Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 61

В первую секунду он просто онемел от ужаса, а во вторую нахлестнул своего коня так, что оставил красный рубец на его боку, но было поздно. «Лицо» уже падало на него, жадно разевая впадину пасти, чтобы через миг накрыть его плотным удушливым облаком пыли. Борагуса оторвало от земли вместе с конём, закружило и завертело, вырывая из седла и вознося к небесам.

______________________________________

[1] Хакка-пел-нэн — Зарубить их! Боевой клич эльфийских улан

Глава 13. Людоеды.

Останки малого дворца, где эльфы и люди устраивали свой первый лагерь, они увидели на закате, когда солнце уже погружалось в своё море пустыни, окрашивая волны её барханов в красно-золотой цвет. Между уцелевшими стенами сгущались тени, которые по мере захождения Лика Эру словно смелели и медленно ползли вверх по остаткам похожих на гнилые зубы колонн. Прекрасно-романтический вид заката портила абсолютная тишина над малым дворцом и кружащие в небе стервятники, явно прилетевшие сюда на запах падали, далеко слышимый на этой жаре.

— Что-то мне это совсем не нравится! — Произнёс Митр, с большой насторожённостью следя за полётами стервятников над площадью.

— Мне тоже. — Мрачно согласился с ним Феранор, рассматривавший крышу дворца, где должен был всегда находиться наблюдатель, но которого там не было. Хотя, может он просто так хорошо замаскировался? — Кто-нибудь, подайте ещё раз сигнал.

Один из эльфов вскинул лук, пуская в вечернее небо зажжённую стрелу с дымным хвостом. О подобном способе оповещения было договорено заранее и с крыши малого дворца должна была взлететь точно такая же стрела, говорившая о том, что их отряд узнали и им разрешают приблизиться, но часовые снова никак не отреагировали на сигнал.

— Что-то не так…

— Может, они просто не видят? — Наивно предположил Бальфур.

— И ты сам в это веришь? — Переспросил Феранор таким тоном, что Бальфур счёл за лучшее ответить «нет», чтобы его не назвали дурачком или мальчишкой.

— Смотри-ка сюда, Феран!

Обернувшись, капитан увидел, что Митрасир крутит в руке эльфийскую стрелу со сплющенным от удара о камень наконечником. Теперь не оставалось ни малейшего места для сомнений — здесь был бой! Но где тогда следы налетевшей банды? Где остальные стрелы и следы крови, неужели защитники успели выстрелить только один раз?!

— Я слышу лошадиное ржание. — С задумчивой физиономией произнёс агыз. — Кажется, я даже узнаю лошадь.

Феранор слегка удивлённо на него покосился, дивясь познаниям атраванца в лошадях. Уж насколько легко общий язык с животными находили эльфы, мало кто из них узнавал чужую лошадь по голосу (красоте глаз и морды).

— И что это значит? — Продолжал, спрашивая сам у себя Митр, — кто бы не напал на лагерь — наших коней он не увёл.

— Идём туда. — Пересохшим от волнения языком произнёс эльф, водружая на голову шлем.

— Да. — Коротко отозвался атраванец, переламывая пальцами древко пополам. — Как думаешь, это…

Митр замолчал, оборвав сам себя и эльф, в это время лихорадочно застёгивающий под подбородком ремешки шлема, обернулся к нему, вопросительно выгнув бровь под железным забралом.

— Ничего… — Агыз мотнул головой. Он хотел спросить, не думает ли благородный Фран-ока, что между визитом Дарика в подземелье, во время их «дружеского» междоусобчика, и недобрым молчанием в старом лагере есть связь, но передумал. Сейчас они сами пойдут и всё выяснят. Мир так хитро устроен, что в нём очень мало простых совпадений.

Остатки их маленького отряда разделились, оставив с единственным пленником протестующего Бальфура. Не смотря на геройство молодого «дракона» в Сокровищнице, когда тот сумел прогнать подземных пауков и его удачу, позволившую ему уцелеть там, где пали более опытные воины — Феранор был твёрдо намерен его не брать. Удача слишком уж капризная дама, не любящая, когда её слишком часто испытывают. К тому же, он сам не понимал, что может их ждать в дворцовых развалинах. Может быть разбойники, а может и чего похуже — Катмэ его знает, что за твари могли поселиться в этом месте!

Обойдя руины по примыкающим к площади улицам, воины вышли к зияющей проломом внешней стене, через которую попали во внутренний двор малого дворца. Подобравшись к стене, уже все слышали жалобное ржание лошадей и тяжёлый запах крови, висевшей в воздухе. Прижавшись к стене, Феранор и Митр обменялись понятными им одним кивками и, встав плечом к плечу и прикрывшись щитами, ринулись через пролом с обнажённым оружием в руках. Следом, подпирая своих командиров, ринулись два «белых стража» и эльфийский улан с луком наизготовку. Ворвались, тут же перестроились в линию, готовые встречать атаку врагов, которых во дворе не было. Зато тут повсюду были их следы, а так же животные (верблюды и лошади), как мёртвые, так и живые. Кто-то закидывал лошадей камнями и самодельными дротиками из переломанных кавалерийских копий — на земле лежало несколько лошадей с переломанными ногами. При появлении людей, они приподняли головы на изящных шеях и жалобно заржали.

У Митра под забралом дёрнулось лицо — лошадей он любил и жалел их куда больше чем разумных двуногих. Кони создания благородные, кладущие свои жизни на алтарь войны лишь по велению человека, но сохраняющие ему верность до последнего и потому, целенаправленно убивать лошадей, пусть даже вражеских, Митр ас'Саир почитал великой низостью. Зато ему сразу стала ясно всё произошедшее здесь, ибо вести себя так с лошадями могли только одни ийланы, которые панически боялись лошадей, а уж эльфийских и вовсе считали воплощениями злых духов. Они не рискнули близко подходить к ним, а кидали камнями издали, пока им это не наскучило.

Вот верблюдам повезло меньше — их рабы не боялись, но бежать в другой конец двора и разглядывать, что осталось от двугорбых зверей, Митр не стал. Вместо этого он приподнял свою маску и, принюхиваясь, повёл по ветру носом. К запаху крови примешивался запах дыма и горелого мяса. Феранор многозначительно указал ему мечом на дверной проём — эльф тоже чувствовал гарь.

* * * *

До такого изобретения цивилизации как караульная служба, дикари ещё не дошли и потому всей кучей беспечно расположились вокруг жарко полыхающего костра в округлой зале, потолок которой давно обрушился, превращая её в подобие амфитеатра. В руках они держали укороченные копья, которые они сделали сами, поломав пополам длинные кавалерийские пики улан и «стражей» и поджаривая на огне, насаженные на стальные наконечники части тела своих недавних хозяев.

«Люди железа» — как называли своих хозяев ийланы — бились храбро и, не смотря на то, что освободившиеся невольники застали их врасплох, убили половину обращённых в рабство людоедов, прежде чем пасть от их камней и цепей. Они были хорошими воинами, но ийланы теперь будут лучше, потому, что они не только смогли убить их, но теперь заберут себе ещё и их силу, съев их плоть прямо на месте боя. А получив их силу, они подчинят себе и страшных четвероногих зверей, на которых разъезжают «люди железа» столь быстро, что могут опередить даже самого быстрого воина народа Ийлу. Жалели освобождённые рабы лишь об одном, что у них не было мяса тех бледнолицых и остроухих спутников «людей железа», чудовища которых были самыми страшными, а тот остроухий, который им достался, был убит не ими и, следовательно, даже съев его плоть они не получат его силы. Кстати об отсутствии «хитреца», который освободил, их они тоже жалели, но совсем не потому, что горели желанием выразить ему благодарность. Вождь их нового, молодого и маленького племени, с радостью бы забрал себе его силу и коварство, ведь острозубый «хитрец» неоднократно лупил его палкой и заставлял работать.

Из зала, где пировали дикари, было всего два выхода, которые можно было перекрыть обойдя зал по боковым коридорам. Для своей группы Митр выбрал самый широкий проход, чтобы «белые стражи» могли все одновременно ворваться в зал, а своих союзников эльфов он отправил в обход, к двери малой, за которой те теперь стояли, мысленно отсчитывая количество секунд, которое им назвал Митрасир.