Озимый цвет - Елисеева Александра - Страница 62

— Нам надо выяснить, был ли кто-то в покоях княгини, пока она отсутствовала, — пояснила она.

— А-а-а, — расслабилась Лора. — Сейчас я это выясню. Но во время обеда комнату обычно убирают.

— Скажи служанкам, прибиравшимся сегодня, немедленно ко мне явиться.

— Хорошо, — кивнула Лора, быстро присела в книксене и удалилась.

Когда она ушла, я долго не могла успокоиться и мерила шагами комнату.

— Ари, сядь уже, — раздраженно сказала Сиена. — Нам остается только ждать.

Хейн играла с саламандрой, пускающей искры во все стороны, но это не значило, что ее не волновало, что произошло. Уж я-то знаю, как хорошо умеет прятать сестра переживания за мнимым спокойствием. Она волнуется даже гораздо больше меня. Я видела это по ее рваным движениям, дерганому взгляду и такому же, как у меня, неумению сидеть на месте.

Стрелка часов едва заметно сдвинулась, и раздалось три удара. Я услышала, как часы в южном крыле замка столько же раз издали рык, имитирующий рычание росомахи.

В этот момент дверь открылась, и зашла Лора, а вместе с ней — и до смерти напуганная служанка. Девушка едва не запуталась в юбках, делая книксен.

— Как тебя зовут?

— Мари, в-ваша светлость, — дрожащим голосом ответила она.

— Это ты убиралась в комнате?

— Я, ваша светлость.

— Мари, в шкафу лежали книги. После твоей уборки они пропали. Ты трогала их?

Она замялась, и я сразу догадалась, что да. Напряжение немного меня отпустило. Своенравную служанку можно наказать и вернуть пропажу, а вот кого-то еще — нет. Хотя зачем девушке, не обученной грамоте, столь ценные рукописи? Неужели захотела продать?

Глупая девочка. Книги из библиотеки князя обязательно бы нашли, а вот ей бы не поздоровилось. Даже простое увольнение для такой, как Мари, — ужасное испытание. Быть прислугой у господ в теплом замке — завидная работа для бедняков. О таком многие мечтают, а она по глупости лишилась шанса наладить жизнь.

По лицу служанки полились слезы. Она рухнула на колени, причитая:

— Княгиня, молю! Меня заставили!

Мой голос смог бы заморозить огонь:

— Кто?

— Его высокопреподобие сказал, что только так можно спасти вашу душу… Он вынудил меня вынести книги. Я не хотела! Честно…

Она затряслась от рыданий.

Сиена помрачнела, а я нахмурилась. Маррис видел, как мы несли книги, но ничего не сказал. Я думала, он не сумел прочитать надписи на опущенных корешках, но, видимо, не слишком хорошо я их спрятала. Что же… придется действительно найти время для беседы с ним. Маррис слишком много себе позволяет.

— Мари, посмотри на меня.

Она подняла заплаканное лицо. Чистые и невинные глаза. Она думала, что делает как лучше. Дурочка! Навредила лишь самой себе.

— Скажи мне, кто я.

Девушка растерянно моргнула:

— Вы княгиня.

— Верно, я княгиня. А ты обязана верно служить мне и моему мужу. — Понимая, куда я клоню, она обхватила себя руками за плечи, сдерживая дрожь. — Но вместо этого предала меня. Ты прошла в мои личные покои и совершила кражу.

Я знала, как в Льен поступали с ворами, когда их ловили — отрубали руки. Мне было жаль глупую Мари, поверившую лживому насквозь священнику. Я понимала, что она тоже осознала, что ее ждет. Служанка побледнела еще сильнее.

— Пожалуйста, пощадите, ваша светлость!

Но я не родилась в Льен и не чувствовала себя обязанной поступать по их правилам. Я окатила Мари холодным взглядом и сказала:

— Я велю экономке дать тебе самую сложную и неприятную работу, которая только есть в замке. Тебе понизят жалованье и лишат прочих привилегий, но если ты покажешь, что я напрасно дала тебе шанс, то тебя будет ждать более суровое наказание, чем ты могла получить сейчас.

— Да благословит вас Треокий, светлая княгиня! Я не подведу вас, — пылко пообещала Мари, не сразу приходя в себя после осознания, что отрубать ей руки никто не собирается и даже из замка не вышлют, хотя и устроят несладкую жизнь.

— Оставь меня.

Рассыпаясь в любезностях, Мари удалилась. Сиена села на кровать и устало протерла глаза.

— Эти слуги богов, как змеи. Такие же скользкие и неприятные, да еще и пролезут… куда не следует.

— Маррис хорошо провел нас. Я думала, что обдурила его, спрятав книги, но он сразу понял, как «спасти» мою душу, и обманул. Хотя кража — слишком даже для него.

— Кажется, за «страхом» о тебе он забыл о заповедях, — вставила Хейн.

Священники поистине одержимы своими идеями. Если Маррис узнает о проклятии Хейн, то рискует забыть о еще одной заповеди. Но я позабочусь, чтобы наш секрет никто не узнал.

Я закусила губу:

— Немедленно поговорю с ним. В конце концов, я не какая-нибудь служанка, а княгиня. Он не имеет права мне что-либо запрещать. Тем более Вемур оставил библиотеку в полном моем распоряжении.

— Боюсь, он так просто не сдастся, — вздохнула Сиена.

— Если понадобится — выкраду книги.

— Решительность, Ари, — твое второе имя.

Сестра улыбнулась, мягко смотря на меня. Хейн пожелала мне удачи, и я направилась туда, куда, думала, снова ни за что не сунусь — в храм Треокого.

Мерное пламя свечей успокаивало. Внутри пахло душицей и можжевеловым маслом, теплый свет разливался по храму, окрашивая стены в оранжевые и желтые тона.

Ноэль Маррис, одетый в серую хламиду, выглядел блеклой молью на фоне остального великолепия. Увидев меня, он сверкнул глазами. Я не сомневалась, что он радовался исподтишка нанесенному мне удару.

— Отрадно видеть вас в обители Треокого бога, ваша светлость, — ровно сказал он.

— Не соглашусь. Мне пришлось оторваться от важных дел, чтобы поговорить с вами. По какому праву вы подстрекаете прислугу совершать кражу?

— Что вы, миледи. Воровство — тяжкий грех. Я никогда бы не совершил подобного.

— И тем не менее вы это сделали: заставили Мари выкрасть из моих покоев ценные книги.

— Вы не правы, миледи. Это светлая девочка помогла мне спасти вас от роковой ошибки. Темная магия несет большие разрушения, особенно она опасна для женщин, ведь такие, как вы, падки на искушения. Еще древние мудрецы говорили: «Не очерняй духа своего да приглядывай за женой, ибо она слаба да доверчива».

— Спешу вам напомнить, что я не ваша жена, а княгиня. Супруг дал мне позволение брать любые книги из библиотеки.

— Помилуйте, ваша светлость. Князь Нерстед явно не подразумевал, что вы ознакомитесь с особой секцией. Впрочем, его нельзя в этом винить. Кто же подумает, что столь недалекое существо, как женщина, прочитает больше нескольких строк из слезливого романа?

— В любом случае вы не вправе меня ограничивать, — проскрежетала я зубами. Не объяснять же ему, почему муж дал мне такое позволение?

— Я забочусь о вас и оберегаю вашу душу в отсутствие владетеля замка. Уверен, князь поблагодарит меня, когда вернется, за то, что я помог вам преодолеть это тяжелое испытание.

— Любопытно узнать, что вы собираетесь делать, если Нерстед поддержит меня?

— Этому не бывать, миледи, — отрезал Маррис.

До чего же… самоуверенный и заносчивый тип! Как его только земля терпит?

— А теперь выслушайте меня, ваше высокопреподобие. Вы сейчас же вернете мне украденные книги. Я княгиня, и вы не имеете права указывать мне, что делать. Подобный поступок чреват опасными последствиями.

— Если неразумное дитя тянется к факелу, то ему не дают прикоснуться к огню, как бы родовито оно ни было. Я не возьму на себя грех очернения вашей души Тьмой.

— Вы забыли, что я из Красного дома. У нас факел, как погремушка для детей.

— До тех пор, пока этот ребенок не сожжет дом. Уверен, что вы несколько лукавите, миледи. Я дождусь князя и передам опасные книги лично ему. А вам бы рекомендовал заняться чем-нибудь действительно полезным. Вы знаете, что в Льен для девушки считается позором входить в семью мужа, не принеся рукоделия? Советую вам заняться вышивкой, она благоприятно влияет на дурное настроение, которое имеют некоторые женщины в определенные дни.