Тьма надвигается с Севера (СИ) - Шкиль Виктория - Страница 89

— Догоним его! — Кричали посетители духана из друзей раненого бедина, или же просто сочувствовавшие ему.

Трое из них выскочили на улицу бросившись догонять обидчика. В духане осталось несколько человек, среди которых был медленно, но верно истекающий кровью раненный и несколько бестолково суетившихся вокруг него товарищей, пытавшихся остановить кровь. Кто-то из них достал нож, оттягивая край заляпанных кровью шаровар раненного, собираясь пустить их на тряпки для перевязки. Бедин яростно заругался на это, грозя выпустить кишки тому, кто покусится на его штаны. Торопливо перебирая пухлыми ножками, в зал вплыл тяжело дышащий духанщик, несущий в руках узкий отрез ткани. Он стал единственным обратившим внимание на зашевелившегося в своём углу кровопийцу. Увидев творившиеся на его лице метаморфозы, духанщик выронил ткань, немедленно попятившись спиной к двери из которой только что появился. Тонкие трепещущие ноздри хафаша, придававшие ему сходство с хищной птицей, всё более раздувались, вдыхая висящий в воздухе возбуждающий запах крови. Он был голоден, а запах открытой крови раздразнивал его аппетит, вызывая жажду терпеть которую не способен ни один кровопийца. Хафаш шагнул вперёд, сначала медленно, будто через силу, но потом уверенней приближаясь к занятой своим делом кучке людей.[3]

Спустя десять минут, он выходил из духана, аккуратно протирая платком кровь в уголках губ, над воинственно топорщившейся бородкой. В пустом зале за его спиной оставалось четыре неподвижных тела, небрежно сваленных в одну кучу, да трясущийся за занавеской хозяин заведения, который давно и всецело был слугой их ашира, даже не догадывался об этом сам. Чистое расточительство убивать полезного человека, когда его можно просто заставить забыть увиденное или вообще изменить его воспоминания. Оказавшись на улице, хафаш покрутил головой по сторонам, пытаясь определить направление в котором убежал его подопечный, после чего уверенно направился в сторону моря.

* * * *

«Жало Скорпиона» осталось далеко позади, но Дарик продолжал мчаться вперёд, не разбирая дороги. Страх гнал его будто кнутом, заставляя видеть белые одежды улле-Эфеби буквально повсюду. Полукровка перемахивал через груженые тачки уличных торговцев и грубо сталкивая со своего пути нерасторопных горожан. Вслед ему летели проклятия обиженных и помятые овощи которые падали не достигая цели.

Остановился он только тогда, когда квадратные домики закончились, резко обрываясь крутым, спускавшимся к морю пустырём, разграничивавшим стоящий на сопках город и порт у его подножия. Отсюда шла широкая насыпная дорога, петляющая между обрывами и большими, торчащими из земли валунами. Проходя мимо минаретов бетеля, который как путеводная веха встречал всех приходящих со стороны моря путешественников, она сливалась у его подножия с дорогой, спускающейся к Порту-Бала с другой стороны храма. На обочинах росли кривые пальмы и колючие кусты, а ближе к окаймлявшим дорогу городским стенам виднелись шалаши нищих. Сейчас здесь было пусто — дорога оживёт поздним вечером, когда из порта в город потянутся скрипящие колёсами, гружёные повозки купцов, мелкие ремесленники и длинные вереницы пеших рабов.

Дарик в изнеможении опустился на ближайший валун. Грудь его прерывисто раздувалась после сумасшедшего бега, заставляя дышать как загнанного коня. Явись перед ним сейчас хоть демон Бездны — его ноги не смогут сделать и шага! Прошло несколько бесконечно долгих минут, прежде чем Борагус смог отдышаться и найти в себе силы оторваться от камня.

— Надо вернуться в «Жало Скорпиона». — Вслух решил Дарик, раздумывая, куда теперь спрятать саблю, ножны от которой так и остались висеть на крючке в гостевой комнатушке духана.

Не найдя подходящего места, он просто заправил её за широкий пояс, для чего перетянул его, сделав посвободней. Занятый делом он, тем не менее, услышал звук быстрых шагов своей спиной и даже обернулся на него, увидев троих мужчин, в безрукавках надетых на голое тело, бегущих из верхнего города по тропе. Злые бурые, от бега, лица были ему не знакомы, а мутные глаза смотрели куда-то мимо Дарика, отчего тот принял их за спешащих на корабль моряков и отодвинулся в сторону. В пользу того, что это моряки, а не разбойники, свидетельствовала татуировка в виде алого осьминога на плече самого первого из них. Но вместо того, чтоб проскочить мимо давшего дорогу Борагуса, носитель татуировки внезапно накинулся на полукровку, сцепившись и полетев вместе с ним на землю. Они покатились, перекатываясь через камни и считая боками неровности, пока сверху не навалились двое других моряков, схвативших Дарика за руки. Втроём они сумели скрутить его, прижав к земле и отобрали оружие.

— Ан'нарад-ан'Аллу![4] — Довольно выдохнул один из моряков, возвышаясь над полуорком пока его товарищи сидели на его руках и ногах. — Попался!

— Кто вы такие?! — Воскликнул Борагус, извиваясь под придавившими его врагами.

— Ха! Он ещё спрашивает кто мы! — Заржали ему в ответ, а один, отсмеявшись, предложил подрезать ему в качестве мести сухожилия на ногах.

— Лучше заберём его с собой. — Возразил второй, державший Дарика за руки. — Он ранил нашего друга, так пусть теперь крутит вёсло до конца своих дней.

— Тогда тем более зачем ему ноги? Они ему на гребной скамье не понадобятся!

Говоривший слегка подвинулся и Дарик получил возможность увидеть моряка с красной татуировкой, в руках которого посверкивала отнятая у Борагуса сабля. Он с видом знатока осматривал кривой клинок, пробуя его на остроту, явно собираясь испытать её на полукровке. Но самое страшно для Дарика было не это, а то, что за спиной моряка, сцепив руки на животе, стоял грустный улле Эфеби. И этот старик показался полукровке гораздо страшнее держащих его мордоворотов.

— Зачем ты пришёл?!! — Вскричал Борагус, глядя мимо вооружённого головореза, на преследовавшего его старца. — Чего ты ещё хочешь?! Ты сам выбрал свою судьбу! Ты сам просил об этом!

— Чего он несёт?

— Не знаю. — Татуированный удивлённо задрал бровь, коротко глянул через плечо, понятное дело, никого там не увидев и глуповато хохотнул. — По-моему он просто сумасшедший.

Он шагнул к распростертому на земле Дарику, собираясь стянуть с него сапоги и призрак шагнул вперёд вместе с ним.

— Нет!

Страх, охвативший Борагуса, перерос в отчаянную злость, а злость удвоила его силы. Выгнув тело дугой, он сумел высвободить ноги и с силой заехал обеими подошвами в личико державшего их моряка. На этом его бунт закончился, потому что сверху в лицо прилетел крепкий кулак, отправивший Дарика в короткое забытье. Пришёл он в себя быстро, возможно всего через несколько секунд. Сквозь звон в ушах он слышал чужой незнакомый голос, повелевающий встать и назвать себя.

— Азарар из Кандебы, — отвечал ему слегка заторможенный голос моряка, собиравшегося подрезать дариковы поджилки. Ему вторили голоса товарищей, так же послушно говоривших свои имена, — Аллу и Бабек. Все трое были матросы с одной шебеки стоявшей в Порту-Бала уже долгое время.

— Вы вернётесь на своё судно и ляжете спать, — снова заговорил новый голос.

В этот момент глаза полукровки наконец-то перестали косить, а зрение обрело чёткость, чтобы он смог увидеть троих матросов, с неподвижностью статуй замерших перед незнакомцем, стоявшим в горделивой позе, скрестив на груди руки. Так же незаметно к Дарику прокралось осознание, что его более никто не держит. Он резво вскочил на ноги, когда незнакомец заканчивал давать матросам свои наставления.

— …А после навсегда забудете этот день.

— Да, господин! — Хором отвечали они.

Пошатываясь как сомнамбулы, они двинулись к порту, при этом, тот, что был с красной татуировкой, по-прежнему держал в своей руке дарикову саблю.

«Ну, уж нет!» — метнувшись вперёд, полукровка схватил моряка за руку, выкрутив из его вялых пальцев своё имущество.

Ощутив в пальцах гладкую рукоять, Дарик почувствовал себя разом увереннее и с этой уверенностью он обернулся к своему спасителю, оказавшимся уже знакомым ему хафашем из духана. Он узнал его по воинственной квадратной бородке, с тщательно выбритым волосом под нижней губой и на усах (видно чтобы в крови не пачкались). Они стояли на пустой дороге вдвоём — дух Эфеби когда-то успел исчезнуть, просто растаяв в воздухе без всякого следа.