Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 52

Кшистоф взлетел по лестнице и застыл у двери, валяющейся на площадке возле квартиры Бруна. Он присел, потрогал содранные дверные петли, заметив несколько крупинок синего порошка у порога, подцепил их пальцем, понюхав, чихнул.

Мари, стоя позади него, разглядывала квартиру. Ее ноздри дрогнули, зрачки расширились.

— Тут был вампир, — сказала она.

— Понятное дело, — хмуро согласился Кшистоф. — Вампирская девчонка повсюду с ним таскалась.

— Нет. Другой. Старый.

Кшистоф принюхался, шагнул в квартиру. Уши с рыжими кисточками вытянулись, поворачиваясь в стороны, усы встопорщились. Он наклонился над отпечатком ноги на ковре.

— Ну-ка, понюхай, — попросил он Мари.

— Кшистоф! Запахи все равно к уликам не пришьешь! — возмутилась она.

— Так, кто забыл про заявление потерпевшей, убежав на свидание? Если бы не твоя кошачья натура, вампирша Бруна уже сидела бы в башне!

Мари фыркнула, подошла к ковру, грациозно присев, принюхалась.

— Человек, — сказала она. — Женщина. Не вампир.

— Понятно, что ничего непонятно, — пробормотал Кшистоф. — Что у нас есть? Синий порошок у порога…

— Это противоволчий, — определила Мари.

— Да, я в курсе. Сгоревшая церковь голошеих сектантов, с дверью, изодранной медвежьими когтями. А теперь и старый вампир, с женщиной. И, теоретически, охотники, которые только и ждут, когда Брун впадет в спячку. Есть хоть кто-нибудь, кого он не успел настроить против себя?

— Ты? — предположила Мари. — Аурун в больнице, я слышала, его волки выбирают нового вожака. Церковь голошеих сгорела. Брун неплохо справляется со своими врагами.

— Со старым вампиром у него нет шансов, — мрачно ответил Кшистоф.

— Скажи кому-нибудь двери починить, — попросила Мари. — Не станем же мы все так оставлять.

— Думаешь, здесь есть что красть? — засомневался Кшистоф. — Ладно, скажу… Но сначала пробью по базе, куда этот мохнатый балбес запропастился.

Остров, выплывающий из тумана, напоминал старую меховую шапку. Елки, укутанные снегом, укрывали холмистый берег, серые волны трогали черные валуны, отступали с шипением.

— Если назад соберетесь, звоните заранее, — сказал паромщик, протягивая Бруну визитку. Зябко укутавшись в тулуп, посмотрел на Эльзу. — Гости зимой редко на остров едут. Делать там нечего. Медведи спят. Вот летом бывает веселье, когда чемпионат по этим… доскам с парусом. Туристов приезжает толпа. Тебя я помню, — он кивнул Бруну. — Пару лет назад в призерах был. А потом пропал куда-то.

— Дела, — сухо ответил Брун.

— Виндсерфинг? — удивилась Эльза. — Брун! И доска не тонула под твоим весом?

— Летом я худею, — сказал он. — У меня даже кубики на прессе видно.

Эльза улыбнулась, а потом вдруг погрустнела, и Брун сразу понял, о чем она подумала.

— Но на твоей овсянке есть шанс похудеть еще до весны, — добавил он. — Смотри, вон та гора напоминает голову медведя.

Брун встал позади Эльзы, прижав ее к себе, второй рукой ткнул на округлую горную вершину.

— Вообще не похоже, — ответила Эльза, прищурившись. Она надела солнечные очки, посмотрела снова. — Хотя погоди. Вижу два уха. Одно скорее волчье, слишком острое. А где твой дом?

— В глубине острова, — ответил Брун. — Он тебе понравится.

Деревянный дом с шапкой снега, натянутой по самое крыльцо, едва можно было различить среди елок. Брун остановил машину на дороге, вышел, провалившись в снег по голень. Озеро сверкало на солнце ледяной каймой, переходящей в непроглядно черную гладь по центру.

Эльза вдохнула морозную свежесть воздуха и замерла, оглушенная простором и тишиной. Вернее, звуки были. Она различала и птичий пересвист у дома, и дыхание ветра в еловых верхушках, и скрип снега под ногами Бруна, но никакого шума машин, музыки, человеческих голосов… Рыжая белка спрыгнула на нижнюю ветку сосны, бесстрашно уставилась на Эльзу темными бусинками. В середине озера вдруг гулко плюхнулась о воду крупная рыба, круги разошлись по черной воде, всколыхнули лед у берегов.

— Почему озеро не замерзло? — спросила Эльза, поворачиваясь к Бруну, который доставал из багажника вещи.

— На острове бьют горячие источники, — пояснил он. — К дому пешком подойдем, а то машина увязнет в снегу.

— Он и вправду мне нравится, — сообщила Эльза. — Как из сказки.

Дом из круглых бревен спал, закрыв ставни. На перилах террасы весело прыгали синички, оставляя росчерки тонких следов на снегу, гирлянда сосулек украшала мансардную крышу, пуская солнечные зайчики. Брун приподнял горшок с треугольной пихтой, взял ключ и взошел на крыльцо, громко ступая, отряхивая снег.

Открыв дверь, он скрылся внутри дома, и Эльза поспешила за ним следом.

— Ого, — только и вымолвила она. Игрушечный снаружи, дом оказался очень просторным внутри. Весь первый этаж занимала одна комната, с камином, маленькой кухней в углу, двустворчатым книжным шкафом, диваном и креслами, расставленными так, чтобы было удобно разговаривать, видя друг друга. Казалось, люди, живущие в этом доме, сейчас спустятся по деревянной лестнице с резными перилами, рассядутся и продолжат обсуждать написанное в журнале, забытом на кресле вверх обложкой. Вот только обложка давно запылилась… Эльза поежилась.

— Сейчас протопим, мигом согреешься, — бодро сказал Брун, открывая ставни. Солнечный квадрат высветил бордовый узор на зеленом ковре, лежащем возле камина.

— И тут ковры, — заметила Эльза, разуваясь.

— Погоди, ноги застудишь, — Брун открыл ящик для обуви, пошарив, нашел домашние тапочки, в которых маленькие ступни Эльзы утонули. — Заедем потом в магазин, подберем что-нибудь по размеру.

Он вынес из кладовой охапку поленьев, сложив их в камин, сунул в середину пук щепок и, чиркнув длинной спичкой, подпалил. Робкий огонек заплясал на щепках, подрос, смелея.

Эльза нажала на кнопку телевизора в углу, но тот никак не отреагировал.

— Сперва генератор надо включить, — сказал Брун. Он уже нашел банку тушенки и уминал ее, зачерпывая сухарем.

Эльза поднялась по лестнице на второй этаж, задержала руку на выцарапанной букве «Б» на перилах. Толкнув дверь, оказалась в спальне: огромная кровать и одежный шкаф. Вторая комната больше напоминала кабинет: письменный стол, стеллаж с книжками, тахта в углу. Эльза провела пальцами по корешкам.

— Так много учебников, — удивилась она, заслышав шаги Бруна.

— Мы сюда летом приезжали, в основном, — сказал Брун, вырастая в дверном проеме. — Мне часто приходилось на каникулах наверстывать учебную программу.

— Ты был двоечником?

— Скорее, прогульщиком. На тренировки сбегал.

— По виндсерфингу?

— И боксу.

Эльза переместила руку на верхнюю полку, встала на цыпочки.

— А тут сплошные детективы.

— Чего еще ты хотела от полицейского? Любовные романы внизу должны быть. Мама их читала. Потом вечно ворчала на отца, что он не соответствует высоким идеалам. Я томатный суп грею, — сказал Брун. — Попробуешь, вдруг понравится.

Эльза кивнула, и Брун посторонился, пропуская ее.

Внизу он вытащил прихваткой открытую жестяную банку прямо из огня, поставил ее на разделочную доску на столе. Принес Эльзе ложку из кухни и полную солонку.

— Шикарный сервис, — улыбнулась она, — спасибо.

— Можно было бы на плите погреть, — сказал он. — Но с огня вкуснее.

Эльза зачерпнула ложкой густой суп, подув, попробовала.

— Не кровь, конечно, но сойдет, — одобрила она.

— Ты ешь, а я сейчас. Включу генератор, посмотрю кое-что…

Брун, накинув куртку, вышел во двор. Эльза, глядя на пламя в камине, не заметила, как съела полбанки. В глубине дома что-то загудело. Телевизор, щелкнув, зашипел, экран заморгал черно-белыми полосами. Эльза выключила телевизор, отнесла недоеденный суп на кухню и, надев пальто и сапоги, вышла на крыльцо. Синички, вспорхнув веселой стайкой, взмыли в чистое небо. Она обошла дом, заглянула в сарай, где шумел Брун.