Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 73

Я хотел было иронично рассмеяться, но мой рот был слишком занят, стараясь не отставать, отвечая на долгий глубокий поцелуй. Всякий раз, почувствовав, что мои губы вот-вот пересохнут, я облизывал их, поощряя его нелепый заскок. Иногда, одобряя без слов, его пальцы впивались в мою кожу, хоть я и не знал, что сделал, и сделал ли что-нибудь. Если он кусал меня за нижнюю губу, я рефлекторно прикусывал его верхнюю. Когда он сжимал пальцы у меня на затылке, я толкал своё лицо ближе к нему. Он полностью владел ситуацией, мне же было позволено лишь реагировать.

Я осознал это в полной мере, когда Эшер, прервав поцелуй, отстранился. Мы так тесно прижимались друг к другу, что я без удивления обнаружил весьма ощутимую выпуклость в промежности его одолженных треников. Он, несомненно, наслаждался. Так почему остановился сейчас?

— Поспи немного, — отвечая на безмолвный вопрос, прошептал он.

Нет, я никогда больше не захочу спать. Но ещё я не хотел, чтобы он ушёл — только не сейчас, когда принёс мне такой желанный покой. Может, если он останется ещё хоть на несколько секунд, если я почувствую его рядом, мне хватит сил противостоять поднимающемуся из бездонных глубин ужасу. Эшер показал мне путь в настоящее, вытащив из прошлого, которое я так старался забыть, поэтому, когда он мягко опустил меня на диван, я ещё крепче вцепился в его плечи.

«Не уходи!» — кричал голос в моей голове, но упрямый рот отказался повторить это вслух. Ухватившись за его широкие плечи, я сел поближе. На мгновение ошарашено застыв, Эшер дёрнулся назад, но всё моё тело последовало за ним. Обезумев от страха, я оказался так близко, что смог почувствовать тепло его губ прежде, чем твёрдая рука поднялась и схватила меня за подбородок. Пальцы переползли на щёки, слегка сжались, заставив губы вытянуться вперёд, как у голодной рыбы, и в этот момент Эшер толкнул меня обратно на диван.

— Спи, — приказал он.

Что же мне сказать? «Я не могу»? «Меня бабайка напугал»? — Ага, щас, с ним это не прокатит. Эшер знал, что от меня можно ожидать всего, что угодно; он осторожно ослабил хватку, выпустив подбородок, но руку не убрал на случай, если я снова пойду в атаку. На экране телевизора мерцала дрянная реклама средства для улучшения потенции, а мы всё смотрели друг на друга: тот, кто в любой момент мог очертя голову сигануть с обрыва, и другой, готовый его остановить.

Затянувшееся молчание тревожило, поэтому я, поначалу без всякой задней мысли, высунул язык, чтобы облизать губы. Эшер отреагировал мгновенно; его глаза метнулись к моему рту, и я понял — он попался!

Пофиг, насколько сильно он тащится от моих губ, я не собирался упускать свой шанс. Мне нужны были его объятия, и не имело значения, эгоистично ли это, или по отношению к нему мои намерения были чисты. Под осторожным взглядом Эшера я выпятил нижнюю губу, провёл по ней кончиком языка и слегка прикусил. Влажная плоть, скользнув между зубами, плавно вернулась на место.

Вот так, облизнувшись, я поверг Голиафа!***

Вопреки ожиданиям, он не набросился на меня, а схватил за горло и подтащил к себе. Врезавшись в его грудь, я почувствовал, как длинные пальцы запутались в чернильных прядях на затылке. Неловко забалансировав, я обхватил его, опираясь руками о спинку дивана. Так мы продержались меньше секунды; когда я всё же потерял равновесие, он опрокинул меня на подушку. Одна рука, тут же оставив горло, подхватила меня под колени и выпрямила согнутые ноги.

— Мы будем делать это по-моему, — грубо сказал он.

Мне было всё равно. Я даже слегка поддразнивал Эшера, жадно пожирая взглядом его рассерженное лицо и чуть припухшие аппетитные губы. Нависая надо мной, большое тело небрежно вернуло так необходимое мне тепло, и мы продолжили с того места, где остановились. Обычно я ненавидел чужие прикосновения, но после такой активной «практики» неожиданно к ним привык. Пусть трогает. Я… не против.

Пальцы Эшера просочились сквозь мои волосы: дразня кончиками корни, они с бархатистой мягкостью опустились от виска к уху. Нежная ласка грубо диссонировала с неприятным ощущением от зубов, сомкнувшихся на губе так, словно они вознамерились её откусить. Впившись ногтями в его щёки, я попытался протестовать, но ничего не вышло. Эшер воспринял это как новое приглашение; он поднял мои бёдра и затащил их себе на колени.

— Ты переоцениваешь силу моего самообладания, Маффин, — прошептал он в темноте гостиной.

Что бы это значило?

Понятия не имею, какое отношение самообладание имело к тому, что мы чуть-чуть поцелуемся. Это же ничего не значит. Мне всего-то нужны его прикосновения, а он просто утоляет свою нездоровую тягу к моему рту — вот и всё, ведь правда?

Проигнорировав предупреждение, я сосредоточился на губах осыпавших меня поцелуями. Мои сны давно превратились в пыль, которую развеял ветер, ворвавшийся в распахнутое Эшером окно. Я внимательно прислушивался к ощущениям, расцветающим там, где он касался меня, к звукам, слетающим с его губ — на этот раз я чётко понимал, что происходит. Голова была блаженно пуста, когда его рука нырнула под растянутую резинку старых штанов и, скользнув в трусы, легко обхватила член.

Почувствовав тепло его ладони, горячая возбуждённая плоть жадно запульсировала в ответ. Всего несколько лёгких поглаживаний заставили мой член встать по стойке смирно, а его пальцы, зацепив резинку штанов, уже спустили их до коленей. Затерявшись в ласках и удовольствии, я едва заметил, что он двумя руками стащил треники одним резким рывком.

Прохладный воздух пустил мурашки по телу, и я, задохнувшись, отвернулся от лица Эшера, чтобы посмотреть вниз. Его руки уже добрались до трусов. Впившись губами во впадинку на боку моей шеи, он не спеша тянул их вниз.

— Чт?.. — пропыхтел я.

— Не нравишься ты мне в этих трусах, — проворчал он. Интересно, он имел в виду сейчас или вообще, хотя для этой ситуации подходили оба варианта.

Хмыкнув под нос, я приподнялся на локте и, наклонившись, заелозил руками по полу в поисках своих штанов. Последовал ещё один рывок: протащив по дивану, Эшер распластал меня на спине. При каждом движении злодея мягкая ткань треников Зака тёрлась о ягодицы. Он медленно раздевал меня, словно предупреждая о том, к чему могут привести мои действия.

— Ты что, собрался?.. — нерешительно спросил я, облизав губы и быстро взглянув между нашими телами. Неужели настало время для третьего урока? Сейчас ведь даже не конец недели, да и я не умолял его, но Эшер был готов закрыть на это глаза. И — что важнее — готов ли был я?

— А ты хочешь? — прошептал он.

Я не знал. Все мои дилетантские исследования на деле оказались пшиком, но мне было так интересно. На что же это похоже?

Тем временем, использовав блестящую отвлекающую тактику, Эшер сомкнул пальцы на головке моего члена. Его ладонь собрала сочащуюся влагу и не спеша двинулась вниз. Когда он сильно сжал основание, я взбрыкнул, и его пальцы тут же расслабились, оставив краткое, но такое сладкое удовольствие. Ради этого можно было, перетерпев боль, снова проявить неповиновение. Игра стоила свеч.

Но Эшер поступил иначе: стиснув мой член в кулаке, он ещё несколько раз двинул им вверх-вниз, а затем быстро стянул свои штаны. Тут бы мне насторожиться, но я понял, что он собирается делать, лишь когда его влажный палец, протолкнувшись внутрь, начал исследовать мой сфинктер. Другой рукой он продолжал ласкать моё тело.

— Ш-ш-ш, — в ответ на возмущённый вздох проворковал он.

Всё тело напряглось, каждый мускул мучительно застыл, когда в меня толкнулось что-то невероятно горячее и большое. Только я начал протестующе заикаться, как его губы, снова отыскав мои, эгоистично заткнули мне рот. Его действия давно перевалили за рейтинг PG-13, и в них не было ничего приятного.

— Ос-становись, — задохнулся я, одной рукой отталкивая его лицо, а другой упираясь в грудь.

— Хватит! О Господи, как же больно! — заскулил я. — Прекрати, это чертовски больно!

В ушах эхом раздалось низкое рычание, болезненное давление прекратилось, и твёрдая горячая штуковина исчезла вслед за телом своего хозяина. Диван жалобно скрипнул, когда Эшер встал и быстро вышел из гостиной. Сквозь женский голос, рекламирующий косметику, из кухни доносились приглушённый стук и щелчки. Задыхаясь, я в одной рубашке лежал на спине, а в уши настойчиво лезла реклама: «Наш чудесный крем вернёт вашей коже молодость, вновь сделав её подтянутой и упругой…». Я тупо пялился в поток, размышляя над тем, что же Эшер попытался сделать со мной.