Игры Немезиды - Кори Джеймс - Страница 65

— О нас, наверное, так же говорили, когда мы начинали.

— Наверняка. Я первый рейс вел соло и чуть по ошибке не сбросил стержень реактора.

— Серьезно?

— Да, запутался.

— Ну, армии без бардака не бывает, — признала Бобби. — Остается надеяться, рейс на Луну — в самый раз для молокососов.

Алекс кивнул и поднес к губам грушу с кофе.

— Ты так думаешь? Ты правда считаешь, что все позади?

Молчание Бобби послужило ему ответом.

Они заканчивали завтрак под менее болезненные темы: обсуждали разницу в подготовке десанта и флотских и спорили, какая лучше; Алекс рассказывал про Илос и Медленную Зону; прикидывали, что будет делать Авасарала, когда премьер-министра доставят на Луну. Алекс любил такие разговоры понимающих друг друга профессионалов. С тех пор как они летали в одной команде, прошли годы, но Бобби была хорошей собеседницей. В другой жизни он бы, пожалуй, приударил за ней. В армейской жизни — уж точно. В обстановку водовоза «Кентербери» Бобби не вписывалась даже в воображении, зато Алекс подумывал, каково бы с ней было на «Роси». «Росинант» отчасти потому и стал для него домом, что маленькая команда имела так много общего. Близость создавалась долгой жизнью бок о бок с одними и теми же людьми. Впусти в эту жизнь кого–то еще — пусть далее такого толкового, компетентного и легкого в общении человека, как Бобби, — и новичок окажется на отшибе, а нет ничего страшнее для команды, чем человек, чувствующий себя лишним.

Алекс все еще размышлял об этом, дожевывая предпоследний кусок так называемого омлета и слушая рассказ Бобби о скалолазании в марсианских горах, когда включилась сирена.

«Всем занять посты по боевому распорядку, — проговорил холодный жесткий голос между тревожными завываниями. — Это не учения».

Алекс подскочил и, не успев понять, что делает, бросился к своему амортизатору. Бобби оказалась рядом. Оба, выходя, швырнули подносы с завтраком и груши в утилизатор — тренировки выработали привычку не оставлять незакрепленных предметов, превращающихся при резком маневрировании в летящие снаряды. Палубы уже вздрагивали от выстрелов ОТО, хотя Алекс не представлял, кто мог незамеченным подобраться на расстояние, доступное орудиям точечной обороны. Едва они вышли в коридор, сирена смолкла. Их сразу перехватил десантник — сержант Парк.

— В каюты добраться не успеете. Идемте, найду вам свободные места.

— Что случилось? — спросил Алекс, рысцой поспевая за сержантом.

— В нас стреляют корабли поддержки.

— Что? — ахнула Бобби.

Парк, не сбиваясь с шага, открыл люк в пустую кают–компанию и втолкнул пассажиров внутрь. Алекс упал в надежные объятия амортизатора и привычно пристегнулся. В голове царил кавардак.

— Кто–то подделал опознавательные коды военных? — предположил он.

— Нет, это наши птички, — ответил Парк, проверяя крепления на его койке.

— Как же тогда…

— Мы надеемся со временем выбить из них ответ, сэр. — Говоря это, Парк уже проверял крепления у Бобби. — Прошу оставаться на местах до отбоя тревоги. Сам не слишком понимаю, чего ждать, но думаю, возможны…

Корабль резко лег на бок, заставив шарнирные койки развернуться на сорок пять градусов к палубе. Парк сгруппировался перед самым ударом о стену.

— Парк! — выкрикнула Бобби, берясь за застежки ремней. — Доложись!

— Оставайтесь на местах, — крикнул десантник снизу и из–за спины Алекса.

Резкая перегрузка вдавила пилота в гель. В бедро вошла игла, накачивая организм коктейлем, снижавшим риск инсульта. Иисусе, дела серьезнее, чем он думал.

— Парк, — повторила Бобби.

Ей ответил поток ругательств. Десантник проковылял к двери и оставил их вдвоем.

— Вот это херово. Как же это херово…

— Можешь до чего–нибудь дотянуться? — Алекс кричал, хотя их с Бобби разделяло всего полтора метра. — Моя панель управления отключена.

Сквозь отдаленные вибрации ОТО и низкий гул выпускаемых ракет слышалось ее дыхание.

— Нет, Алекс. Мне достался резервный экран.

Громкий протяжный стон пронизал палубу, койки в ответ задребезжали, снова меняя положение. Тот, кто стоял сейчас у руля, не жалел корабля. К знакомому гулу орудий добавились другие, менее понятные звуки. Сознание Алекса толковало их как вражеские попадания, и какое–то время нилот не сомневался, что прав. Горло у него перехватило, желудок болел. Он все ждал, когда снаряд гауссовой пушки вскроет корабль, и каждая спокойная секунда, казалось, увеличивала вероятность попадания.

— Ты нормально там? — спросила Бобби.

— Хотелось бы видеть, что происходит. Или что–нибудь сделать. Я не прочь подраться, но вот изображать селедку в банке — это не по мне.

Желудок подступил к горлу. В первый момент Алекс принял резко наступившую невесомость за тошноту. Его амортизатор завалился налево, койка Бобби — направо, и теперь они не видели друг друга.

— Так, — сказала Бобби, — они добрались до двигателя.

— Ага. Стало быть, вы с Авасаралой заподозрили, что кто–то присваивает корабли и оборудование Марсианского военного флота?

— Какие мы умные, да?

Койки снова развернулись: маневровые двигатели корабля боролись с инерцией стали и керамики. Вибрация ОТО и отдача пусковых аппаратов создавали грубый музыкальный фон, но внимание Алекса привлекла тишина.

— Противник, — сказал он, — больше не стреляет.

— Гм, — выдохнула Бобби и почти сразу добавила: — Абордаж?

— И я о том же.

— Ну… Как по–твоему, сколько нам валяться в эти койках, прежде чем пора будет искать себе оружие?

— Пять минут?

— Подходит, — согласилась Бобби, доставая ручной терминал. — Ставлю таймер.

Дверь в кают–компанию открылась через три минуты двадцать пять секунд. Трое десантников в легкой боевой броне придерживались за раму люка. Винтовки они держали вдоль бедра. Первый — узколицый мужчина со шрамом на крыле носа — выдвинулся вперед. Алексу пришло в голову, что если к врагу попали корабли Марса, то и десантное снаряжение у него уж точно есть, — но узколицый уже устроился у стола.

— Мистер Камал, сержант Драпер, я — лейтенант де Хаан. Корабль будет маневрировать, так что нам следует соблюдать осторожность, однако я настоятельно прошу вас сейчас же проследовать за мной.

— Есть, сэр, — отозвалась Бобби, мгновенно отстегнув крепления и оттолкнувшись от амортизатора к выходу.

Алекс почти не отставал от нее.

Десантники двигались в невесомости с эффективностью, дарованной опытом; перемещались по коридору так, чтобы один все время прикрывал остальных сзади, другой спереди, а Бобби с Алексом оставались посередине. Дважды рывок корабля заставал Алекса посреди прыжка от скобы к скобе.

В первый раз он успел поймать другой зацеп, но во второй пилота отбросило от голого участка палубы и крутило в воздухе, пока один из десантников не поймал его и не подтянул к надежному захвату. Звук боя сначала усиливался, потом отдалился. Одна дверь отказалась открываться, предупредив, что по ту сторону вакуум, и пришлось идти в обход. Путь, как в неспокойном сновидении, тянулся целую вечность — и в то же время закончился, не успев начаться.

В рубке они увидели пристегнутую к креслу женщину–капитана и премьер–министра в соседнем амортизаторе. Вокруг них стрекотали, обмениваясь информацией, члены команды. Из обрывков переговоров Алекс, не фиксируя каждого клочка сведений по отдельности, составил общую картину. Главный двигатель вышел из строя. Связь не действует ни в широком диапазоне, ни но направленному лучу. Пробоины в корпусе — у машинного зала, в оружейной и в кормовом складе. Вести стрельбу еще можно, но система наводки отказала. О двух фрегатах, оставшихся в охранении после отвода основного конвоя, никто не вспоминал, из чего Алекс заключил, что они уничтожены.

— Нас ждут атака и абордаж, — на удивление спокойно произнесла женщина–капитан. — Наш конвой сейчас подвергается целенаправленной атаке и не может прийти на помощь. Мы отправили в эфир сигнал бедствия, но крайне маловероятно, что кто–то подоспеет сюда до разрешения конфликта. Мы готовим отпор, но, поскольку мы не в силах больше обеспечить вам безопасность, вероятно, придется вас эвакуировать.