Созвездие Девы (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна - Страница 21

- Ты не знаешь, каково это, – зашептала она, яростно комкая простыню, – без гроша в кармане, мокрой и голодной бродить по улицам в надежде спрятаться…

- Прекрасно знаю, и знаю также, каково идти домой, когда для тебя это смертельно опасно, вот только не пойти ты не можешь. Знаю, Галка, знаю, но не пора ли прекратить цепляться за старые комплексы? – устало спросил он. – Мы давно не те, что прежде. С чего тебе бояться нищеты? Квартиру продадим, на двушку в приличном районе вам хватит с головой, а я буду снимать…

- Какая жертвенность! И твоя принцесса согласиться? – саркастически ухмыльнулась ведьма, стремясь уколоть побольнее. – Привыкла, небось, к икре да небу в алмазах, и через недельку «рая» в коммуналке домой убежит, к папкиным кредиткам. Кому ты нужен будешь, Воропаев?

- Тебя это не касается.

- Да чхать мне на твою… – она грязно ругнулась в подушку, – …принцессу! Когда я разрешила завести любовницу, подразумевалось, что я не буду о ней знать! Квартиру он нам купит, алименты выплатит! А о сыне ты подумал?

- Помнится, ты не слишком заботилась о нем, когда материлась на весь этаж, – парировал Артемий с ледяным спокойствием. Появилось навязчивое желание постучаться головой об стенку. Или приложить Галину для профилактики.

- Тьфу ты, пропасть! С тобой невозможно разговаривать. Всё по-прежнему: развода не дам, делай что хочешь. Знаю я, что рано или поздно разойдемся, но нервы на прощание помотаю. Может, подустанешь и образумишься. Спокойной ночи!

Дверь приглашающе приоткрылась. Артемий сел на кровати и взглянул на жену. Он улыбался, в душе тоже был полный штиль. Как не надейся на победу, никто не отменял готовность к поражению. Еще месяц, три, год, но они разведутся. Не проще ли отступить и молча ждать, не нервируя ни себя, ни других? Или всё же стоит прибегнуть к угрозам, грубой силе, шантажу, как ему советовал адвокат? Галину и топором не пристукнешь, ничего ей не сделается. Внешность обманчива, испуганную голодную женщину давно сменила склочная баба, не уступавшая в хитрости и уме.

- Вечная битва между хотением и благородством? – догадалась Галина. – На одном плече чертик сидит, на другом – ангелочек с арфой, и оба тянут за уши. Тебе б родиться в Средние века, Воропаев, истинный рыцарь без страха и упрека! Не поднимешь руки на женщину, ты их только защищаешь, иногда оскорбляешь и совсем редко…

-А ты испытала на себе все три грани моего «рыцарства». Всё-таки женская логика – это страшная вещь, похуже атомной бомбы. От бомбы ты хотя бы знаешь, чего ждать. Жаль, что мы не поняли друг друга. Доброй ночи!

- Когда-нибудь – когда-нибудь, – ты скажешь мне спасибо. Дело здесь не просто в моем эгоизме и стремлении навредить, – Галина смерила мужа долгим взглядом и уже мягче добавила: – Я всегда желала тебе счастья, вот только ради твоего не хочу жертвовать собственным.

Я взбежала на нужный этаж, миновала кучу поворотов, едва не сбила с ног нашу старшую медсестру и, здорово запыхавшись, дернула за ручку дверь ординаторской.

- Наталья Николаевна, можно?

- Проходите, Соболева, – разрешила Полянская, не отрываясь от просмотра историй. – При всём уважении к доктору Воропаеву и лично к вам, должна заметить, что дисциплина хромает на обе ноги.

- Прошу прощения, – я пригладила взлохмаченную шевелюру, – этого больше не повторится.

- Охотно верю. Не будем терять оставшееся время и перейдем к распределению задач, – она сверилась с документами и ловким движением вернула на место очки. – Итак, ваши планы на сегодня: интерн Сологуб продолжает лечение Осеевой из девятой. Анализы готовы, предварительный диагноз подтверждаю. Интерн Малышев, вам новый набор: Свирский Константин Семенович, третья палата. Будьте осторожны, его постоянно рвет. Соболева и Юдинова, вам на выбор: Костромская и Титарев, шестнадцатая и тринадцатая палаты. Девушки взрослые, разберетесь…Ах да, помимо этого найдите время, чтобы заглянуть в лабораторию. Плановый медосмотр переносится на ближайшие три дня. Вопросы есть?

- Есть. Можно ж послезавтра кровь сдать? – жалобно хрипнул Толян. Выглядел он, мягко говоря, неважно: помятая, отекшая физиономия, в мешках под глазами впору картошку хранить.

Полянская цокнула языком.

- Нужно. В таком виде вас не то лаборанты – санитары испугаются. Постарайтесь лишний раз на глаза не попадаться. Вопросов больше нет? Тогда до вечера. График дежурств вы знаете и без меня, поэтому остается тот, кто по плану. Наказывать не буду, радуйтесь.

Она кивнула нам на прощание и отправилась к своему больному.

- Девчонки, сможете прикрыть на полчасика, а? Мне вот так надо, – Малышев провел ребром ладони по крепкой шее.

- Не вопрос. Ты к Печорину наведайся, он кучу способов борьбы с похмельем знает, – посоветовала я, – будешь как огурчик.

- А не стукнет?

- Не стукнет, он за свободу выбора. Лети уже, птичка «перепил», и помни про полчаса.

- Спасибо, Верк! – обрадовался Толян. – В десять буду, как штык, чесслово.

- Ну и нравы у вас тут, – презрительно фыркнула Уля. Это по мужу она Юдинова, а на самом деле как была Сушкиной, так и осталась. – Пьют, курят, приходят и уходят, когда вздумается.

- До тебя, знаешь ли, никто не жаловался. Не нравится – попутный ветер в спину, удерживать не станем, – буркнула я и после недолгих колебаний взяла себе историю Титарева.

- Всё равно беспредел, – Ульяна дернула подбородком.

- Спорить не буду. Держи Костромскую.

- А почему не Титарева? – нахмурилась она, справедливо ожидая подвоха.

- По кочану, Ульяна Батьковна, единственный возможный ответ на «Почему?» – вспомнила я дни минувшие. Настроение сразу поднялась. – Вариант на «Что делать?» вам вряд ли понравится, так что разрешите откланяться.

Оставив в ординаторской прилипчивую коллегу, я отправилась в тринадцатую палату. Туда обычно клали язвенников или диабетиков, поэтому гадать над диагнозом не придется. По дороге заглянула в сестринскую за новым халатом. Мой напоминал тряпку линялую, а пользоваться магией без особой необходимости не хотелось.

- Ухайдокала его совсем! – сокрушалась Авдотья Игоревна, разглядывая пострадавшую «униформу». – Везет тебе, как утопленнице: то стошнит кого-нибудь, то еще хуже…

- Просто она людей лечит, теть Дунь, – хихикнула Таня-санитарка. – Вспомните Нику Ермакову. Хоть в рекламу порошка сдавай, ни единого пятнышка. Она его вообще надевает?

- Я-те дам тетю Дуню! Бери свои перчатки и шуруй работать, – шутливо замахнулась на нее старшая медсестра. – В четвертой вазу крякнули, как раз по твою душу. Там местная певичка лежит, в букетах тонет, вот они и падают. Шуруй, шуруй!

Халат мне выдали вместе с просьбой беречься и пригласить Карину на разбор полетов, если вдруг встречу. Тайчук на пути не попалась, а вот пища для размышлений…

По коридору третьего этажа семенила девчонка лет пяти-шести с торчащими в разные стороны косичками и светло-розовой пижаме в полоску. Спешащие по своим делам сотрудники не обращали на нее внимания. Мало ли, куда послали, на процедуры там или на флюорографию?.. Хм, пятилетнего ребенка с хитрющими-прехитрющими глазками?

Я нагнала ее у лифта.

- Куда бежим?

Девчонка пискнула, вывернулась и шмыгнула за угол.

- Там тупик, – крикнула я вдогонку и осталась дожидаться беглянку у лестницы.

Долго ждать не пришлось: девчурка подергала запертую дверь кладовки, попыхтела и вернулась. Насупив светлые бровки, она хмуро глядела на меня и пинала батарею.

- Обратно поведешь, да? А я не пойду! Там скучно и воняет таблетками! И в попе дырки делают, – подумав, уточнила она.

- Во-первых, таблетки ничем не пахнут. Во-вторых, я даже не знаю, откуда ты удрала.

- Из больницы, – девочка уставилась на меня, как на ненормальную.

- Ясно, дитя педиатрии. Ну-ка пойдем…

- Тетя, – перебила хитроглазая, – не ругайся, ругаться нехорошо. Это папа ругается, ему можно.

- Как тебя зовут, такую шуструю?