Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 48

— Он что, живет в глухом лесу? — удивилась она.

— Нет, до деда еще ехать и ехать. Ты поведешь, — сказал Брун.

— Я? Я не умею!

— Будем тебя учить, — Брун погладил руль и прошептал. — Прости, Таша.

— Таша?

— Шевроле Тахо, — пояснил Брун. — Я зову ее Ташей.

— О боже мой, — рассмеялась Эльза. — То есть этот железный монстр еще и женщина. У вас с дедом Феликсом и его Сесилией много общего. Может, сжалимся над Ташей, Брун?

— Помнишь, что Денис говорил? Тебе надо заниматься чем-то новым. Давай, выходи.

Эльза, нахмурившись, вышла из машины, села на место Бруна. Он склонился, подвинул кресло с ней ближе к рулю. Отрегулировал зеркала.

— Ну-ка вытяни руки.

Подвинул кресло еще чуть ближе.

— У меня автомат. Слева тормоз, справа газ. Левую ногу ставь на пол, работает только правая.

— Брун, может, не надо? — заволновалась Эльза.

Он захлопнул дверку, обойдя машину, сел на пассажирское сиденье. Потянувшись, пристегнул Эльзу ремнем безопасности.

— Положи руки по сторонам руля на без пятнадцати три, не сжимай так сильно, расслабься.

— Тебе легко говорить, — пробурчала Эльза.

— Выжми тормоз, — Брун передвинул рычаг на драйв, — отпускай.

Машина медленно покатилась.

— А теперь поддай газку.

Машина рванула с места, взревев мотором. Эльза вскрикнула, бросила руль.

— Не так резко! — воскликнул Брун, хватаясь за руль. — Тормози!

Машина, дернувшись, остановилась. Эльза виновато посмотрела на Бруна.

— Нежнее, Эльза, — попросил он. — Жми плавно. И никогда не бросай руль.

Она, выдохнув, нажала на педаль. Машина, заурчав, тронулась.

— Я еду! Я еду! — воскликнула Эльза.

— Не надо так рулем вихлять, — улыбнулся Брун. — Дорога ровная. Оставайся в своей полосе.

Он положил ладонь поверх руки Эльзы.

— Ого, уже шестьдесят. Вот так и держи. Дорога заснеженная, первый раз…

— Брун! — завопила она. — Там машина!

По встречке проехал серебристый автомобиль, обдав их снежной порошей.

— И что? — спросил Брун. — Слушай, Эльза. Неужели ты думаешь, что после всего, что с тобой приключилось, ты погибнешь в автомобильной аварии? Не бойся.

— Ладно, — кивнула она и, повернувшись к нему, улыбнулась. — С тобой я ничего не боюсь.

— Это хорошо. Но все же смотри на дорогу, — посоветовал Брун, отпуская руль.

Дедок, открывший им дверь, был полной противоположностью Феликсу: мягкий, улыбчивый, весь какой-то округлый — от пухлых ладошек до очков, сидящих на носу-картофелине.

— Проходите, проходите, — он посторонился, суетливо приглашая их в дом, помог Эльзе снять пальто, пожал Бруну руку. — Альберт Петрович, очень приятно. Денис мне звонил, просил побеседовать с вами, а я только рад. Знаете, на пенсии уже, больше не преподаю, а мне так нравилось общаться с молодежью. Иногда, конечно, забегают ученики, Денис вот заезжает, очень талантливый мальчик. Раньше на вампирах специализировался, а потом решил перейти на оборотней. Есть пробелы в общих знаниях, но он поразительно быстро все схватывает. Да вы проходите!

Гостиная ломилась от книг, они были везде: в шкафах, на журнальном столике, на полках и подоконнике, и просто лежали стопками у стен. Эльза посмотрела на ученого, любезно освобождающего диван от книжных развалов, запнулась на пороге и повернулась к Бруну.

— Я тебя в машине подожду, — тихо сказала она. — Лобзик.

— Ладно, — понятливо кивнул он. Провел ее до двери и проследил, как она села в Тахо, сразу потянулась к бардачку за соком.

— Простите, — сказал он старичку, вернувшись в гостиную. — У Эльзы… приступ.

— О, я могу чем-то помочь? — встревожился Альбер Петрович, огромные глаза за стеклами очков посмотрели участливо.

— За этим мы и приехали… — ответил Брун. Он отодвинул забытую книгу в сторону, сел на диван. — Нас интересует Бальтазар. А также Упуаут, Германубис…

— Да, это один и тот же оборотень.

— Точно оборотень? — спросил Брун. — Не вампир?

— Весьма загадочная личность, — Альберт Петрович снял очки, протер их краем слегка помятой рубахи и снова водрузил на нос. — На его счет существуют разные гипотезы. Я лично уверен, что он был оборотнем. Хотя кто-то считает его вампиром, а кто-то вообще — богом, родившимся в огне черной звезды.

— Интересно, — задумчиво произнес Брун.

— Это просто легенды, — ответил Альберт Петрович, будто бы оправдываясь. — Я историк-культуролог. В среде ученых, специалистов моего направления считают кем-то вроде фантазеров-выдумщиков.

— Мне как раз нужны самые невероятные гипотезы, — подбодрил его Брун.

— Что ж, — широко улыбнулся дед. Идеально ровные зубы сверкнули явно искусственной белизной. — Тогда вы по адресу.

Он ловко вытащил книжку из середины стопки, которая едва покачнулась, быстро пролистал, ткнул пальцем в середину.

— Рождение Упуаута. Обычный волк-оборотень отправляется на охоту в степь, где на него снисходит благословенный огонь, дарующий небывалые силы. Он не был сыном вожака, никак себя не проявил до этого. А после, вдруг, под его началом объединяются все волчьи стаи. Все! Вы только подумайте!

— Что за огонь? — задумался Брун.

— Кто знает. Может, простой пожар, или в него попала молния, или метафорический огонь знаний, — ответил дед и поднял указательный палец. — Но! Приблизительно в этот же период зафиксировано падение метеорита, названного черной звездой. Город Маррнуб, где предположительно родился Упуаут, полностью уничтожен, тысячи человеческих жертв, сотни оборотней погибли. Я склонен предполагать, что возвышение Упуаута как-то связано с метеоритом. Может, волки увидели особый знак в том, что он выжил. Либо же он действительно получил особые силы.

— Особые силы после падения метеорита? Вампиры невероятно сильны… А что, если он был и оборотнем, и вампиром? Или стал им после падения метеорита? — предположил Брун.

— Известно, что он пил кровь своих врагов, — согласился дедок, взъерошив редкие седые волосы, прикрывающие лысину. — Но он же был волком! Для тех времен это было нормой — съесть сердце врага, выпить вино из его черепа. Впрочем, должен признать, сторонников теории, что он был вампиром, гораздо больше.

— Маргарита Эдгаровна, бабушка Дениса, предположила, что вампиризм — это вирус, — сказал Брун. — Что если он был занесен метеоритом? Что если обычный волк-оборотень заразился вирусом вампиризма и необычайные силы получил именно от него?

— Почему тогда носителем стал только один Упуаут? — спросил Альберт Петрович. — Тогда тысячи людей заразились бы одновременно.

— Вы сказали о тысячах человеческих жертв, — напомнил Брун. — Может, для них вирус оказался смертельным?

— И он смог прижиться только в оборотне, которые, как известно, живучее… — задумчиво продолжил дедок. — Интересная гипотеза. Но есть одно «но»: если бы это было так, то и другие оборотни смогли бы стать вампирами. А это, как вы знаете, невозможно. Обращаются только люди.

Брун задумчиво потер колючий подбородок, кивнул, подтверждая правоту ученого.

— В любом случае, меня больше интересовала волчья сущность Упуаута, — продолжил Альберт Петрович. — Если бы его не убили, я уверен, господствующей расой стали бы волки-оборотни. Упуаут был беспрекословным вожаком. Все стаи признали его лидером. В течение двух сотен лет его жизни волки захватили половину Европы и часть Африки. Общество с четкой иерархией, никаких внутренних конфликтов, сильное стремление к власти, слаженная армия — вот что дал им единый вожак.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Двести лет — многовато даже для оборотня, — заметил Брун.

— Да, жизнь Упуаута обросла легендами. Кто-то считает, что это не имя, а титул, переходивший от отца к сыну. Но я вам скажу так — рядом с Упуаутом никогда не было женщин. Ни на одном изображении. Хотя у волков самка вожака всегда играла почетную роль.