Лазурь на его пальцах (ЛП) - Лонсдейл Кэрри - Страница 30

Над дверью звякнул колокольчик, и в зал вошел Ян.

«Ян!» – осенило меня. Вот он, мой спасительный звоночек – в самом что ни на есть буквальном смысле.

Я тут же бросилась к нему:

– Мне нужна твоя помощь!

– Что случилось? – схватил меня за плечи Ян. – Ты себе что-то повредила? – Он встревоженно оглядел меня с головы до пят.

– Джина внезапно уволилась, – объяснила я и добавила: – А завтра у меня пробный запуск.

Как будто он сам о том не знал!

На лице Яна расплылась самодовольная улыбка.

– И тебе требуется моя помощь. В приготовлении кофе, надо полагать?

– Не будь таким воображалой.

Ян сложил руки на груди, и я раздраженно фыркнула:

– Да, Ян, мне необходима твоя помощь. Настал момент, когда ты можешь наконец блеснуть своими способностями за кофейной стойкой.

– О, маловерные! – Коллинз с хозяйским видом двинулся к кофемашине, и я невольно закатила глаза. Он окинул взглядом стоящие рядами емкости с кофейными зернами и всевозможными сиропами, чистые кофейные чашки.

С тех пор, как мы познакомились, Ян уже довольно много времени успел провести в моем доме. Мы вместе смотрели фильмы или просто разговаривали. Я при нем экспериментировала с новыми рецептами – готовила разное рагу, пекла всевозможные тарты и булочки, а Ян их пробовал. Как-то раз, застав его, когда он просматривал мою подборку с вариантами купажированного кофе, я съехидничала, что ему вовсе нет нужды изображать интерес. На следующий день он явился ко мне с несколькими рецептами кофе собственного состава, и я, подтрунивая над его дилетантскими вкусами, не преминула все же добавить его напитки в свое меню. Когда я попробовала кофе по его рецептуре, это оказалось чертовски замечательно.

Ян вызывающе поглядел на меня из-за кофемашины:

– А ты не забыла о нашем пари?

Я поморщилась, припомнив наш разговор в первый день знакомства. Судя по тем рецептам, которые я добавила в меню, у Яна был вполне реальный шанс сварить кофе вкуснее, чем это получалось у меня.

Очевидо, наступит час, когда я проглочу горькую пилюлю уязвленного самолюбия.

– Нет, не забыла. – Я испытующе посмотрела на Коллинза. А ведь он готов был мне проиграть! – Ладно, замётано. Но я все же хочу, чтобы ты сварил вот этот особый состав.

Перегнувшись через стойку, я вытащила свою подшивку с рецептами и пролистнула до «Латте Панаджи с лесным орехом», названного так в честь долины Панаджи в Индии, где производят этот сорт фундука. Рецепт был наисложнейший, для него требовалась совершенно уникальная смесь привозных кофейных зерен и заморских специй. Джина потратила немало времени, чтобы учесть все нюансы для приготовления этого напитка: стоило чуть-чуть не рассчитать со специями, и характерного для него, изысканного аромата уже не получалось.

Ян внимательно прочитал указания, потом потер ладони:

– Ну, что же, смотри и учись, дорогая.

Я насмешливо фыркнула и уперлась боком в выступающий край стойки.

Ян со знанием дела начал суетиться перед кофемашиной, отбирая необходимые ингредиенты. Вот перемололись зерна, запустилась функция «эспрессо» – и темная густая жидкость засочилась в предварительно подогретую им чашку. Я вдохнула чудесный пряный аромат – и моя тревожность сразу отступила.

Ян вспенил молоко и, слегка помешивая, влил его в эспрессо. Потом улыбнулся и протянул чашку мне. На поверхности кофе оказалось выведенное пеной сердечко – в точности повторяющее форму облачка пара над кофейной кружкой на моем логотипе.

– Да ты еще и в кофе-арте мастер, – пробормотала я. – Это просто восхитительно!

– Попробуй.

Я подняла чашку к носу. Фундук, корица… и что-то еще.

– Ты изменил рецептуру.

– Выпей, прежде чем судить.

Я глотнула кофе, и внутри у меня словно растеклось нагретое желе.

– Имбирь… и…

Он устремил на меня выжидательный взгляд.

– Кардамон.

Ян кивнул.

– Здорово. – Я сделала еще глоток. – Ей-богу, невероятно вкусно… Просто божественно… Ты утвержден.

– Отлично. И когда мне приступать к работе?

Я подняла на него взгляд, пытаясь понять, серьезно он спрашивает или опять шутит.

Ян между тем аккуратно сложил полотенце и медленно двинулся в обход кофейной стойки:

– Тебе нужен менеджер смены, который хоть что-то в этом деле смыслит, – ну, а мне нужна работа.

– А как же твои фотографии?

– Я планирую, конечно, новые поездки и новые выставки. Работа мне нужна не ради денег. Просто между путешествиями я люблю чем-то себя занять. Почему, думаешь, я тут день-деньской рядом с тобой дурака валяю?

– Так это, значит, от нечего делать? – даже опешила я. – А я-то думала, это потому, что тебе нравится быть рядом со мной.

Ян легонько провел пальцем по моей щеке.

– Ну, не огорчайся так. Мне и в самом деле нравится проводить с тобой время. Причем очень нравится.

Меня сразу охватило жаром, лицо и шея запылали.

Ян улыбнулся.

– Пока что я никаких серьезных поездок не планирую. Разве что небольшие экскурсии туда-сюда на пару дней. Я подготовлю себе штатную замену на время отсутствия. Так что ты на это скажешь?

Что я скажу? Предложение Коллинза для меня явилось сущим спасением, и к тому же я смогу видеться с ним каждый день. Хотя с тех пор, как мы встретились, я и так видела его практически каждый божий день.

– Мы заключим договор. Давай-ка я принесу документы об оформлении. Сейчас вернусь.

Пока Ян заполнял все нужные бланки, я закончила развешивать по стенам картины Джеймса, чем как раз и занималась перед неожиданным звонком Джины. В гараже раньше стояли восемь объемных коробок с холстами, а теперь у меня осталось лишь двенадцать картин, готовых для публичного показа, не считая тех, которые висели у меня дома. Управляющий склада у Томаса никаких работ Джеймса на хранение не брал. Полиция тоже не смогла ничем помочь. Заявление я написала спустя не один месяц после того, как поняла, что картины пропали, к тому же не была до конца уверена, что их действительно украли. Никаких признаков насильственного проникновения обнаружено не было, посторонних отпечатков пальцев полицейские тоже не нашли. И к тому же ничего больше в гараже не пропало.

Ян прошел через зал и придержал подо мной лестницу.

– Этих картин я еще не видел. Изумительная живопись.

Повесив холст, я спустилась вниз.

– Они хранились у меня в гараже. Было больше, но их я почему-то не могу найти.

– Что, испарились? – Ян растопырил пальцы и выдохнул: – Пуф-ф-ф!

– Похоже на то. Я уже везде их искала. Даже заявление в полицию написала.

Ян изучающе посмотрел на меня.

– Очень сожалею. Он был очень талантлив.

– Да, именно так. – Я указала рукой на примыкающую стену: – А вот эта стенка терпеливо ждет твоих шедевров.

– Ты сегодня вечером будешь дома? – спросил Ян, и когда я кивнула, добавил: – Я принесу кое-какие работы. Выберешь, что захочется, и первое, что я сделаю утром – это их повешу.

– Только если ты пообещаешь мне, что при этом не станешь говорить по-французски.

* * *

Ян подъехал ко мне домой незадолго до восьми – как раз когда я закончила покрывать глазурью лимонный тортик с голубикой. Я пошла открыть ему дверь. Коллинз, одетый в джинсы и черную рубашку, стоял на крыльце и смотрел на меня с хитроватой усмешкой. Я открыла дверь пошире, и он занес в дом большой плоский футляр для переноски картин.

– В машине есть еще. Куда мне это положить?

Я указала на обеденный стол. Ян осторожно положил туда футляр и расстегнул на нем молнию.

– Их тут три. Две можешь вывесить в оконной витрине – если их кто-то купит, тебе причитаются проценты. А третья фотокартина – твоя.

– Моя? – Я подошла поближе.

Ян развернул изображение ко мне.

Это был «Рассвет нал Белизом». Изумленно ахнув, я пристально посмотрела на Коллинза.

– Это тебе, – кивнул он.

– Ян… – выдавила я, на какое-то время просто лишившись дара речи. – Но мне казалось, ты ее давно продал.