Звоночек 4 (СИ) - Маришин Михаил Егорович - Страница 56

— После вашего отказа мне нет необходимости куда-то идти. А справка мне нужна, чтоб в дополнение к моим прежним, так называемым, грехам, меня не посмели обвинить в дезертирстве! — воспоминания о том, при каких обстоятельствах я ушел со службы, были очень свежи в памяти, из глубины души, будто пена, поднялась злость и пока только самой капелькой выплеснулась наружу, добавив голосу резкости.

— Держите… — вздохнув, Круглов подмахнул «индульгенцию» и шлепнул печать.

Теперь не упустить время! Доложат или не доложат, сообразят переиграть или нет, но мобилизоваться в НКВД мне не улыбалось категорически. И способ увильнуть от этого был только один. Оставалось выбрать — РККА или РККФ? Благополучно проскочить во флот у меня было больше шансов. Во-первых, нарком Кузнецов со времен эпопеи с «Александром», близкий мне человек и не откажет. Во-вторых, война с Польшей флот мало касается и там в наркомате сейчас наверняка нет той суеты и маеты «первого дня», как у армейцев. Но, с другой стороны, мне по-человечески не хотелось втягивать в свою несчастливую на данный момент орбиту флагмана, с которым было столько вместе пережито. Это не пустопорожние болтуны-партийцы из моего бывшего наркомата, с которыми я не только лихо не хлебал, но и, по большому счету, не пересекался. Начальнички… От нового приступа переживаний по поводу того партсобрания, я сплюнул в сторону, прыгнул за руль и погнал «Тур» в военкомат своего пролетарского района. Конечно, с моим ромбом в петлицах надо бы сразу на Знаменку. Но мой маневр должен быть неотразим. Ведь даже небольшая проволочка с мобилизацией могла обернуться тем, что наверху посовещаются и товарищ Берия решит, что я ему срочно необходим. Где-нибудь в районе Воркуты. Не на того напали! Пусть попробуют заволокитить это дело в присутствии толпы народа, который как раз должен уже собраться. Эх, поделюсь кармой с маршалом Ворошиловым! Или он мне под его крыло перейти не предлагал? Как говорится, бойся своих желаний, сбываются…Ну и, конечно, если отбросить всю эту возню вокруг моей персоны, то главные события развернутся именно на сухопутье. Значит, мне туда и дорога. Именно там я смогу принести стране наибольшую пользу. Отсиживаться в тылу, коль пошла большая драка, я не собираюсь. Готовился-готовился, пора заготовки в дело пускать.

Ожидания меня не обманули. Среди огромной толпы затопившей не только двор военкомата, где были расставлены столы его служащих, занимавшихся приемом, регистрацией и распределением военнообязанных, но и всю улицу, были не только бодрящиеся мужики, но и провожающие их бабы, немногие из которых могли сдержать слез, старики и старухи, отцы и матери будущих бойцов, даже детишки. Пробраться сквозь нее к военкому, окруженному командирами РККА и милиционерами, занявшего позицию в дальнем углу за барьером столов регистрации, было неимоверно сложно не только из-за тесноты. Ведь здесь собрались рабочие заводов, тех же ЗИЛа и МССЗ, многих из которых я знал лично. Да и для незнакомых моя персона была известна. Стоило мне остановить «Тур» на подъезде и спешиться, как меня узнали и обступили со всех сторон, стали засыпать вопросами. Да, в представлении простых людей я, вращавшийся в высших сферах, просто обязан был знать, почему началась эта война, надолго ли она, что там была за провокация и что сейчас происходит на границе.

— Товарищи, товарищи, спокойно! Я сейчас точно так же, как и вы, пришел вступать в ряды РККА. К сожалению, правдиво ответить на ваши вопросы не могу, а врать не хочу. Я сам услышал о войне из обращения товарища Сталина и сразу сюда. Разве можно сейчас отрывать ответственных товарищей от работы, выяснять что, почему и зачем. Главное — ясно. На нашу Советскую Родину напал враг! Каждый гражданин СССР сейчас должен приложить все силы для обороны страны. В армейском ли строю, на заводе ли, или в колхозе. Общими нашими усилиями враг непременно будет разбит! Победа будет за нами!

Останавливаться и произносить подобные речи мне приходилось буквально каждые пять-десять шагов и мое продвижение к цели шло медленно. Но была в этом и выгодная мне оборотная сторона. Сейчас каждый из многотысячной толпы знал, видел, хотя бы слышал, что сам Любимов пришел в военкомат, чтобы отправиться на войну. С моим появлением настроение толпы ощутимо менялось, сдержанно-хмурых лиц становилось все меньше, даже женщины переставали лить слезы. По сторонам слышалось:

— Ну все, Семен Петрович здесь с нами, он дело как надо поставит, не пропадем…

— Намнем холку панам, будут знать…

А то и предложения сыпались:

— Товарищ Любимов, мы с ЗИЛа! Айда с нами?

— Это уж как военком решит, — отшучивался я в ответ, — здесь он хозяин.

А вот хозяин-то моему появлению не очень-то, кажется, рад. Конечно, перебаламутил народ, а надо сказать:

— Товарищ майор государственной безопасности, вы проходите по другому ведомству и оно и должно вас мобилизовать.

— Товарищ батальонный комиссар, — отвечаю ему в тон, — НКВД справится и без моего участия. О чем у меня соответствующая бумага имеется. Вот! К ней мой диплом о высшем образовании. Как видите — я инженер. И еще мое удостоверение, где значится, что я майор государственной безопасности. В запасе 1-й категории.

— Отлично! — неожиданно легко согласился военком и, достав из лежащей с краю стола папки лист бумаги с отпечатанной на машинке шапкой, стал в него меня вписывать от руки. — Партбилет сюда тоже давайте…

— А вот партбилета у меня сейчас нет, — очень тихо, почти шепотом, сказал я в ответ. — Только не надо здесь и сейчас об этом громко кричать.

Батальонный комиссар поднял на меня глаза и задержал взгляд, но потом, вздохнув, молча занялся своей работой. Читать перевернутый печатный текст было неудобно, и то, что это приказ наркома обороны о призыве на военную службу лиц старшего комсостава запаса, я разобрал не сразу. Еще большее изумление у меня вызвал тот факт, что он был заранее подписан.

— Вот, значит, как у вас тут дела делаются! — не смог удержать я эмоции при себе.

— Вы о чем, товарищ майор, вернее, бригадный военный инженер? — переспросил военком.

— У вас приказ, чистый лист, заранее подписан, печать и число проставлено!

— Повезло вам. Не случись этой чехарды, пришлось бы через Главное Управление переводиться. Учитывая момент, могло занять какое-то время. Но одновременно с объявлением мобилизации пришел приказ срочно укомплектовать 5-й танковый корпус, который только к концу года должны были развернуть! Все мобпланы насмарку! Пришлось весь состав райотдела милиции поднимать и посылать по заводам и улицам, чтоб не по частям, к которым приписаны, разъезжались, а сюда для переприписки шли. Было б все по планам, забот бы не знали, собрали б контрольные талоны да ждали б уведомлений о прибытии. А теперь в запарке все под 5-й корпус переоформлять, а «родные» полки и дивизии — уж что останется. На кой черт, спрашивается, все отлаживать, если в первый же день импровизации сплошные вместо нормальной мобилизации начинаются?! — бурчал себе под нос батальонный комиссар, не отрываясь, впрочем, от дела. — Все, вот вам приказ, идите с ним в здание по коридору вторая дверь справа. Там комсостав и медики. Выписку вам сделают, приказ мне верните, место еще есть, может, кого впишем за вами.

Спустя двадцать минут, уже почти со всеми документами я вновь подошел к военкому.

— Все готово, товарищ бригинженер? — спросил он меня, заметив мое появление.

— Почти. Мне сказали, что требование на поезд не дадут, так как я поеду с автоколонной.

— Да, мы ведь не только людей, но и технику мобилизуем. Сборный пункт на площадке готовой продукции завода ЗИЛ. Повезло танкистам, да и нам тоже. Машины новые, с пылу, с жару, не по автохозяйствам собирать. Оттуда же завтра с утра и людей отправлять начнем. Не гнать же транспорт порожняком? А вы над автоколонной как раз командование и примите, поскольку старше вас по званию пока никого здесь нет. Кстати, за вами числится вездеход «Тур», который подлежит мобилизации…