее от дневного света. Используй, – холодно говорю я, хотя внутри все клокочет от беспокойства. Но Арсен не должен этого знать. Ему необходимо научиться отвечать за то, что делает. Пусть для этого мне даже придётся стать суровым и безжалостным.