Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 49

«Да.»

Мужчины переглянулись, а девушка, окрыленная удачей, продолжила:

— Откуда?

«У меня есть информаторы в анатомической клинике. Они рассказали, что было совершено жертвоприношение»

— Почему вы не стали публиковать заметку?

«Мне заплатили, чтобы я этого не делал»

— Кто? — насторожился император.

«Не знаю. Они прислали письмо и перевели деньги в банк на мой счет. За это я должен был молчать»

— Но вы рассказали все Лилиане, — заметила Амалия.

«Да. Она хотела вновь стать любовницей императора Рудольфа»

— Зачем? — девушка поняла, что сжимает руки в кулаки. Даже мысль о сопернице вызывала ярость. Она невольно оглянулась на Рудольфа. Сам император лишь слегка приподнял брови, выражая удивление.

«Деньги. Положение. Власть»

— И вы готовы были отпустить её? — изумилась девушка. Губы газетчика скривились.

«Я не собирался её отпускать. Но мне тоже нужны были деньги и информация»

— Это мерзко! — возмутилась Амалия.

«Возможно»

— Хватит, — остановил ее Рудольф, — Вы же понимаете, что бесполезно взывать к совести трупа?

Девушка упрямо прикусила губу. Заметив разочарование своей невесты, император улыбнулся, но снова стал серьезным:

— Кто платил тебе за публикации против императора?

«Не знаю. Никогда не спрашивал»

— Как все происходило?

«Присылали информацию. Затем на счет поступали деньги»

Рудольф посмотрел на своего адъютанта, тот развел руками.

— Вельзеер, он весь ваш, — бросил император и, подхватив Амалию под руку, вышел из комнаты. Они молча вышли на крыльцо. После подвальных коридоров утренний воздух показался бесподобно свежим, пропитанным летними запахами, кажется, начинала цвести липа. Амалия чуть прикрыла глаза, просто наслаждаясь свежим воздухом.

— Странно, что из всех жителей города оборотень выбрал именно его, — заметил адъютант, делая знак, кучеру, чтобы тот подъехал.

— Он не выбирал, — задумчиво отозвался император, — Вернее, это был не оборотень. Зверь не стал бы выдирать горло. Это сделал человек, чтобы газетчик молчал.

— Но тогда что за собака была сзади?

— Кто знает. Думаю, слухи о звере просочились, и убийцы решили их использовать, — Рудольф подал руку, помогая своей невесте сесть в карету, — Если бы Амалия не вспомнила про жертвоприношение, то мы бы никогда не узнали, что Герольду платили.

— Что толку от этого? Все равно след ведет в никуда, — барон вздохнул, — Ладно, что ты теперь собираешься делать?

— Сначала — отвезти Амалию к твоей матери, — Рудольф с каким— то раздражением задернул шторы, закрываясь от ярких солнечных лучей, — Затем надо допросить Лилиану.

— Почему бы не поручить это графу Вельзееру? — невинно поинтересовалась Амалия, — Он же шеф жандармерии?

— Именно поэтому. Полагаю, мне Лилиана расскажет гораздо больше.

— Только не забудьте щедро оплатить её услуги, — фыркнула девушка, настроение, и без того не слишком веселое, окончательно испортилось. Она откинулась на подушки и отвернулась, делая вид, что разглаживает складки на юбке. Рудольф взял невесту за руку.

— Посмотрите на меня, — приказал он. Прикусив губу, Амалия взглянула на него исподлобья. Бирюзовые глаза смеялись, и это разозлило ее еще больше. Она попыталась выдернуть ладонь, но император удержал её.

— Лилиана в прошлом, — спокойно сказал он, — Как и остальные из того списка. Иначе вы бы никогда его не получили.

— Всегда можно составить новый, — возразила девушка и с иррациональной досадой наблюдала за бароном Фришем, старательно рассматривавшим вышитый императорский герб на занавесках, — Эдмунд, уверяю вас, стежки положены ровно.

Тот обернулся:

— Простите, я задумался.

— Да, конечно, — девушка все— таки выдернула руку, — Кажется, мы уже подъехали к дому баронессы Фриш! Не думаю, что мой столь ранний визит доставит ей удовольствие, но с императором не спорят, верно?

— Эдмунд, оставь нас, — приказал Рудольф, даже не пытаясь скрыть улыбку. Карета остановилась. Адъютант покачал головой, но послушно вышел. Амалия хотела выскочить следом, но император удержал её:

— Подождите!

— Вы торопитесь, — заметила девушка, все еще злясь.

— Лилиана никогда не просыпается раньше полудня, так что время есть, — он рассмеялся, увидев, как вспыхнули глаза его невесты, — И, хотя должен признать, мне очень приятно, что вы злитесь, она действительно в прошлом.

— Зачем вы говорите мне это? — фыркнула девушка.

— Потому что всей душей желаю, чтобы между нами не было недосказанности, — он провел ладонью по ее щеке, — Поверьте, я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы потерять их из-за, которых в моей юности, увы, хватало с избытком.

Амалия вздохнула, прекрасно понимая, что погорячилась:

— Наверное, я выгляжу очень глупо…

— Вы выглядите, как всегда, очаровательно, — Рудольф поднес ее руку к губам и поцеловал, — поверьте, я бы многое отдал, чтобы провести это утро с вами.

— Мне все же непонятно, почему вы все пытаетесь сделать лично, — решилась спросить Амалия.

— Не все, — поправил ее император, — Но мне кажется, что Лилиана знает гораздо больше, чем этот газетчик.

— Вы имеете в виду… про зверя?

— Нет. Я имею в виду то, что сейчас творится в Империи. Почему— то мне кажется, что все, что происходит вокруг нас, — звенья одной цепи, но вот насколько длинна эта цепь… — он вздохнул и посмотрел на девушку, очень внимательно слушавшую его, — Амалия, я всего лишь хочу защитить всех нас… и, если для этого мне придется лицезреть свою бывшую любовницу в постели, я это сделаю.

— Боже, какая жертва, — пробормотала девушка. Рудольф усмехнулся:

— Вы даже не представляете себе какая! Лилиана с утра…

— Еще одно упоминание об этой женщине, и я все— таки впаду в истерику и влеплю вам пощечину! — предупредила Амалия, — И я не понимаю, почему я не могу поехать с вами.

— Думаете, увидев вас, она станет разговаривать со мной? — император приподнял брови, выражая удивление.

— Я могу подождать вас в карете…

— Тогда я буду думать не о том, как выведать у Лилианы все её тайны, а о том, что вы ждете меня.

Амалия закусила губу, понимая, что все её возражения будут отметены так же вежливо. Рудольф вновь взял её за руку:

— Доверьтесь мне, дорогая. В конце концов, я дал вам слово!

Девушка кивнула:

— Мне ничего другого и не остаётся. В любом случае, прошу вас, будьте осторожны!

— Хорошо. Вы тоже. Дождитесь меня здесь, я не хочу даже допустить мысль, что вы будете одна во дворце. И, поверьте. Если бы я не был так эгоистичен я бы отослал вас, — Рудольф всмотрелся в ее лицо, усмехнулся, притянул к себе и поцеловал, — А теперь мне действительно пора!

Все еще находясь во власти его слов, девушка послушно вышла, поправила слегка сбившийся цилиндр, расправила вуаль и кивнула Эдмунду:

— Император вас ждет.

Адъютант поклонился и сел обратно в карету. Амалия с минуту постояла у дверей, пытаясь успокоиться. Как всегда, после поцелуев Рудольфа у нее кружилась голова. А сердце бешено стучало в груди. Дрожащей рукой девушка взяла молоток и постучала. Лакей, открывший дверь, посмотрел на нее с легким удивлением, но сразу проводил в гостиную.

Баронесса, как обычно, одетая в черное, находилась в своем кресле в гостиной, правда, шторы были раздернуты, а под потолком уже привычно струился сизоватый дым.

Мари сидела на одном из диванчиков, чинно сложив руки на коленях. Было заметно, что она слегка волнуется. При виде Амалии девушка выдохнула и быстро поднялась:

— Ваша Светлость.

— Мари, прошу, дорогая, оставь эти церемонии для парадных залов, — отмахнулась Амалия, подходя к своей фрейлине, и внимательно вглядываясь в слегка осунувшееся лицо, — Как ты?

— Все в порядке, — уверила та, — Баронесса Фриш была ко мне очень добра, несмотря на то, что мы потревожили ее сон!

Все еще держа подругу зароку, Амалия повернулась к хозяйке дома: