Выбери любимый жанр

Побратимы
(Партизанская быль) - Луговой Николай Дмитриевич - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Теперь словаки — в отряде Федоренко. Под руководством испанских инструкторов они изучают минное дело и все время просят дать им боевое задание.

— Нет, вы скажите, — кипятится Котельников, — за каким чертом эти парни, рискуя головой, пробирались к нам в лес? На курорт, что ли?

Он смотрит на каждого из нас поочередно, будто мы в чем-то виноваты.

— Драться они пришли, бить немцев, а не отлеживаться в шалаше у Федоренко. Пусть делают все, что и наши люди. Никакой разницы не должно быть. Что мы им — не доверяем?

— Все сказал? — спрашивает Мироныч.

— Все.

— Тогда поостынь и вдумайся. Легче всего послать их на задание вместе с нашими ребятами. А как быть с другими словаками, с теми, что не у нас? Перед нами открылась реальная возможность — распропагандировать «Рыхла дивизию» и помочь ей перейти на сторону Красной Армии или к нам, в лес. Вот она — главная цель. Сюда и надо направить силы Виктора Хренко и его друзей.

Да. Комиссар видит дальше. В бою горстка перебежчиков — не ахти какая сила. А потеряй их — утеряешь связь с дивизией. Как тогда наладить связь с двадцатитысячной массой словацких солдат?

Решили поговорить об этом с Федоренко.

— Присядь, Федор Иванович, — приглашаю Федора, — и скажи нам, готов ли Виктор Хренко к подпольной работе в «Рыхла дивизии»?

Федор садится на бревно. На мой вопрос отвечает не сразу — думает.

— Возвращение в дивизию, — говорит наконец он, — это, конечно, большой риск. Но разве Виктору в первый раз? И парень он, по нашим наблюдениям, надежный.

— Так-то оно так, — замечает комиссар, — но в этом сложном деле надо, как говорится, семь раз отмерить, а лишь тогда отрезать, без ошибки.

— Поговорим с Виктором еще разок, — решаю я.

И вот Виктор Хренко перед нами. Лицо посвежевшее от горного ветра и щедрого солнца. Спокойное и волевое. Многое может сделать этот парень. Он свой человек среди солдат «Рыхла дивизии». Одет в чехословацкую форму. На руках документы. Хорошие связи. И вооружен главным — ненавистью к фашистам. Ему хорошо знакома среда немцев. Владеет их языком. Но не слишком ли смел, горяч? Перехитрит ли врага? Там, куда он пойдет, возможно, уже ищут антифашиста Виктора Хренко.

Правда, бегство Виктора из полка должно было быть прикрыто рапортом друзей- антифашистов о его гибели под бомбежкой. Но в последнее время подобные уловки антифашистов все чаще разоблачаются. И нередко те, кого раньше записали в погибшие или пропавшие без вести, вдруг приказами по дивизии объявлялись вне закона. Не исключено, что в картотеке СД появилась еще одна карточка на Виктора Хренко. Нет, не так просто послать его на это задание.

— Готов?

— На все сто, ако у вас кажут.

— Все ли продумал?

— Все!

Обсуждаем действия, маршруты, сроки и все мелочи, которые часто играют решающую роль.

Наконец все уточнено. Наш комиссар встает, подходит к Хренко, мягко берет за локоть:

— Будь осторожен, друг. Не забывай: за тобой могут охотиться.

— Доброго тебе пути, Виктор!

Нелегкая дорожка вела Виктора Хренко в «Рыхла дивизию». Путь туда лежал через лес, где возможна встреча с полицейскими разведывательными группами; через так называемую мертвую зону, созданную врагом для изоляции партизанского леса от населения. Пройдет ли? Если не схватят, он появится в Симферополе, тут — опять испытание. Эти преграды ему надлежало преодолеть на пути к главной цели — к подпольной работе в своей же дивизии. Крепко жмем на прощанье руки.

Между стволами вековых дубов тянется наша «железная дорога». Длина ее метров пятьдесят. Здесь обучают минеров. Подрывник не должен ошибаться. Для этого и соорудили из земли и дерева этот учебный макет.

Подхожу туда и вижу: четверо ползут к «железной дороге». Через мгновение они уже на полотне. Двое поднимаются, смотрят по сторонам и расходятся в разные концы, держа автоматы наготове. Это — патрульные.

Двое других несколько мгновений лежат на полотне неподвижно. Но вот и они начинают осваивать участок «железной дороги». Впереди сибиряк Николай Шаров, за ним полтавчанин Арсентий Бровко. Не теряя времени, они проворно привязывают толовые шашки к рельсам.

— Не так! Не так! — раздается знакомый голос майора Баландина.

Всегда уравновешенный, расчетливый в движениях, он рывком бросается к Бровко, ловко переделывает его работу и говорит:

— На стык, на стык надо. Пойми, дружище, ты одной шашкой сразу две рельсы подорвать должен!

Баландин — тоже наш побратим. Почти чистый русский выговор никак не выдает в нем испанца. Мы не спрашиваем, настоящая ли у него фамилия — Баландин[2] и не заменяет ли она временно ему испанскую? Вся испанская группа инструкторов-подрывников — люди большого сердца и жгучей ненависти к фашистам, с которыми они уже сталкивались в Испании.

Из чувства врожденной скромности или еще почему-либо Баландин всегда сдержан в рассказах о себе.

Лишь однажды, когда зашел разговор о нашем партизанском командарме Алексее Васильевиче Мокроусове, Баландин не удержался:

— Встречались мы с ним на Арагонском фронте в тридцать шестом году. Вместе были и под Гвадалахарой.

И лишь после войны, при встречах с другими испанцами-коммунистами, я узнал, что в нашей партизанской семье жил и боролся один из национальных героев революционной Испании. Тогда же узнал и историю его прихода к нам.

Однажды, уже после захвата Мадрида фашистами, на улице города были обнаружены три трупа. В них опознали ярых фашистов — приверженцев кровавого Франко. Того, кто их уничтожил, схватили и приговорили к смертной казни. Но товарищам удалось вырвать героя из тюрьмы и вернуть в строй борцов-коммунистов. Этим героем и был наш побратим майор Баландин, боевой друг Алексея Васильевича Мокроусова. И когда Гитлер, вкупе с Муссолини и Франко, перешел от своей разбойничьей репетиции в Испании к большой войне против Советского Союза, Баландин и его друзья по зову сердца пришли в наши ряды.

Испанские минеры за короткое время научили нас использовать грозные «пэмээссы», «маломагнитки» и подобные им подрывные средства. Заботам побратимов-испанцев мы были обязаны и тем, что вот уже полгода наши подрывники не ошибались. А сделали они немало. В течение последнего полугодия пустили под откос восемнадцать вражеских эшелонов с техникой и живой силой, подняли в воздух десятки мостов, складов с боеприпасами, продовольствием и горючими веществами, множество линий связи и других военных объектов врага.

— Сменитесь! — слышу команду Баландина. Теперь Шаров и Бровко идут патрульными. Ящук и Беликов привязывают взрывчатку.

— Хорошо! Быстро получается! — одобряет работу наставник.

Окончив занятия, они закуривают. Русские и украинцы, два словака и испанец располагаются одной группой под раскидистым деревом, весело переговариваясь. А справа от «железной дороги» на прошлогодней листве сидят еще шестнадцать курсантов. И тут такое же живое олицетворение нашего интернационализма: русские Иван Швецов, Иван Сырьев, Степан Рак, Серафим Богданов и украинцы Федор Мазурец, Василий Печеренко, Кирилл Бабир, белоруссы Яков Сакович, Николай Парфенов, и грузин Акакий Тварадзе, казах Тургаев Турган и татарин Сейдали Курсеитов, испанец Кустодио Соллер.

Все эти парни сейчас и не думают, какой великолепный пример дружбы народов представляют они собой в партизанском лесу. Каждый внимательно слушает пояснения наставника, следит за его действиями.

— Все дело, ребята, в величине зазора, — с мягким акцентом говорит Соллер, — большой зазор оставишь — взрыва не жди, а если начнешь ставить кнопку без зазора — сам подорвешься. У вас, русских, это называется «поминай, как звали»…

— Очень правильная наука, — подсаживаюсь к ребятам. — Был же у нас случай, когда взрыв так и не получился.

— Расскажите им, Николай Дмитриевич, — просит Соллер.

— Пусть лучше Серафим Богданов расскажет, это у него под Альмой[3] случилось.

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело