Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 98

Илайя знал наперёд, что она скажет дальше. Тут уже никаких сомнений не возникало. Ариадна же продолжала говорить, делая это так, словно не тонкую грань переступала, а рассуждала на тему повседневную, вроде обсуждения очередного футбольного матча.

– Недавно музыкальное сообщество потрясла трагедия, связанная со смертью Джулиана Ормонта. Талантливый мальчик был, во всяком случае, я запомнила его именно таким. Возможно, он ещё дал бы о себе знать, выпустив нечто депрессивное и разрушительное с нотками психодела. Возможно, да.

Несколько лет назад многие издания выдвигали догадки относительно природы ваших отношений. Кроме того, ни для кого не является секретом ваша бисексуальность, что только подливало масла в огонь. Некоторые даже открыто заявляли о любовной связи, но вы никогда официально не подтверждали эту информацию. Тем не менее, и никогда не отрицали, что ваши отношения с мистером Ормонтом достаточно близкие. Что вы испытываете сейчас? Способны ли продолжать работу над мюзиклом? Что происходит, когда теряешь по-настоящему любимого человека?

В зале наступила зловещая тишина. Ромуальд не сомневался, что вопрос, подобный этому, может быть задан. Учитывая то, что одна из аккредитаций была выдана на имя Ариадны Банди, он был уверен, кто именно станет инициатором и не оставит его личную жизнь в покое, решив поднять скандал вокруг происшествия. Замечание о психоделических мотивах в возможном творчестве тоже были стремлением задеть и причинить ему дополнительную боль. Он собирался ответить и мысленно неоднократно репетировал данную речь, но когда дело дошло до реального столкновения, запала уже не осталось. Он чувствовал себя выжатым досуха, разбитым на части, а в висках пульсировала боль. Он не хотел обсуждать эту тему, но вместе с тем боялся продемонстрировать слабость, позволив Ариадне почувствовать себя хозяйкой положения.

– Я…

Дальше этого у него не пошло. Он чувствовал, как зал кружится перед глазами, ещё немного, и именно он выставит себя в неприглядном свете, перехватив эту возможность у Илайи. Хотелось вспомнить детские годы и воспользоваться чужим опытом, причинив себе боль, проведя ногтями по колену и представляя, как они оставляют на коже глубокие царапины. Но руки его были на столешнице, а не под ней. Он не мог провернуть задуманное, чтобы жест остался незамеченным.

– Я…

– Потеряйте и узнаете, – громкий ответ разнёсся по залу.

Казалось, он наполнил всю комнату, разбиваясь в середине и многочисленными лучами направляясь в стены, чтобы оттолкнуться от стеклянной поверхности, а не быть поглощённым ею, и вновь сойтись в одной точке.

– Мистер Аркетт? – Ариадна обратила взгляд в сторону Илайи, практически не дававшему знать о себе на протяжении всей пресс-конференции.

– Что-то в моих словах вас удивляет? – поинтересовался он.

– Не могли бы вы пояснить, что хотели сказать подобным заявлением.

– Ровно то, что сказал, – произнёс Илайя, поднявшись из-за стола, обойдя его и прислонившись бедром к столешнице. – Вы позволяете себе задавать достаточно некорректные вопросы, я позволяю себе некорректные ответы. Не подумайте, что желаю вам чего-то плохого. Ваша хватка и стремление сделать сенсацию из воздуха мне импонируют, но вот формулировки вопросов заставляют сомневаться в высоком уровне профессионализма. Наверное, это очень весело, играть интонациями, выделяя слова, которые придадут вопросам определённую окраску, не оставив нескольких вариантов трактовки. Вы уже сейчас, не получив подтверждения в том, был ли у мистера Эгана и мистера Ормонта роман, желаете получить ответ на вопрос, который звучит в вольной трактовке: «Как вы воспринимаете гибель своего любовника?». Любой ответ на этот вопрос автоматически подтвердит наличие связи, которой вполне могло не быть. Но если закрыть глаза на вашу бестактность, то на вопрос уже ответил я.

Просто потеряйте кого-то вам близкого. Тогда узнаете, каково это. Думаю, смерть способна вызывать определённые эмоции у всех людей, и это – не радость. Конечно, я не могу поручиться за всех, и за вас, в том числе. Возможно, вы воспринимаете факт гибели кого-то из своих любимых людей, как явление само собой разумеющееся, а то и вовсе радуетесь. Но я не думаю, что это так. Ведь любой нормальный человек будет чувствовать себя не в своей тарелке, когда на тот свет отправится кто-то ему близкий. Это больно. Это трагично. И это не тот вопрос, который следует поднимать в развлекательных интервью. Что касается планов относительно возможности или невозможности продолжения работы над постановкой, мистер Эган ответит сам. Однако раз он присутствует здесь, а это пресс-конференция, представляющая исполнителей главных ролей мюзикла, то ответ мне кажется очевидным. Только мне, или составите компанию?

– Позвольте задать ещё один вопрос вам.

– Задавайте.

– Ваша сексуальная ориентация. Какова она?

– Вы мне нравитесь. Безумно. Но вряд ли я приглашу вас составить мне компанию после этого интервью. Если приглашу, то наш вечер ознаменуется интеллектуальной беседой, возможно, ужином и прогулкой.

– Почему же только ими? – Ариадна усмехнулась.

– Я асексуален. Однако попытка связать моё выступление с особым отношением к Ромуальду была хороша, – заметил Илайя, посмотрев на собеседницу в последний раз, а после переводя взгляд в сторону напарника. – На этом думаю, общение стоит прекратить. Пресс-конференция окончена?

Последний вопрос он задал, посмотрев в сторону Ромуальда.

– Да, – ответил тот. – Окончена.

Илайя потянулся к бутылке с водой, моментально припадая к горлышку.

Всё-таки Челси была права. Она знала, что станет с братом, как только он услышит подобный вопрос, вот и предпочла перестраховаться. Илайя мысленно представлял благодарность от Ромуальда и то, как скажет, что это была всего лишь ответная любезность за воду, данную ему перед началом допроса. Но Ромуальд не искал его и не торопился выражать искреннюю признательность за выступление перед толпой акул, жаждавших порвать на куски своих сегодняшних жертв. Ах, нет, героев номера.

Илайе хотелось поговорить о случившемся, но он не представлял, чем это может обернуться, не представлял, что вообще ему скажут. Что скажет он? Спасением от решения этого сложного задания стала мысль о необходимости избавиться от одежды, предоставленной костюмерами. Потратив время на общение с ними, Илайя сумел немного успокоиться, подумав над собственными словами и поведением. Не сделал ли он только хуже своим высказыванием? Может, это всё было напрасно? Может…

– А Ромуальд… – начал он, столкнувшись в коридоре со знакомой гримёршей.

– Поднимался наверх, – ответила она.

– Спасибо.

Илайя бросился к лифту, попутно продумывая возможные варианты местонахождения.

Ромуальд не мог поговорить с отцом, поскольку Эйден уже покинул здание центра. На момент начала интервью здесь оставалась Челси, но и она вполне могла уехать. Если она здесь, то лучше не вмешиваться. Семейные проблемы, к которым он не имеет никакого отношения. Челси сумеет помочь брату самостоятельно, посторонние только помешают.

Выскочив из лифта, Илайя осмотрелся по сторонам. Вечером центр, практически полностью опустевший, производил неоднозначное впечатление. В чём-то отталкивающее, в чём-то пугающее. Немного таинственное, как монстр, живущий под кроватью в тёмной комнате. Вроде бы вызывает опасения, но хочется увидеть хоть одним глазом.

Подойдя к двери нужного кабинета, он, не спрашивая разрешения, толкнул её. Дверь не была заперта, свет внутри не горел, и в первый момент Илайя Ромуальда не заметил. Только потом, переведя взгляд в сторону, увидел, что партнёр по сцене стоит, прислонившись спиной к стене. Его силуэт едва различим в темноте, да и то, спасибо освещению из коридора. В окна тоже лили тонкие лучи лунного света, но они не особо разбавляли черноту помещения.

– Я знал, что она это спросит, – произнёс Ромуальд, сползая по стене вниз, не опускаясь на пол окончательно. – Знал, что спросит. Знал, что именно она. Иначе быть не могло.