Бермудский Треугольник (СИ) - Казанцев Геннадий Николаевич - Страница 25

— Послушай, Балимукха, ты хотя бы протокол составил! — возмутился Герман.

— Николаич, ты же знаешь, у меня минус полтора, я без очков ничего не увижу, — оправдывался Мочалин, пряча зеркало и расчёску. — А демонстрировать на людях свои недостатки мне не с руки. И так еле комиссию по зрению прошёл.

Поскотин вздохнул и пересел ближе к его сокровищам. Повертев в руках брошюру «Проблемы мира и социализма», быстро обнаружил сторожевые метки, а в контровых лучах мощной лампы — микроточку. Произнеся сакраментальное «Ага!», он начал диктовать товарищу протокол осмотра. Затем слушатели привели учебные пособия к первоначальному виду. И только тут бдительный Герман заметил едва видимые следы перхоти на лабораторном столе.

— Венька, подлец, ты когда выведешь свою перхоть? Весь стол загадил! — возмутился он.

— Так сегодня и пойду… Хочешь, вместе прогуляемся, может, и тебе что подлечить надо!

— Иди ты со своим лечением! Не подхватил бы чего!

— Как скажешь! — равнодушно ответил товарищ, укладывая лабораторные реквизиты на край стола.

Вскоре оба слушателя сидели напротив преподавателя, который, наморщив лоб, читал их отчёты. Пробежавшись по первым строкам, он поднял голову и, глядя через мощную оптику своих очков, спросил:

— Кто вам сказал, что обнаруженный вами волос имеет лобковое происхождение?

— Ну как же, Сидор Нилович, я ж анатомию не на манекенах изучал? — с ухмылкой парировал Поскотин.

— Да вы не сомневайтесь, — поддакнул Мочалин, — Мой друг по вопросам лобкового оволосения любого академика за пояс заткнет!

— Стало быть, не по тем книгам анатомию изучали, товарищ академик, — с ухмылкой ответил преподаватель, — это волос от каракулевого воротника моей супруги… Но в целом — не плохо. Мог бы поставить «отлично», однако… однако, — и он посмотрел в свои записи, — один демаскирующий фактор вы не выявили.

— Как так? — воскликнули оба.

— А вот так! Послушайте, что записано в акте закладки лабораторных изделий, — И поправив свои циклопические очки, Сидор Нилович, начал читать. — …Помимо засушенного таракана, как вы справедливо отметили в отчёте, «Проблемы мира и социализма» была обильно присыпана перхотью… Ну, что, убедились?!

Герман с неприязнью посмотрел на товарища. Мочалин, придурковато улыбаясь, только развёл рукам:

— Ничего страшного! Сегодня же пойдём в гости и приступим к лечению!

— Никуда я с тобой не пойду! Лечись где хочешь! Хоть в Большом театре.

— Злой ты, Герка! Злой и нас, людей не любишь!

Однако, несмотря на скоротечную перепалку, уже через два часа оба слушателя тряслись в служебном автобусе, предвкушая новые романтические приключения предстоящего субботнего вечера.

Надежда встретила друзей радушно. Герман вручил ей шампанское и роскошный торт «Прага», а Веничка, поцеловав руку, преподнёс три гвоздички в целлофане, повязанном шёлковой лентой.

— Ой, мальчики, какие вы молодцы! — защебетала Надя, приглашая их в гостиную.

— С наступающим! — хором пропели визитёры, после чего облачились в разношенные тапочки сорок пятого размера.

— Ого, Веничка, а супруг-то у неё бойцом был! — поделился своими впечатлениями Поскотин, зябко ёжась и косясь на вешалку, прибитую на уровне вытянутой руки.

— Да-а-а… уж! — неуверенно согласился товарищ.

В гостиной было светло и уютно. Большой восточный ковёр на стене находился в полной гармонии с небогатым мебельным гарнитуром напротив, однако несколько подавлял своим великолепием истёртый палас на полу. Заметив интерес гостей к символам домашнего уюта, Надежда поспешила с комментариями: «По весне урвала. Полдня в очереди стояла, спасибо, впереди какой-то старушке плохо стало. Так мне последний с витрины сняли. Ну как, нравится?» «Шикарный!» — в один голос отозвались молодые люди, после чего Мочалин поспешил за хозяйкой в кухню, а его друг продолжил изучение интерьера гостиной. Его взгляд упал на отдельно стоящий сервант, украшенный горкой столовой посуды под гжель и хрустальным набором вперемешку с деревянной россыпью под хохлому. Там же, рядом с наклеенным на картон Хемингуэем, покоился портрет сурового мужчины в массивной самодельной раме. Справа от него, гордо раскинув крылья, возвышался орёл из флуоресцентной пластмассы, а слева — пустой флакон из-под одеколона в форме «Олимпийского Мишки». Венчала экспозицию шеренга пустых алюминиевых банок «Кока-Колы», пива «Золотое кольцо» и ещё каких-то экзотических напитков. На створках серванта красовались переводная картинка с изображением «Супермена» в синем плаще и дюжина красных сердечек с надписями «I Love You!».

— Шикарно! — на всякий случай вновь произнёс гость, заметив возвращавшуюся хозяйку, и немного погодя более уверенно добавил, — Миленько тут у вас…

— Я так рада, что вам у нас нравится, — откликнулась счастливая Надежда, беря за руку смущённого Германа. — А это подарок от меня! — вдруг радостно пискнула она, лёгким усилием оборачивая его в сторону окна.

Поскотин вздрогнул. В глубине гостиной, небрежно облокотившись о подлокотник старого кресла, сидела женщина в ярко-оранжевых колготках, до предела короткой юбке и мохеровой розовой кофточке, которую украшал значок с изображением утёнка «Дональда Дака». Её поза напоминала дворовую кошку, греющуюся под солнцем на мусорном баке. Худыми обнажёнными по локоть руками она обнимала большого плюшевого мишку с оторванным глазом.

— Здрасьте! — испуганно поздоровался Герман со своим «подарком».

— Салют! — ответила худосочная дива, отбрасывая копну вьющихся волос.

— У вас красивые волосы, — брякнул гость первое, что пришло ему на ум.

— И это всё? — капризно вытянув губы, жеманно протянула незнакомка.

— Да нет… всё, как бы, нравится, — неуверенно ответил он, и, окончательно смутившись, представился, — Герман. Можно просто Гера.

— Натали? — ответила девушка, меняя местами скрещённые ноги, обутые в са?бо. Её кавалер сглотнул слюну и неуверенно попросился в туалет.

— Да Бога ради! — небрежно бросила Натали, освобождая из своих объятий искалеченного мишку.

Только тут растерявшийся Поскотин заметил, что у его «подарка», вроде как, отсутствует грудь. То есть, она, конечно, была, но эти еле заметные выпуклости могли с лёгкостью вместиться в ладонь первоклассника. Сделав это малообнадеживающее открытие, он неловко развернулся и, шлёпая тапками, вышел в коридор. Найдя дверь с латунным барельефом писающего мальчика, обладатель «подарка» поспешил за ней скрыться. Оглядывая стены туалета, гость обнаружил на них богатую экспозицию этикеток от вин и дорогих сигарет. Молодой человек долго стоял в протокольной позе, не смея осквернить торжественную тишину семейного вернисажа. Выждав положенное по регламенту время, он решительно вышел и нос к носу столкнулся с Мочалиным, несущим дымящееся блюдо в гостиную.

— Ну, как подарок? — подмигивая другу, поинтересовался Веничка.

— Да пошёл ты со своим подарком!..

— Что опять не так? Ольга с Надеждой специально для тебя подбирали. Всё, как просил. Даже грудь — по твоим стандартам. К тому же миниатюрная — в пупок дышать будет!

— Вот ты их за меня и благодари! — исполненный сарказма, сказал Герман и, не дожидаясь ответа, злобно зашипел, — Веня, гад, немедленно уноси подарок, пока я…

— Опять не угодил! — прервал его друг, притворно вздыхая, и, не дожидаясь новых обвинений, направился в комнату, где, водрузив блюдо на стол, по-хозяйски включил магнитофон с записями лучших песен уходящего года.

Оправившийся от шока Поскотин уже чувствовал себя вполне уверенно. Он сделал комплимент хозяйке, погладил большую пушистую кошку, лежащую на кресле с вышитой ажурной накидкой, после чего небрежно присел рядом со своим «подарком». Девушка, покачивая тонкими ножками, глядела в чёрно-белый телевизор, на экране которого скакали индийские актёры, тряся бёдрами и порывисто вскидывая вверх руки под льющуюся из магнитофона песню Софии Ротару.