Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 37

Взобравшись на подоконник, Арен помогает мне сесть рядом. Разговаривает будто сам с собой:

— Рассказ, конечно, хорошо. Но всегда лучше увидеть самому. Да, Лера?

— А? Да.

Цветами пахнет просто одуряюще, прохлада ночного воздуха приятно остужает лицо.

Арен, распахивая крылья, выпрыгивает и зависает напротив окна, кивает в сторону. Оглядываюсь: вокруг оружия сверкает магия, уплотняется, переливается всеми цветами радуги. Рассекающая сияет ярче пистолетов.

— Идём, Лера, не будем им мешать.

Раскрывая крылья, шагаю в пустоту — и меня подхватывают ароматные потоки воздуха, удерживают на высоте.

В небе мерцают тысячи звёзд.

— А сейчас мы посмотрим на муки нашего мишки. — Арен усмехается. — Только тихо.

— Какого мишки?! — выкрикиваю, борясь с поднявшимся ветром.

Но Арен прижимает палец к губам и устремляется к приветливо сияющей несколькими окнами башне Элоранарра. Я — за ним.

Хочет посмотреть, как Дарион развлекает дракониц брата? Но почему думает, что это поднимет мне настроение? Или уже подсматривал и знает, чего можно ожидать?

Поманив рукой, Арен подлетает к одному из окон. Жёлтый свет вспыхивает на золотых крыльях. Почти мгновенно Арен повисает на стене, распластывается по ней, как заправская летучая мышь. Ну, точно у него большой опыт подглядывания в окна!

Арену хорошо, он опытный подсматривальщик и с когтями, зацепился за стену — и смотрит. А мне как? Разве что за него держаться.

Повиснуть на висящем на стене драконище — тот ещё воздушный манёвр. Удобно подлетаю только с пятого раза, вцепляюсь ему в плечи. Арен оттопыривает бёдра, давая обхватить его ногами. Под золотыми когтями скрипят камни.

— Не упадём? — шепчу сдавленно.

— Нормально всё, — бормочет Арен.

Убедившись, что падать не собираемся, вытягиваюсь над головой Арена и заглядываю в угол окна.

Сидящий на диване Дарион с одной стороны подпёрт рыжей Диорой, с другой — темноволосой Вейрой. Драконицы наматывают на пальцы длинные пряди его волос и что-то говорят… Элоранарру, устроившемуся на софе практически в объятиях белокурой Сирин. Тот мрачен, глаза нервно посверкивают. Он пристально следит за Дарионом, словно тот виноват в поведении Вейры и Диоры.

— Драконы очень ревнивы, — шепчет Арен. — Элор уже заводится. Но ему гордость не позволяет признать, что в нём играет собственнический инстинкт.

— А Дариона тоже гордость здесь держит? — Вдыхаю медово-сандаловый аромат волос Арена, трусь о его макушку.

— Элор — принц, от его приглашений отказываться не принято. Хотя Дарион раньше отказывался иногда: по каждому зову спасать Элора никаких нервов не хватит.

Вейра, опираясь локотком на широкое плечо Дариона, шепчет ему на ухо. У Элора вздёргивается губа, обнажая клык.

— Слушай, а зачем они это делают? — С искренним непониманием наблюдаю, как рука Диоры ложится на колено Дариона и проскальзывает по бедру почти до паха. — Зачем злят Элоранарра? И почему он это терпит?

— Говорит, им нравится после этого мириться. Но я не понимаю, зачем специально ссориться, чтобы потом мириться.

А я догадываюсь, зачем: была у меня подруга школьная, со своим парнем вечно провоцировали друг друга на ревность и ссоры, чтобы потом бурно воссоединиться. Похоже, Элоранарр со своими дамами мирится или в темноте, или при хорошо закрытых окнах, чтобы Арен не узнал раньше времени такие нюансы взрослой жизни.

С мученическим выражением лица Дарион передвигает ладонь Диоры к колену. Спасает прядь своих волос с пальца Вейры. Не хватает только Халэнн… Она устроилась в дальнем углу — в единственном кресле. Судя по форме и цвету, оно принесено из другой комнаты. Читает знакомую тёмную с серебром книгу — «Исповедь архивампира». Похоже, Халэнн настолько привыкла к такому цирку с конями, что просто его не замечает. Нервы у неё железные! Я бы так не смогла.

Насупив брови, выпятив подбородок и нижнюю губу, Дарион сматывает вторую прядь с пальца Диоры… Вид у него и впрямь забавный: такой громадный медведище, обвешанный изящными девушками. Вейра опять подхватывает прядь его роскошных волос и, воркуя, наматывает на палец. Из носа Элоранарра вырываются струйки дыма.

— Сейчас начнётся, — обещает Арен.

Диора прижимается к громадному бицепсу Дариона и опускает ладонь ему на грудь.

Взревев так, что задребезжали стёкла, Элоранарр подскакивает с дивана. Обдав сидящих напротив дымом, закидывает Диору на плечо. Вейра кокетливо жмётся к Дариону, но Элоранарр дёргает её к себе и закидывает на второе плечо.

Рыча и урча, кивком головы указывает Сирин на дверь и направляется туда. Висящие на его плечах Вейра и Диора, улыбаясь, поднимают руки и в хлопке соединяют ладони.

— Ему для здоровья такие тяжести таскать не вредно? — уточняю на всякий случай: вдруг Элоранарра спасать надо.

— Он же не Дариона поднял…

С видом полного блаженства Дарион выдыхает и откидывается на спинку дивана. Его ножищи взвиваются вверх, а он заваливается на спину вместе с опрокинувшимся диваном.

Прыснув со смеха, прижимаюсь лбом к затылку Арена. Нет, я не должна смеяться, но… но… Заглядываю в окно: Дариона поднимают Сирин и Халэнн. А Элоранарр что-то вещает, придерживая висящих на плечах Вейру и Диору за ноги. Сирин уходит следом за ними.

Халэнн что-то насмешливо говорит Дариону и кивает на диван.

— Держись крепче, — шепчет Арен и, цепляясь когтями, перебирается выше. Миновав одно окно, другое, третье, пробирается к самому верхнему, приникает к тёмному стеклу.

— Нет, опять закрыто, — тянет разочарованно.

И хорошо, что закрыто: вдруг из-за увиденного Арен от стены бы вместе со мной отвалился.

Чуть позже, засыпая под счастливое урчание обнимающего меня Арена, я с улыбкой думаю, что день выдался очень насыщенным. Но следующий день показывает, что это была только разминка.

Утро начинается с рыка Арена:

— Уйди отсюда! А ну слезь!

Разлепив веки, мгновенно просыпаюсь от инфернального зрелища: лежащий рядом Арен держит на вытянутых вверх руках и ногах огромную мохнатую Пушинку. Солнце золотит обоих.

— Оиии, — Пушинка, раскинув лапы в стороны, висит на конечностях Арена, смотрит влюблённо.

И поглощает магию.

— Хватит жрать! — командую строго.

И Арен, и Пушинка смотрят на меня одинаково удивлённо. Хвост Пушинки покачивается из стороны в сторону, разбрасывая вокруг искорки пылинок.

— Простите. — К лицу приливает кровь. — Вырвалось.

— Она поглощает мою магию?

— Да.

— Так и думал, — спокойно отзывается Арен. — Я же из нас двоих самый питательный.

Пушинка расслабляется. Арен резко сбрасывает её с кровати, но мохнатая тушка мгновенно втискивается на край постели и утыкается мордой ему в ухо. Арен подкатывается ко мне и обнимает, бормочет в шею:

— Нам нужна ещё одна кровать.

Мохнатая лапа накрывает обоих.

— Очень большая кровать, — Арен обхватывает меня ногой, урчит в шею, и я вся до кончиков пальцев покрываюсь мурашками.

– ‘лакончики. — Пушинка облизывает нас громадным влажным языком.

— Фу! — взвиваемся мы одновременно, а Пушинка… кряхтит и фыркает, сотрясаясь от смеха.

А свалившись с кровати, смеётся ещё больше. Мы с Ареном переглядываемся. У него после облизывания на волосах влажный хохолок. Не выдержав, сдавленно хихикаю. Кажется, нега в постельке отменяется: надо умываться. А Пушинка знай смеётся. Вредина!

Нежась в пронизывающих окна лучах солнца, я намазываю масло на тёплый ломоть. Запах свежего хлеба придаёт завтраку какой-то особый уют, а мыслям — ностальгическую неспешность…

Резкий голос Арена выдёргивает меня из мечтаний.

— Надо поторопиться. Отец через метку сообщил, что Эзалон согласился взломать щит. Отец будет с Лином, поддержать там… — Арен взмахивает вилкой над омлетом с зеленью.

Поддержать — это хорошо, правильно. Линарэну сейчас тяжело, и участие отца поможет легче перенести свалившиеся на него ужасы.