Разнести повсюду весть (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 63

Тебе хорошо спалось?

Он огляделся в пластмассовой палатке, казалось, в замешательстве, неуверенный, где он.

Сейчас был поздний вечер. Часы посещения скоро закончатся, и в коридоре снаружи стало намного тише. Джексон отвёз остальных домой, чтобы умыться и перекусить. Я остался, сидел рядом с кроватью Тони, наблюдая за ним, пока он спал. Днём его температура снизилась до тридцати восьми и трёх, но сейчас монитор показывал тридцать восемь и восемь.

Я скажу Джею привезти твоего мишку. Хочешь?

Он не ответил, казалось, не понимая меня. Его глаза были полны боли.

Я просунул руку в отверстие с перчаткой на конце, взял руку Тони в свою, помня о его капельнице — иголке, которая торчала в тыльной стороне его ладони, и была прочно приклеена. Он поднял взгляд на меня, попытался повернуться на бок, чтобы быть ближе, но его тело, казалось, не хотело сотрудничать.

С раздражением он расплакался.

Я поправил на нем одеяло.

Его слёзы разрывали меня. Это были слёзы измождения, слёзы боли, несчастья, дискомфорта.

Мне хотелось поговорить с ним, сказать ему, что всё будет в порядке. Мне хотелось, чтобы он успокоился, слыша, как кто-то говорит, что всё нормально, что о нём заботятся, что он пройдёт через это.

Вместо этого была тишина.

Он снова попытался перекатиться на бок, чтобы быть ближе ко мне. Я притянул его к своей стороне кровати. Он, казалось, практически ничего не весил, просто оболочка ребёнка. Он просто смотрел на меня, разинув рот в несчастье, и тянулся к пластиковой палатке, будто чтобы просунуть руку сквозь неё.

Я ответил ему грустным выражением лица, чтобы показать, что чувствую то же самое, что мне тоже грустно, раз грустно ему.

Он снова потянулся рукой к стенке палатки. Она дрожала, и, казалось, требовалось много усилий с его стороны, чтобы сдвинуть её. Я взял его руку, положил её обратно на его грудь, побуждая его не напрягаться.

— Аааххх, — произнёс он, с ворчанием открыв рот, а затем сжал зубы.

Его тело вдруг замерло, глаза закатились.

— Тони! — встревожено позвал я.

— Ааах! — снова простонал он. Затем он начал скулить и выть, его спина была прямой как доска, ноги пинали одеяло.

Что-то в его поведении было не так. Казалось, у него снова начинались судороги.

— Эй! — крикнул я в коридор, надеясь, что медсестра снаружи. — Эй!

Тони застонал.

Жутко испугавшись, я поспешил на выход из палаты и помчался вниз по коридору к стойке медсестры.

Глава 93

Дела идут не особо хорошо

— Дела у него не особо хорошо, — сухим тоном голоса произнёс доктор Коли, когда мы собрались вокруг. У него была нервная привычка моргать. Казалось, он разделял предложения морганием, моргая по несколько раз друг за другом каждый раз, когда делал паузу.

Возможно, мужчина просто устал. Бедный.

Была почти полночь, и в зале ожидания было немноголюдно. Мама, миссис Ледбеттер, Джексон, Амелия и я сидели, казалось, несколько часов, ожидая, когда доктор скажет нам новости после того, как забрал Тони в ОИТ* (прим.: *ОИТ — отделение интенсивной терапии).

— С ним всё будет хорошо? — спросил я.

— Он перестал отвечать на антибиотики, — сказал доктор Коли, моргнув несколько раз. — Мы начали новый курс, с другим, более сильным антибиотиком, но это рискованно. И это требует времени. Его тело может принять только это. Мы пытаемся его стабилизировать, сохранять в комфорте. К утру мы узнаем больше. Я определённо не сдаюсь, но вам нужно учитывать возможность, что эти новые антибиотики могут не сработать. Конечно, мы сделаем всё, что можем, и он может справиться, но я совру, если скажу, что это точно. Прямо сейчас мы, наконец, довели его до точки, когда он может отдохнуть, так что мы дадим ему отдохнуть.

— Мы можем его увидеть? — спросил я.

— Вы или Джексон можете посидеть с ним. Он под успокоительным, так что не придёт в себя некоторое время, но вы можете с ним посидеть. Но больше никто, пожалуйста. Нам нужно дать ему отдохнуть, пока он может. Ему нужно восстановить силы.

— Значит, остальные не могут его увидеть? — спросила миссис Ледбеттер.

— Вы можете поехать домой, отдохнуть и вернуться утром.

— Он может умереть к утру! — огрызнулась она.

— Я так не думаю, — сказал доктор Коли. — Если этот курс антибиотиков не поможет, есть другие, но дальше всё становится рискованнее. Пожалуйста, народ. Я не думаю, что он в непосредственной опасности. Возможно, вы хотите отдохнуть, пока есть такая возможность, и вернуться утром, и у нас будет более ясная картина того, на каком мы этапе.

Он извинился и исчез за ближайшей дверью.

— Я останусь с ним, — сказал я. — Джек, ты должен отвезти их домой. Но когда вернёшься, можешь захватить одного из его мишек? И его книгу о динозаврах?

— С тобой самим всё будет хорошо? — спросил Джексон, его уставшие глаза смотрели обеспокоенно.

— Я буду в порядке, — сказал я. — Мама, ты должна пойти и поспать.

— Как я буду спать? — спросила мама. — Я буду ждать тебя здесь, на случай, если тебе что-то понадобится.

— Нет, ты должна идти, мама.

— Не говори мне, что я должна, а что не должна делать, юноша, — огрызнулась мама. — Я сказала, что остаюсь, и я останусь.

— Миссис Кантрелл, я привезу вам косметичку, — сказал Джексон. — Вы сможете освежиться.

— Это было бы очень мило, дорогой, — сказала мама.

— Я хочу остаться с папочкой, — сказала Амелия.

— Нам нужно отдохнуть, милая, — строго произнёс Джексон. — Мы встанем пораньше и вернёмся сюда утром, раньше, чем доктора делают обходы. А теперь поцелуй своего папочку, и мы пойдём.

Амелия подошла ко мне, сильно нахмурив маленькое личико. Она поцеловала меня в щёку, затем прошептала на ухо:

— Не злись на Бога. Хорошо?

— Я постараюсь, — пообещал я.

— Нет, папочка. Я серьёзно. Он тебе не поможет, если ты на него злишься.

— А ты умная девочка, да?

— Обещаешь мне?

— Обещаю.

— Я привезу его мишку и ту книгу про динозавров, которая ему так сильно нравится.

— Спасибо, тыковка.

Пока мы смотрели, как они уходят, я сказал:

— Мама, ты уверена, что не хочешь пойти отдохнуть?

— У тебя, должно быть, в ушах кукурузные початки. Честное слово.

— Я рад, что ты приехала.

— Я тоже, Вилли.

Глава 94

Я не приму этого

— Не бросай меня, — сказал я, глядя на Тони в мягком свечении тусклых ламп. Он лежал на спине, согнув руки и ноги, его грудь равномерно поднималась и опускалась.

Почти два часа я наблюдал в тишине, стараясь не плакать, не всегда преуспевая в этом, стараясь не злиться, стараясь и терпя неудачу.

— Не бросай меня, малыш Т. Слышишь? Я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что где-то внутри тебя есть маленький мальчик, который меня слышит. И если ты думаешь сейчас сдаться, лучше хорошенько подумай ещё раз, потому что я не стану этого терпеть. Ты меня слышишь, малыш Т.? Твой папочка этого не примет. Нет, сэр. И ты возьмёшь себя в руки и вытащишь свой зад из этой кровати и поступишь по отношению ко мне правильно.

Он не ответил.

На заднем плане тихо пищал кардиомонитор.

Бип… бип… бип…

Цифровой счётчик на мониторе показывал, что его температура снова снизилась до тридцати восьми и трёх.

— Мы только начали, — объяснил я. – Разве ты не понимаешь, сладкий? Ты почти закончил первый год в школе. Скоро наступят летние каникулы. Мы навестим мою семью на юге. Разве ты не хочешь познакомиться со своими кузенами, с дядей Билли, с тётей Шелли? И твой папа хочет поехать в «Дисней Ворлд». Не могу поверить, что ты захотел бы пропустить «Дисней Ворлд». Я хочу сказать, я никогда не был там сам, но слышал, что это крутое место. Адски дорого, но твой папа сказал не переживать о деньгах. Конечно, он может позволить себе говорить такие вещи. Если бы ты видел мой последний гонорар за книги, то понял бы, что я имею в виду. Если бы нас содержал я, мы бы вернулись на купоны на еду и в «Волмарте» платили бы карточкой для пособий, и вырезали бы купоны и подтирали бы зад кукурузными початками и… ты меня слушаешь? Ты не можешь так со мной поступить. Ты слышишь? Не можешь. Я тебе не позволю.