Счастливчик (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 79

Мгновенно напрягаюсь, но стараюсь не подавать вида — нельзя.

— Я думал, Шон уже где-то на подходе. Мы ждем чего-то еще? — послушно сажусь на указанное место.

Изабелла усмехается и дарит мне снисходительный взгляд, а потом протягивает руку и гладит по волосам, совсем как Гая.

— Все-таки ты еще наивный мальчишка, — произносит с улыбкой. — Ты думаешь, я сразу пущу ее к тебе после нескольких недель на руднике?

— А почему нет? — не понимаю, хмурюсь.

Хочется отшатнуться, но Изабелла, слава богу, сама убирает руку.

— А потому, что я понятия не имею, перед кем и в какой грязи она раздвигала ноги там, — объясняет жестко. — Сейчас ее повели к Джорджу. Возьмет анализ крови, проверит противозачаточный имплантант. Их всех осматривали на его наличие, но я попросила Джорджа проверить модель и срок годности. Не стоит рисковать.

Не сразу вспоминаю, как дышать. Ди меня убьет.

И Джордж… Волей-неволей вспоминаются его сарделькообразные пальцы. Надеюсь, он все же воспользуется медсканером, а не проведет осмотр по старинке.

Беру себя в руки, растягиваю губы в улыбке.

— Отличная идея, — выдаю радостно. — Ты права, я даже не подумал.

Изабелла довольно улыбается. Кажется, я прошел очередную проверку.

На ее руке пиликает комм. Она выводит экран над запястьем, всматривается в строчки. Давлю в себе желание вытянуть шею и заглянуть. Жду молча.

— Замечательно, — рассказывает сама, убирая экран, — Джордж скинул отчет. Здорова и защищена. Я могу быть спокойна.

Какая заботливая мать мне досталась…

Ди приводят через несколько минут. На ней все та же форма с "Ласточки", теперь покрытая толстым слоем синей пыли, волосы тоже отливают синевой, на лице, шее и кистях рук синие разводы.

Шон входит вместе с ней, да не просто так, а крепко держа за плечо чуть выше локтя. Автоматически отмечаю, что это не простая формальность — его пальцы на руке Дилайлы напряжены. Предосторожность, или пыталась сопротивляться?

Затравленный взгляд Ди останавливается на мне. Невольно сглатываю — к такому океану ненависти в ее глазах я готов не был.

Неужели поверила, что мне нужна постельная игрушка? Хотя после проверки противозачаточного имплантанта любая на ее месте поверила бы.

На какое-то мгновение мне кажется, что мы в комнате одни: только я и Дилайла. Воздух будто наэлектризовывается. Не верит мне, теперь понимаю совершенно точно.

— Ну вот, — самодовольно провозглашает Изабелла, — как и обещала. Принимай, — подходит к Ди ближе, замечаю, что мощные пальцы Шона сжимаются еще крепче, девушка вздрагивает. — А что? Ничего вроде бы, — Изабелла откровенно рассматривает ее как товар. — Отмыть, подкормить… — рассуждает. — Да, сынок, у тебя неплохой вкус.

Ди смотрит исподлобья и молчит. За это молчание я готов расцеловать ее прямо сейчас. Лишь бы не взбрыкнула при свидетелях, иначе уже ничего не смогу исправить.

— Ну, что? — Изабелла поворачивается ко мне. — Доволен? Сделка в силе?

— Конечно, — одариваю Ди самым гадким похотливым взглядом, на который способен, и улыбаюсь матери. — Все в силе. Завтра же продолжу работу.

— Вот и хорошо, — Изабелла удовлетворена ответом. — Тогда встретимся утром. Шон, пойдем, они справятся без нас, — насмешливый взгляд в сторону девушки, которая теперь смотрит в пол.

Шон разжимает свою лапищу, и Ди тут же накрывает место хватки своей ладонью.

— До завтра, — улыбаюсь, провожая "гостей".

Закрываю дверь и поворачиваюсь к Дилайле.

Она так и стоит посреди моей комнаты, держится за плечо и молчит, но смотрит так, что хочется сдохнуть прямо сейчас.

— Ди… — начинаю, делаю шаг навстречу, но девушка шарахается от меня с видом загнанного зверя.

— Я же тебе поверила, — срывается с бледных губ.

А потом пришли люди, сказали, что я нуждаюсь в ее интимных услугах, и она так же легко поверила им. Какая чудесная доверчивость.

Пытаюсь бороться с рвущимся наружу раздражением. Нельзя срываться на ней, просто нельзя. Понимаю же, что там внизу она прошла настоящий ад.

— Давай ты сейчас примешь душ, успокоишься, а потом мы поговорим? — даже не предлагаю — прошу.

— Верни меня обратно, — получаю в ответ. — Я… хочу… быть… со своей… семьей, — вот так, твердо, с паузами после каждого слова.

Качаю головой.

— Не верну.

Она вскидывает голову — первое по-настоящему живое движение с того момента, как вошла в комнату. Глаза горят.

— Я все равно не буду с тобой. Если не вернешь, то я… — не договаривает, губы начинают дрожать.

Но я уже и так понял, что она имеет в виду. Сделает то, чего так боялась Мэг? Что? Повесится? Перережет себе вены? Тут же пытаюсь вспомнить, где у меня острые предметы, с помощью которых это можно было бы осуществить.

Теперь Ди молчит, но ее взгляд красноречивее любых слов, а в глазах страшная темная решимость.

Значит, так, да? Ладно.

— Ты останешься здесь, — говорю твердо. — В противном случае твоим близким не жить.

Потому что они продолжат ее защищать, рискуя собой. А если она погибнет, попытаются отомстить, и это тоже для них ничем хорошим не закончится. Так что я говорю правду, не лгу ни единым словом.

Однако Ди понимает меня по-своему.

— Ты угрожаешь моей семье? — срывается с ее губ.

Надо же, а вот в это она готова поверить с легкостью. Пускай. Все, что угодно, лишь бы была в безопасности.

— Да. Угрожаю, — говорю то, чего от меня ждут, и не разрываю зрительный контакт, пока не вижу, как ненависть в ее глазах сменяется черным отчаянием.

— Это твое условие? — уточняет глухо, кивает в сторону кровати.

— Да, — подтверждаю.

Опускает глаза.

— Хорошо.

Хорошо?

Хорошо?

Безумно хочется взять ее за плечи и встряхнуть, чтобы поставить мозги на место.

К черту.

Срываюсь с места, быстро подхожу к шкафу, открываю, достаю полотенце и одну из своих футболок. Дилайла стоит, не сходя с места, смотрит в пол, только вздрагивает от громкого хлопка дверцы.

— Держи, — возвращаюсь, всовываю вещи ей в руки. — Иди в душ. Потом поговорим.

— Хорошо, — повторяет бесцветно.

— Ванная там, — указываю на дверь.

— Хорошо.

Вот и поговорили.

Ди нет больше получаса.

Сижу за столом, копаюсь в синтезаторе крови. Завтра мне нужно вернуть его Джорджу, но весь день придется провести на складе, а значит, времени не останется, и на ремонт аппарата у меня лишь эта ночь.

Слышу, как в ванной льется вода. Периодически бросаю взгляд на запертую изнутри дверь. Долго. Остается только надеяться, что мои угрозы возымели действие, и Ди не станет делать глупости.

Дурацкий синтезатор. Дико хочу спать, но на его починку уйдет еще часа три, не меньше. Ощущение, что в глаза насыпали песка. Встаю, закапываю, чтобы избавиться от рези. Лучше, но не намного.

Наконец, слышу щелчок защелки. Поднимаю голову — Ди на пороге. Из одежды на ней только моя серая безликая футболка (а что было делать: чистой одежды для нее не дали, а я не подумал спросить), мокрые волосы распущены, а так как голова опущена, почти полностью скрывают лицо. Задерживаю взгляд на длинных стройных ногах, покрытых ссадинами и фиолетовыми синяками, затем на руке, за которую держал Шон, — место уже начало наливаться синевой.

Отставляю синтезатор в сторону, встаю. Ди тоже делает несколько шагов вперед, останавливается перед кроватью.

— Ложиться? — спрашивает безразлично, на меня не смотрит.

Тру глаза — уже и капли не спасают.

— Угу, — отзываюсь. Подхожу к постели, поднимаю покрывало, вытаскиваю одеяло, бросаю на пол. — Ложись. Пол твердый, так что забираю одеяло себе, — после чего разворачиваюсь и возвращаюсь на прежнее место, включаю настольную лампу. — Верхний свет можешь выключить, — говорю, уже копаясь в деталях.

От кровати доносится громкий выдох. Облегчения? Ну-ну.

— Почему? — один короткий вопрос.