Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 75

— Правильно! — Согласно кивал Эртаэль, — это не игрушка для дикарей. Хватит с них и красивых безделушек.

Когда дары атраванскому шаху были собраны, оба улана уложили их в седельные сумки и, сгибаясь под их тяжестью, бормоча сквозь зубы проклятия, стали поднимать их наверх, в галереи подземного водохранилища. Сумок было много и эльфам приходилось несколько раз возвращаться, за новыми партиями. Феранор им не помогал, задержавшись в Сокровищнице, раздумывая, не взять ли ему ещё пару интересных вещиц уже для самого Фириата. Обойдя всю террасу в последний раз и заглянув в несколько комнат-ниш, он собрался уходить, как вдруг, случайно повернув голову, увидел тусклый мерцающий свет, манящий его из мрака одной из келий. Заинтересовавшись, Феранор двинулся к этому свету, высоко поднимая над головой факел, и, на всякий случай, вынимая из ножен меч. Богатое воображение подготовило его ко всему, не успевая рисовать картины то чудесной волшебной вещицы, то притаившегося в нише линуга, которого не испугал горящий огонь. Действительность оказалось гораздо скучнее — Феранор обнаружил ряд высоких плоских вставленных в узорчатые рамы, заросших пылью зеркал. В одном из них, сквозь покрывающий его слой пыли, отражался свет факела эльфийского воителя, привлёкший его внимание. С большим разочарованием (но в Душе с несомненным облегчением!) Феранор спрятал меч и, подойдя вплотную к зеркалу, мазнул рукой по его поверхности, сметая пыль. Наверное, это были очень старые зеркала, потому, что вместо привычного стекла эльдар увидел вставленную в раму матово-чёрную поверхность похожую на отшлифованный обсидиан. В ней как в спокойной воде отражались мутные очертания лица эльфа.

— И к чему ты здесь? — Философски спросил у зеркала Феранор и, понятно, зеркало ему не ответило.

Он посмотрел по сторонам, скользнул взглядом по обломкам упавшего зеркала в луже засохшей слизи на полу и снова повернулся к зеркалу, как вдруг увиденное в нём заставило Феранора от неожиданности издать короткий испуганный вопль и, едва не выронив факел, отпрыгнуть на два шага назад. Из зеркала на него с не меньшим удивлением смотрели чужие зелёные глаза, сидящие в обрамлении старческих морщин под седыми бровями. Видение длилось всего несколько секунд и быстро исчезло, исчезнув в обсидиановой черноте.

— Пирсэ! — Воскликнул эльдар, поминая некую часть тела, выше колен, но ниже спины, бросаясь к зеркалу и лихорадочно смахивая с него пыль полой собственного плаща.

Но с матово-чёрной поверхности на него смотрело лишь его отражение, неспособное передать толком даже черты лица. В первом порыве эльф едва не треснул по зеркалу кулаком, но вовремя остановился, вспомнив как непредсказуемо могут повести себя при таком грубом обращении волшебные Инструменты (а зеркало, после увиденного, он уверенно записал в их число). Вместо этого он осторожно дотронулся до отполированной поверхности кончиками пальцев, прислушиваясь к собственным ощущениям. Магия — это Великий Дар Таэ своим первым детям, которые получили его больше чем все остальные сотворённые Солнцеликим позже них существа. Потому эльфийский волшебник несравнимо выше волшебника из любого другого народа, поэтому даже Феранор, лишённый (по эльфийским меркам) волшебства, был способен чувствовать заложенные в предметы чары. Это чувство проявлялось по-разному: приятной теплотой — если чары были благотворными; лёгким покалыванием — если они не несли в себе ни прямого вреда, ни пользы; или же от них тянуло неприятным холодом, тогда такую вещь в руки брать не стоило, а лучше было вообще обойти её стороной.

— Что ты такое? — Прошептал капитан, убирая руку и внимательно разглядывая загадочный Инструмент.

Вверху, на оправе, где обычно ставил свою подпись мастер-зеркальщик, красовалось только одно эльфийское слово Аримголлин, что означало «Серебряный Маг» и могло быть как именем, так и прозвищем.

— Милорд! — Голос звавшего его Бальфура вернул капитана к реальности, избавив от таинственного наваждения, которое вызвало у него Зеркало Аримголлина. — Капитан Мистериорн, мы закончили! Вы здесь, милорд?!

«Бальфур! — Озарило ан-лорда, — он же хвастался отцовской библиотекой!»

— Поднимайся наверх! — Повернув голову, крикнул ему Феранор, боясь отойти от зеркала. Вдруг там мелькнут ещё чьё-то лицо? — Я здесь!

Через некоторое время, тяжело сопящий после быстрого подъёма Бальфур с озадаченным видом стоял перед зеркалом, разглядывая надпись над ним. И по тому, какими глазами он смотрел на имя, Феранор ясно понял, что этот ему ничего не скажет.

— Я не знаю, милорд… — Через несколько минут напряженного внимания сознался Бальфур, полностью подтверждая догадку Феранора. — Я всё больше книгами про чудовищ интересовался… Да и зачем вам это зеркало? Оно больше и в лаз не пролезет.

— М-да… — нехотя согласился с ним ан-лорд Мистериорн, бросая на зеркало последний взгляд и разворачиваясь к выходу.

Однако странное изделие Аримголлина ещё долго не шло у него из головы.

* * * *

Митр ас'Саир появился на закате, покрытый с ног до головы песчаной пылью. Подойдя к Феранору, отдыхавшему после тяжких трудов с раскуренной трубкой у костра, он молча бухнул перед ним исцарапанный эльфийский шлем без забрала и остатки эльфийских же доспехов. Рядом тихо хлюпнул брошенный на землю завязанный в узел плащ «белого стража». Эльфийский капитан подавился дымом, закашлялся и с напряженным вниманием уставился на самодельный мешок перед собой. Остальные эльфы и люди тоже. Бурые пятна на синем шёлке и идущий от него характерный запах, лучше всего говорили о его содержимом.

— Я нашёл твоих пропавших воинов, Феран. — Угрюмо сообщил шахский племянник, кивком головы указывая на мешок. — Точнее то, что от них осталось, да смилуется Всевышний над их Душами!

Рядом со шлемом лёг уланский нагрудник с гравировкой в виде огненного феникса, расправившего в танце свои крылья. Нагрудник покрывали глубокие царапины, которые не могли оставить ни предатель мхаз, ни сбежавший раб.

«Бедняга Агаолайт!», — грустно подумалось, узнавшему нагрудник, Феранору, а душу острым кинжалом кольнул укор совести. Это он должен был обыскать эти руины, чтобы найти своего воина, но вместо этого предпочёл заниматься Летописью. Хотя не эта ли та цель, ради которых он привёл сюда своих воинов? Хорошо ли это, оставлять главное Дело всего похода ради поисков пропавшего воина? Но кто мог сотворить с ним такое? По-хорошему это должно было взволновать Феранора в первую очередь, но он почему-то спросил Митра совсем о другом:

— Это ты их искал в руинах?

— Нет. Его я нашёл случайно. — Возразил агыз, принимая из рук одного из «стражей» флягу с водой и кусок вяленного мяса с лепёшкой. Скинув с головы шлем, он жадно вгрызся в подношение, так как с самого утра ничего не ел. — Я сторожил кое-кого другого, сбежавшего от наших клинков! Этот шакал бродит поблизости, прячется в развалинах! Он возвращался этой ночью в Старый лагерь и подъедал трупы своих сородичей.

Отиравшийся поблизости Бальфур весь позеленел и, резко развернувшись на каблуках, бросился к стене акведука, зажимая обеими руками рот.

— А это точно он? — На всякий случай уточнил Феранор, подразумевая под возможными кандидатами на трупоедство растерзавшую Агаолайта тварь.

— Там человеческие следы и плоть от тел отрезана чем-то острым. — Пояснил Митр.

Феранор помолчал, переваривая информацию о беглом рабе-людоеде, бродящим поблизости и страшной твари, растерзавшей нескольких воинов и с опаской и настороженностью взглянул на одетые ночным мраком руины, в один момент ставшие не менее враждебными чем подземелья. От этого понимания, бравада Митрасира, в одиночку шатавшегося по руинам где бродят неведомые твари, показалась эльдару ещё более безрассудной и мальчишеской, о чём он осторожно намекнул шахскому племяннику, сказав, что впервые видит родственника правителя, который так отчаянно рискует собой.

— Страх это слабость, — сообщил тот с набитым ртом, — и мне надо было побыть одному, да… простит доблестный Феран-ока мне мои манеры… ибо я голоден как пардус в морейском зверинце! Сын брата нашего блистательного повелителя, да продлит Аллуит его годы, не может быть слабым. Разве у вас, алялатов, не так?