Сирийский синдром (СИ) - Кравченко Ольга - Страница 10

И хотя в данный момент Пчелкину эти радужные прогнозы казались чем-то из разряда фантастики, тем не менее, он почему-то верил этой женщине. Дождавшись, пока Введенский, забрав у него полотенце, сообразит из него подобие подушки, лег на топчан, вытянув все еще пылающую ногу.

В тот же момент дверь в комнату снова открылась, впуская уже хорошо знакомого им мужчину.

- Я на всякий случай выставил охрану по периметру деревни. – Присаживаясь на столик напротив них, произнес он. – Курды то и дело наведываются к нам, несмотря на контроль территории правительственными войсками.

- Ничего не боятся? – Подал голос Введенский, пристально смотря на мужчину.

- Шуметь не шумят, а вот мародерствовать… – Мужчина усмехнулся, качая головой. – Нам же где-то раз в месяц привозят гуманитарку, в основном, кстати, из России. А шакал он везде шакал, какую шкуру на него не нацепи. Сколько их ни давим, как тараканы лезут. Видать, кто-то хорошо их из-за океана Франклином подкармливает.

- На дилетанта-обывателя вы не похожи. – С интересом рассматривая старейшину, произнес Введенский.

- Семь лет Афганистана, там и познакомился впервые с вашим парнем, – улыбнулся мужчина, несмотря на трагичность пережитого в прошлом, да и нынешней ситуации, было видно, что каждая встреча с русским солдатом радует его сердце, – участвовал в Кандагарской операции. С тех пор регулярно поддерживал отношения с некоторыми из ребят, а когда началось все это, – вздохнув, мужчина бросил взгляд в окно, где послышалось эхо разрывающихся вдалеке снарядов, – поставил себе цель помогать вашему брату, пока бьется сердце и есть силы.

Вновь открывшаяся дверь прервала его рассказ. Все та же женщина внесла все тот же поднос, но теперь на нем стояла глиняная тарелка с двумя внушительного размера лепешками, две крынки молока да несколько кусков свежезажаренного мяса.

- Нет. – Пчёлкин решительно покачал головой. Понимая, что эти люди отдают им далеко не лишний кусок хлеба, да еще, судя по всему, забили чуть ли не последнего ягненка, он не мог принять все это, несмотря на сильно подорванные силы.

- Вам еще дальше идти. – Поставив поднос на топчан, старейшина прервал открывшего было рот Пчелкина. – До Хиджура пешком почти сутки пути, большая часть по пустыне. Я бы дал вам лошадей, но последнего берберийца три дня назад курды увели, когда поняли, что больше с нас поиметь нечего, а машины давно служат лишь блокпостами на подступах к деревне. Бензин мы уже несколько месяцев не видели.

- Хиджур? – Прищурив глаз, посмотрел на старейшину Введенский. С каждым словом последнего он все больше убеждался, что тот действительно не просто в курсе происходящего, но и сам прекрасно понимает и видит все расклады.

- Самый крупный из захваченных курдами городов, – кивнул старейшина, – находится по ту сторону хребта. Там вам будет проще затеряться. Несмотря на произвол и мародерство боевиков, большинство жителей не стали покидать насиженные места. И вас с радостью приютят или дадут кусок хлеба. Хиджурцы, – усмехнулся мужчина, – так ненавидят курдов, что не в силах оказывать открытое сопротивление, готовы помогать любому, кто противостоит этим шакалам. Там, кстати, у вас есть шансы найти более быстрый транспорт, чем собственные ноги.

Кивнув, Введенский взял одну из лепешек, вторую решительно вложил в руку Пчелкину. Понимая, что, как ни крути, старейшина прав, тот, вздохнув, принял как ее, так и протянутый следом кусок мяса. Свежее, еще теплое козье молоко, благодарно проследовало следом за хлебом и мясом.

- Сейчас отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь. Думаю, Фатима сказала вам о необходимости до утра сохранять покой и по возможности поспать. Я разбужу вас еще затемно, надо успеть проводить вас до барханов до того, как солнце встанет. Незачем добровольно изображать мишени для РПГ курдов.

Проводив старейшину взглядом, едва за ним закрылась дверь, Введенский посмотрел на Пчелкина. Да, тому отдых был жизненно необходим в прямом смысле этого слова.

- Давай поспи. – Спеша пресечь на корню возможное возмущение Вити, Введенский сжал его руку. – Тебе завтра силы понадобятся. Нам надо любой ценой дойти до Хиджура и желательно найти там ночлег. А привлекать внимание курдов твоим бледным цветом лица думаю лучше не стоит. Так что считай, что спать – это приказ.

Пчелкин молча кивнул и закрыл глаза. На всякий случай положив пистолет поудобнее, Введенский какое-то время наблюдал за Витей, прислушиваясь к его дыханию, но в конце концов, и его глаза закрылись сами собой. «На новом месте приснись солдату невеста» – улыбнувшись, вспомнил он старую, еще армейскую, шутку. И ведь действительно, приснилась… Улыбка не покидала губы матерого офицера, которому снился дом и любимая жена Маша, запускающая свои тоненькие пальчики в его колючую седину.

И такие же нежные пальчики снились Пчелкину, и теплые губы, вкус которых он взял с собой, и глаза, что стояли сейчас перед ним, умоляя вернуться. Во сне он даже протянул руку, чтобы вытереть проступившие в уголках капельки влаги.

«Не плачь…»

- Не плакать. – Лиза решительно остановила готовую уже в который раз разрыдаться Ольгу. Из ее сбивчивого рассказа, периодически разбавляемого более разумными комментариями Кира, она поняла главное: любимый братец снова нашел приключение на свою пятую точку.

Признаться, когда Витя не встретил ее в Шереметьево, как они договаривались еще месяц назад, когда стало известно, что ее посылают в Москву на всемирный правовой форум как представителя Верховного Суда Канады, она даже не расстроилась, если не сказать больше: была готова к этому. Зная характер работы брата, а Лиза была единственным человеком, которому Витя открылся в далеком 91-ом, когда принял предложение Введенского, даже родителям ничего не сказал, а ей доверился, она понимала, может произойти все что угодно, что изменит его планы против его воли. Все эти двадцать пять лет, несмотря на разделяющие их десятки тысяч километров, они умудрялись сохранять ту теплоту и эмоциональную близость отношений, что зачастую не свойственна живущим бок о бок родственникам. Вот что значит «банда», как коротко окрестили их еще в те времена Саша, Валера и Кос.

Кос… Лиза невольно вздохнула, непривычно для нее этой двадцатипятилетней закалки, дрогнуло сердце, холеные пальчики с строгим классическим маникюром нервно теребили маленькое простенькое колечко с небольшим стеклянным вкраплением. Лиза невольно улыбнулась, вспомнив как двадцатилетний Кос гордо протянул ей его, сияя словно начищенный самовар. И Лиза прекрасно понимала и всю важность момента, и ценность этого подарка, позволить себе который по тем временам мог далеко не каждый. Это потом по долетавшим до нее слухам – а обрубить концы полностью она так и не смогла – Холмогоров швырял деньгами направо и налево, образумившись лишь годам к тридцати пяти, а знойным летом 89-ого… Даже Витя тогда понимающе кивнул, увидев на ее руке колечко. Витя… Ворвавшееся из прошлого воспоминание о брате заставило Лизу пока что отодвинуть на задворки сознания мысли о Космосе. Сначала надо разобраться, что довело Ольгу до такого состояния, и куда мог отправиться Витя, что его командировка засекречена не хуже паролей к сейфам Центрального Банка.

- Мать, если так пойдет дальше, аптеки района сделают годовую выручку на успокоительных. – Бросив опустевшую упаковку на стол, Лиза протянула Ольге незнамо какую по счету чашку чая. – Если отбросить эмоции, ну, уж постарайся, хотя чтобы ты и без эмоций, когда речь идет об этом мохнатом недоразумении... – вздохнула Лиза, бросив взгляд на вздрогнувшую Ольгу, – какие реальные причины разводить тут Ниагарский водопад?

- Я чувствую… – прошептала Ольга.

Логично. И главное, не возразишь. Да, Пчелкин, вот в своём репертуаре. Свалил на передовую, а ты, Лизок, отдувайся в тылу. Слава Богу, хоть Кир, кажется, адекватно воспринимает происходящее и реагирует на полностью растворившуюся в прострации мать. Бросив короткий взгляд на племянника, Лиза ухватила за хвост залетевшую в голову мысль, крепко держа ее, чтобы не вырвалась, пока она пытается привести Ольгу в состояние, достаточное хотя бы для того, чтобы получить осознанные ответы на свои вопросы.